через пять минут, развалившись в кресле, съев первое пирожное и запив его глотком растворимого кофе. — Реально, бесплатного и купленного — сколько?

— Три с половиной часа, — сказал Саша. — Мало?

— У нашего конкурента?

— Пять часов, — доложил Волоха.

— Может, докупить? — спросил Солодухин.

— Это заблуждение — чем больше, тем лучше — многих уже погубило, — заметил Саша. — Пять часов, как говорит мой опыт, — это уже перебор. За пять часов Сабуров со своей толстой ряшкой так надоест рядовому избирателю, что дармовая гречка в рот не полезет.

— Так ему типографии печатают листовки за полцены, а с нас три шкуры дерут, — пожаловался Волоха. — За ним стоят горнодобыча, завод редкоземов, а за нами кто?

— Всего лишь московский олигарх, и тот инвалид пятой группы, — хмыкнул Ленчик. — Которого здесь никогда не видели, но про которого точно знают, будто он каждый день с утра, вместо физзарядки, распродает Россию.

— Только давайте не будем перечислять ваши трудности, — поморщился Саша. — Уже слышали.

— Хуже нет лишней информации, которая только отвлекает и сбивает с толку! — добавил Ленчик. — Важно придумать, как нам использовать эти три с половиной часа…

— Я понял, к чему ты клонишь! — кивнул Саша. — Послать через телеэфир вызов конкуренту для публичных дебатов, совместив наше и его время! Так, кстати, Кеннеди в свое время одолел Джонсона, который был впереди на корпус. Пригласил его на дебаты, а тот, дурак, согласился… И все смогли сравнить их воочию, когда они оказались рядом! Дамы при этом смотрели на Кеннеди, и он мог молоть любую чушь. Они все равно не слушали.

— А если Саба откажется? — спросил Солодухин.

— Пусть только попробует! — хмыкнул Саша. — Мы сразу публично скажем, ага, испугался! Видите, граждане избиратели, он не поднял брошенную перчатку! Он испугался непосредственного диалога со своим конкурентом! Что он на это скажет, как вы думаете? Вот ты бы, Ленчик, что на его месте сказал?

— Дай подумать, — поморщился Ленчик. — Что-нибудь, да скажу… Например, сколько у него осталось часов на телевидении, кто-нибудь хронометрировал, как мы просили?

— Да, замеряли… — послушно сказал Волоха и посмотрел свои записи. — Мы следим с секундомером… Вот, у него осталось два часа пятнадцать минут.

— О чем и речь, — сказал Саша. — После того как он смыкнет, он сразу всем надоест… Посмотрит обыватель, опять, скажет, эта самодовольная рожа, просящая кирпича… И переключит на латиноамериканский сериал.

— Пока не переключали, — заметил Солодухин. — Судя по рейтингу.

— Пока Саба талдычит, что избиратель хочет услышать: про засилье демократов, сионистов, олигархов, они слушать будут, — убежденно сказал Саша. — А вот как начнет повторяться, ага, скажут, теперь ты хочешь занять их место, чтоб самому наворовать…

— Вот-вот, именно это надо внушить, — задумчиво сказал Ленчик. — А у него, кстати, впрямь самодовольная рожа. Вот тут бы тебе, Гриша, сыграть на контрасте. Сделать лицо озабоченное, темные круги под глазами, мол ночи не спишь, все думаешь о народном благе… А то смотришь в камеру, как в зеркало, сам собой любуешься…

Солодулин зло насупился. Никак не мог привыкнуть, что эти пацаны обращаются к нему на «ты». А что делать? Приходится терпеть. Но вот когда выберут, даст им коленом под зад — и до следующих выборов.

— Ленчик все верно говорит, — сказал ему Саша.

— Так гримерша эта… — развел руками Солоду-хин. — Уж сколько ей говорил. А она знай меня пудрит! Мол, ей виднее, как я должен выглядеть. Более молодым и симпатичным, чем на самом деле.

