Конкэннон машинально взял конверт в руки.
– Несколько минут назад это принес в кафе какой-то мальчуган, – пробормотала она с нескрываемым волнением. – Я не знала, что делать, к кому обратиться… Кроме вас, обращаться было не к кому.
Конкэннон открыл конверт и посмотрел внутрь. Там лежали деньги. Не пересчитав их, он не мог определить сумму, но купюры были совсем новые. Такие деньги он уже недавно видел.
– Какой мальчуган?
– Я его не знаю. Принес и сказал, что это просили передать мне…
В конверте были не только деньги. Там лежал билет на поезд до водонапорной станции на территории чикасоу. И записка из трех строчек, нацарапанных на куске коричневой упаковочной бумаги.
Подписи не было, но Конкэннон узнал почерк.
– Вы знаете, кто это написал?
– Конечно, Рэй! – сказала она все тем же напряженным голосом. – Он жив!
Конкэннон глубоко вздохнул и попытался сосредоточиться, но в голове было пусто. Рэй не мог совершить подобную глупость: скомпрометировать себя в тот момент, когда собирался положить в свой карман сто тысяч долларов.
– Над этим нужно поразмыслить, мэм, – неловко сказал он. – Мы не знаем, действительно ли эту записку написал Рэй…
– Но это почерк Рэя! Я узнаю его!
Атена была на грани нервного припадка. Она закрыла лицо руками, пытаясь удержаться от истерики. Вокзальные зеваки начали с любопытством наблюдать за ними. Конкэннона всеобщий интерес явно не привел в восторг.
– Давайте зайдем в помещение, – сказал он, беря ее под руку.
Она позволила отвести себя в зал ожидания, но садиться не стала. Казалось, она вот-вот расплачется или закричит.
– Попробуйте успокоиться, – сказал Конкэннон ровным голосом, каким увещевают напуганного ребенка. – Постарайтесь смотреть на вещи трезво. Мы, конечно же, узнаем, в чем дело…
Она немного успокоилась.
– Извините меня.
Вдруг глаза ее широко раскрылись, и Конкэннон прочел в них ужас.
– Если Рэй жив, кто тогда лежит в могиле?
– Об этом мы подумаем позже, – уклончиво сказал Конкэннон. – Вспомните, не встречали ли вы где- нибудь того посыльного, который принес вам конверт?
– Не помню… Мальчик лет двенадцати, светловолосый такой… – Она снова напряглась: – Как же получилось, что Рэй жив, а я до сих пор об этом не знала?
«Это мне и самому интересно», – подумал Конкэннон.
– Угрожал ли вам кто-нибудь кроме тех двоих, о которых вы говорили? – спросил он. – Пытались ли вас напугать?
Она покачала головой, но вдруг нахмурилась.
– Да, приходил один человек. Но он мне не угрожал…
– Кто? – резко спросил Конкэннон.
– Полицейский. Некто Боун.
Конкэннон глубоко вздохнул. Действительно, Боуна должно было беспокоить близкое присутствие вдовы Алларда; он не знал, известно ли ей что-либо о роли мужа в ограблении.
Еще не успев как следует оформиться, эта мысль заставила Конкэннона похолодеть. За эти часы он многое узнал о Марвине Боуне. Тот думал только об одном: о захваченных деньгах. И чтобы завладеть ими, готов был на убийство. Если бы Атена представляла для него опасность, он, не задумываясь, избавился бы от нее.
– Что вам сказал Боун? – спросил он.
– Ну… – Она задумалась, припоминая. – Он сказал, что насчет Рэя ходят всякие слухи, связанные с ограблением. Что, оставаясь здесь, я эти слухи только подтверждаю. Он не сказал мне напрямик, чтобы я убиралась из Оклахома-Сити, но он это подразумевал.
– Что еще?
– Больше ничего. Вот только… – В ее взгляде мелькнула тень. – Он следит за мной. Иногда я вижу, как он наблюдает за кафе с другой стороны улицы. А когда возвращаюсь домой, часто замечаю его на углу у ворот или просто на тротуаре…
– Он был на виду, когда вам вручили этот конверт?
– Я не заметила… Я думала только о Рэе.
– Кто-нибудь еще знает, что вы получили конверт?
