давно. И почти что неправда…
— Да? — Саша оглядела ее фигуру. — Ты и сейчас ничего.
— Спасибо. — Девушка крепко сжала свой бокал. — Никогда не забуду этих конкурсов, — холодно проговорила она. — Столько дерьма пришлось съесть, что до сих пор отрыгивается.
Саша удивленно воззрилась на свою новую знакомую. Речь ее была грубой, но попала в самую точку.
— Да уж… — неуверенно произнесла Саша. — Мне тоже пришлось. До сих пор всю передергивает.
Они помолчали. Потом Вика заговорила. Говорила она о том, что модельный бизнес — как коллектор перед сточной канавой. Набирают девчонок, кружат им головы красивой сказкой, а потом, использовав, выбрасывают на помойку жизни. Саша слушала и согласно кивала.
Беседуя, девушки заказали еще по бокалу. А потом еще. Слушая свою новую подругу, Саша все отчетливее чувствовала, как вскипают в ее душе злость и обида.
— Там в жюри был один негодяй, — продолжала рассказ Вика. — Я знала, что решающий голос за ним. И вот он стал за мной «ухаживать». Ну ты же знаешь, как эти скоты «ухаживают»? Общаются с тобой таким тоном; как будто ты их вещь и они имеют полное право сделать с тобой все, что хотят.
— Это точно, — кивнула Саша, вспомнив свое недавнее прошлое, и сжала пальцы в кулачки.
Вика поморщилась:
— Он был так противен, что меня тошнило от одной его рожи! Но в конце концов я согласилась. Знаешь ведь, как это бывает?
— Ну да. — Саша тоже поморщилась от неприятного воспоминания. — И что было дальше? — спросила она.
— Дальше он надел мне на руку швейцарские часы и пообещал, что золотая корона и приз будут моими.
— А потом?
Вика залпом допила свой мартини и сказала:
— Потом? Денег я так и не получила. А когда пришла к нему домой, чтобы поговорить, он избил меня и снял с руки часы. Сказал: ты была не настолько хороша в постели, чтобы носить такие часы. А потом добавил: пшла вон, потаскуха! Понимаешь, даже не «пошла», а «пшла»… Как собаке.
Вика взяла салфетку, приподняла темные очки и промокнула влажные глаза.
— Вот подонок! — с придыханием произнесла Саша Брискина, представив себя в такой же ситуации. Помолчала для порядка, а потом спросила: — А что было дальше?
— Ничего. То же, что и с тобой.
— Да, дела… Похоже, Викуся, для таких, как мы, в этом мире нет ничего, кроме дерьма. — Щеки Саши вспыхнули. — Знаешь что! Надо его как-нибудь проучить!
— Я тоже об этом думала. Но как?
Саша мечтательно закатила глаза:
— Надо поступить с ним так же, как он тобой. Набить ему морду и забрать часы… В конце концов, он ведь их у тебя украл!
Вика усмехнулась:
— Предлагаешь мне пойти в милицию? Да он сам милиционер. И не какой-нибудь простой мент, а генерал.
— Тогда надо как-нибудь самим… Придумала! Надо кого-нибудь нанять, чтоб намяли ему бока и отобрали часы!
Вика покачала головой и вздохнула:
— Одна я на это неспособна. Вот если бы ты мне помогла.
— Я? — Саша задумалась. — А что, я могу. Правда, могу! Только надо разработать план. Я читала в одной книг, что месть — это блюдо, которое надо подавать холодным.
Внезапно Саша вспомнила еще одно изречение — «перед тем как соберешься мстить, вырой две могилы». Но это изречение было глупым и мрачным, и Саша не стала произносить его вслух.
Вика посмотрела на Сашу, улыбнулась и протянула ей руку. Саша тоже улыбнулась и с жаром ее пожала. Этим действием они как бы скрепили свой договор.
Через несколько дней они снова встретились, и Вика поделилась с Сашей Брискиной придуманным планом. План, безусловно, был хороший, но Саше не совсем нравилась роль, которая в нем отводилась ей.
Ложиться в постель со стариком — нет уж, увольте. Но потом Вика показала ей фотографию генерала. Он был совсем не уродлив. Даже наоборот — импозантен. Еще немного поколебавшись (за это время она успела выпить еще два коктейля), Саша в конце концов согласилась.
— А где найти парней, которые набьют ему морду? — слегка заплетающимся голосом поинтересовалась Саша Брискина.
— Такой человек у меня есть, — твердо ответила Вика.
В голосе ее было что-то такое, что заставило Сашу поежиться. Она вгляделась в лицо Вики, но за темными очками, скрывающими глаза подруги, ничего нельзя было разглядеть.
Вика перехватила ее взгляд и улыбнулась:
— Не бойся. Все пройдет хорошо. После того что мы устроим, этот боров больше не будет портить жизнь молоденьким девчонкам.
— Ну тогда все в порядке, — кивнула Саша.
— Теперь нужно придумать, как вы с ним познакомитесь.
И они стали думать.
21
Турецкий Александр Борисович. Фамилия какая-то дурацкая. Зато имя внушающее уважение. Да и сам он выглядел как человек, которого стоит уважать. Высокий, широкоплечий. В волосах уже кое-где поблескивала седина, но лицо было загорелым и моложавым. Должно быть, в молодости он был настоящим красавчиком. Хотя и сейчас еще ничего. А глаза у него были как у гипнотизера или дрессировщика тигров: смотрели в упор, чуть прищурившись, как будто видели тебя насквозь.
— Простите, а как вас по имени-отчеству? — спросил он.
— Александра Ивановна. Но зовите мне просто Саша или Александра. Мне так удобнее.
— Хорошо. Итак, Саша, что такого важного вы хотели рассказать? И почему мне?
Сердце у Саши отчаянно забилось. Ей вдруг захотелось вскочить и убежать из этого кабинета. Она сделала над собой усилие и сказала:
— Тот офицер внизу сказал мне, что вы расследуете убийство генерала Мамотюка. Вот я и решила с вами поговорить. Простите, можно я закурю?
— Пожалуйста.
Турецкий подвинул Брискиной пепельницу и тоже потянулся в карман за сигаретами. Они закурили.
— Я была в ту ночь с ним, — сказала Саша.
Лицо Турецкого осталось таким же спокойным, как и прежде, ни один мускул не дрогнул. «Может, он не понял?» — удивленно подумала Саша. Но Турецкий тут же рассеял ее сомнения.
— Вы видели, как генерала убили? — спокойно, словно речь шла о самых обыденных вещах, спросил он.
Спокойный тон следователя слегка успокоил Сашу Брискину. Она затянулась сигаретой, выпустила дым и покачала головой:
— Нет. Этого я не видела. Мы составили план. Я должна была… м-м… провести с генералом время. А потом, когда он уснет, открыть им дверь.
