Та половина ее лица, где был шрам, совершенно не изменилась, зато на второй появилось изумление. Она встала:

– Заходите.

Ее жилище было слишком тесным для двоих. Мэгги Слаттер поспешно закрыла дверь и поставила между кроватью и стеной стул. Конкэннон осторожно присел на его край; Мэгги уселась на кровать. На ней была униформа проституток Второй улицы – грязная розовая «комбинация».

– Вы знаете, где находится Эйб Миллер? – начал детектив.

Она печально покачала головой.

– Он уехал больше месяца назад. А куда – не знаю…

Конкэннон достал из кармана купюру и протянул ей.

– Может быть, он что-нибудь такое говорил, прежде чем уехать?

Она смотрела на бумажку единственным глазом, держа ее обеими руками, словно грудного младенца:

– Ничего Эйб не говорил. Просто-напросто взял и уехал… – Здоровая половина ее лица улыбнулась. – Я решила, что надоела ему.

– А есть у него друзья, которые могут знать, где он?

– У Эйба никогда не было друзей. Такой уж он человек…

– Может быть, были знакомые по работе?

Она с минуту подумала, затем покачала головой.

– Нет, что-то не припомню. Не очень-то много вы от меня узнали, а?

– Эйб рассказывал вам о своей работе? О нефти? Этот вопрос, казалось, удивил ее.

– Не часто… Но бывало. Особенно по ночам… Просыпался иногда весь мокрый, дрожал, будто напился дрянного виски.

– А в чем было дело, как по-вашему?

– Он боялся, – сказала она равнодушно. – И не напрасно. Ведь он в любой момент мог взорваться. Может, видел это во сне… – Она словно задумалась о чем-то давнем: – Однажды он вот так проснулся ночью и сказал: «Мэгги, я не собираюсь надолго задерживаться на этой работе. У меня есть кое-какие планы насчет нас с тобой. Мы уедем отсюда куда-нибудь и там заживем как все». А я-то ему поверила… – Невидящий глаз уставился на Конкэннона. – Дура я была, правда?

– Не знаю. Может быть, он действительно этого хотел. А когда это было?

Она беспомощно махнула рукой:

– Как раз перед тем, как он исчез навсегда. Надо было мне догадаться, что он врет…

Изуродованная часть лица оставалась неподвижной, будто каменная маска, и от этого единственная слеза, скатившаяся по гладкой правой щеке, выглядела еще печальнее. Конкэннон отвернулся, пока женщина шарила по кровати в поисках платка, и заметил, что стены лачуги оклеены старыми газетами, укрывавшими хозяйку от летней пыли и зимнего ветра. Он машинально прочел заголовки четырехлетней давности. «Война в Оклахоме: солдаты и колонисты вступили в организованное сражение».

Но думал он в этот момент совсем о другом.

Итак, Эйб Миллер, специалист по взрывному делу, был на грани нервного срыва и хотел оставить работу. Собирался уехать с Мэгги. По словам Сэма Спира, очень любил деньги. Но главное – после ограбления поезда Миллер исчез, и о нем больше не слышали. Конкэннону все сильнее хотелось побеседовать с этой загадочной личностью.

Он встал в узком проходе между кроватью и стеной.

– Благодарю за информацию, Мэгги. Если вдруг узнаете, где Эйб, сообщите мне в «Вояджер-отель», ладно?

Она живо кивнула головой и промокнула здоровый глаз.

– Может быть, Эйб произносил при вас имя некоего Рэя Алларда?

Она медленно покачала головой.

– Был такой полицейский, – продолжал Конкэннон. – Сопровождал важные грузы в Санта-Фе.

Этот вопрос оставил у него во рту горький вкус. «Прости меня, Рэй, но я должен все проверить». Мэгги посмотрела на Конкэннона и вздохнула.

– Нет. Я ни разу не слыхала об этом Алларде.

– Когда Миллер обещал забрать вас отсюда, он сказал, где возьмет деньги?

– Деньги? – Здоровая половина ее лица вдруг напряглась. – Это мне в голову не приходило. А какая разница? Ведь он все равно врал…

Конкэннон открыл дверь.

– Если что-нибудь вспомните, я буду в «Вояджер-отеле».

Он сел в фиакр, который только что привез очередного посетителя в «Ночную магию».

– Отвезите меня к Лили Ольсен.