— Теперь я лично буду тебя гримировать, — непреклонно сказал Ленчик. — В смысле здоровья Сабу тебе все равно не переплюнуть. Наоборот! Пусть тебе посочувствуют те, кто сегодня недоедает, кому не хватает пенсии или не вовремя выдают зарплату. Пусть увидят, что твой конкурент не просто здоров, а до безобразия!

— Все верно. Эта наша недоработка, — признал, приложив руку к груди, Саша. — Имидж мы пустили на самотек. Итак, о чем договорились? Волоха, записывай.

В дверь в этот момент постучали, и Саша вопросительно посмотрел на Солодухина. Тот перевел взгляд на часы и кивнул.

— Тут журналист пришел, — сказали из-за двери. — Пустить или пусть еще подождет?

— Еще пару минут? — спросил Волоха шефа.

— Гриша, его надо немедленно принять, — вполголоса сказал Саша. — Нельзя, чтобы он мог упрекнуть тебя в отсутствии пунктуальности. Тем более он сам пришел минута в минуту. Ты обязательно должен ему понравиться. Пусть он невольно сравнит тебя с Сабуровым, с этим хамом, и сравнение должно оказаться в твою пользу. И еще. Не подсовывай ему девок.

— Да понял… — досадливо сказал Солодухин.

— Очень хорошо, что понял, — продолжал Саша. — Значит, мы с тобой остаемся, а остальные тут же, не дожидаясь приглашения, должны покинуть помещение. Да, и сразу кофе с баранками сюда на стол. Они в своих редакциях это любят. Никаких пирожных, вы меня поняли? А теперь впускайте!

Когда Игорь Залогин вошел в эту небольшую комнату с хорошо задрапированными окнами, он сразу обратил внимание на Сашу.

— Здравствуйте, я вас, кажется, знаю… Игорь Залогин, журналист, вы меня помните?

— Здрасте. — Саша учтиво склонил голову, изобразив нечто вроде книксена. — Я тоже узнал вас, тем более знал, что вы обязательно придете. Только не я здесь основной.

Игорь недоуменно посмотрел, чуть пожал плечами и только после этого обратился к Солодухину:

— Извините, я вас не сразу узнал, хотя видел вас по телевизору, да и ваших плакатов в городе полно.

— А что, непохож? — озабоченно спросил Саша, снова не дав Солодухину раскрыть рта. — Извините, что встреваю, я имиджмейкер кандидата, и мне небезразлично, как он выглядит.

— В жизни вы куда лучше, — сказал Игорь, пожимая руку кандидату в губернаторы. — Внушительнее, я бы так сказал.

— Выходит, Ленчик сказал нам святую правду, — сказал Саша Солодухину. — За что его и терплю.

— Какой есть, — ответил, отвечая на рукопожатие, претендент. — А это — мой политический советник…

— Мы с вами все-таки знакомы, — сказал Игорь, протягивая руку Саше. — Кажется, я вас где-то раньше встречал в схожих обстоятельствах в каком-то городишке. Помню только, что вы тоже были чьим-то политическим советником.

— Очень возможно, — повторил Саша. — Теперь вспоминаю: мы сидели за одним столиком в гостиничном ресторане и поспорили, пройдет мой кандидат или не пройдет? Только уже забыл, что именно я выиграл.

— Бутылку шампанского. Слабовата память для столь юного возраста, не так ли? — засмеялся Игорь, обращаясь к Солодухину.

— Сказывается усталость от побед на выборах…

Увы, где, кого и куда выбирали, уже, представьте, забыл, — вздохнул Саша. — Если не возражаете, я побуду на вашей беседе. Гриша сам меня об этом просил.

— Ну раз просил… — Игорь развел руками. — Поговорим втроем.

Слава богу, что Солодухин не подсунул мне свою наложницу, как Сабуров, подумал Игорь, выкладывая из кейса диктофон. А подсунул мне всего лишь политического советника, с которым я когда-то даже выпивал. Обидно… Сидит, смотрит, а взгляд у него пронизывающий, будто видит тебя насквозь, и непрерывно курит.

— Хочу сказать сразу, чтобы не было недоразумений, — продолжал он. — Я записываю нашу беседу целиком, затем ее расшифровываю, составляю материал и приношу к вам на визу, прежде чем отправить в