и, взяв автоаптечку, поволок его к себе. Он сделал все, что мог, чему его учили на курсах фельдшеров, что дала практика работы санитаром в зоне. Пули пришлось вырезать ножом. Одна застряла в лопатке, вторая, пробив ногу и не задев кость, застряла под кожей на вылете.

– Тебе крупно повезло, приятель, в сорочке родился, – проворчал Бессонов.

Но тот ничего не слышал и только бредил, бормоча слова «груз» и «чемоданы». Тугие повязки остановили кровотечение. Яков положил раненого на кровать, а себе приволок раскладушку из чулана. Затем снял со стола тяжелую скатерть и разрезал ее пополам. Пришлось опять выходить на улицу, чтобы тканью прикрыть пятна крови и забрать вещи. Большой чемодан оказался достаточно тяжелым, второй – это был, скорее, дипломат – совсем легким. Вернувшись, Яша решил взглянуть, чем так дорожил угонщик или, скорее всего, грабитель. На дело он пошел с напарником, но на чем-то они погорели. Товар взять успели, а удрать не удалось.

Большой чемодан был настоящим арсеналом: легкая разборная снайперская винтовка «Маузер» с глушителем и оптикой, три пистолета «Вальтер» девятого калибра, пистолет «Стечкина» тоже с глушителем и куча патронов. Все разложено по гнездам, чемоданчик делался на заказ и принадлежал очень серьезному человеку, умеющему следить за хорошим состоянием «инструмента». В кейсе лежали маленький принтер с клавиатурой, бланки паспортов и милицейских удостоверений, печати, образцы подписей, пленка для ламинирования, прокатный валик, а также несколько бланков водительских прав. Все было подлинным.

– Почему бы не воспользоваться случаем? Пусть это будет платой за мое старание, – произнес вслух Бессонов.

Он нашел фотографии из комплекта, сделанного на паспорт, придумал себе новое имя и заполнил бланки с помощью принтера. Наглеть не стал, до генерала себя не повысил – сел за решетку майором, им и остался. Использовал бланк УВД, паспорта, сделал себе новые права.

Теперь и впрямь можно начинать новую жизнь, садись в самолет и уматывай от греха подальше. На его лице появилась улыбка.

– Рад бы! Но ничего не получится. Натура – дура! И Настю бросать нельзя, даже если она так поступила.

– Где я? – был первый вопрос очнувшегося симпатичного парня лет тридцати двух, со взглядом, как у напуганного волчонка.

– В безопасности. Здесь тебя искать не станут, – успокоил раненого Бессонов.

Тот приподнял голову и осмотрелся. Понял – он не в милиции и не в больнице. Рядом раскладушка, все остальное так же убого.

– Ты мент? – спросил он хозяина в дурацкой фетровой шляпе. В такой был его дед на фотографии.

– Удостоверение показать? Одолжил один бланк у тебя. Не обидел?

– Поймают. Местные друг друга знают.

Парень попытался встать, но взвыл от боли, побледнел и откинулся на подушку.

– Ты меня сдашь, да?

– Не для того вытаскивал с того света, чтобы сдавать. Дружок твой погиб, машина сгорела. Ментам не один день придется разбираться, кто из вас превратился в головешку. Пули я из тебя вытащил. Крови ты много потерял, так что проваляешься долго. Менты нас не засекли, если не будешь высовывать носа на улицу, не найдут.

– Они меня не знают. Это Володька засвечен, а меня никто не знает.

– Сейчас больницы проверяют. С такими ранами ты не мог уйти далеко. Я тебе куриного бульона сварил, за обезболивающим ездил в аптеку на другом конце города. Прими, лежит на тумбочке. Кейс с документами под кроватью, а чемодан с оружием я из дома унес. Оно тебе ни к чему, с твоим везением тут же загремишь. Рано еще жизнь попусту губить.

– Мне действительно ни к чему. Володька хапнул. Козел! Царствие ему небесное.

– Кого обчистили?

– Бабу одну. Думали, по-тихому получится. Не знаю я ничего. Это Вовкины дела.

– Бабу зовут Лидия Соснина. Она майор милиции, начальник паспортного стола. Я сидел вместе с ее папашей, он велел дочке сделать для меня ксиву. Сделала. Серия совпадает с бланками из кейса. Учти, малый, я не люблю, когда мне мозги пудрят. Выставлю за дверь, и через час сгоришь. Мне в моем положении лишняя обуза ни к чему, сам на птичьих правах.

– Ладно, извини. Короче так. Володька освободился два года назад. Он мой двоюродный брат. Много лет назад ухлестывал за одной бабенкой, секретаршей самого Сутягина, был такой известный буржуй в нашем городе. Подох недавно. Старик всех своих секретарш трахал, Лидку в том числе. О Володьке узнал, та еще сволочь, подставил брательника. Грамотно сработал, пять лет парню ни за что влепили. Когда Володька вернулся, решил старику отомстить, для этого двух дружков с собой приволок. А тут выяснилось, что Лидка стала паспортами распоряжаться. Сутягин с ней за услуги расплатился. Она о нем больше других знала. Устроили ее в ментуру через мэра. Володька к ней, мол, мне и дружкам ксивы нужны. Она согласилась и велела им поджечь паспортный стол. Он тогда в деревянном бараке кантовался, в здании управления шел капитальный ремонт. Пока Володька сидел, Лидка вышла замуж за крутого опера. Короче, клинья подбивать брат не стал. Поджог – дело плевое, устроили. Бланки Лидка сама вынесла, ребята их даже не видели. Паспорта она всем сделала и против идеи отомстить Сутягину не возражала. Но к тому не подступишься. Ничего из этого не вышло, старик сам сдох. Вот тут и началось. Сначала нашли труп одного подельника Володьки, потом второго. Оба погибли как наркоманы, от передозировки. Вовка понял, что он следующий. Тогда и решил забрать у Лидки все бланки, печати и прочую ерунду. Мол, так себя обезопасит. Мне велел сдать весь «товар» в прокуратуру, если что-нибудь случится, даже предсмертную записку написал. А ребят истреблял Степка, муж Лидки. Он нас вчера и застукал. Вовка сам виноват. Все добро Лидка хранила на одной из съемных квартир. Как только кому-то требовался паспорт, она шла туда. Улица Миклухо-Маклая, дом шесть, квартира три на втором этаже. Вовка выследил. Короче, вчера мы туда нагрянули. И все бы прошло чисто, если бы Вовка за чемодан с оружием не взялся. К нему проволочка крепилась. Он резко ящик с оружием дернул, проводок оборвался, сработала сигнализация, завыла сирена. Уходили через окно, пришлось прыгать. Тетрадь он на улице под контейнер с мусором запихнул. Если б не провозились с чемоданом, ушли бы легко, но Вовка – упертый, дурак. Дальше все, как в тумане. Выстрелы, посыпались стекла, и острая боль в спине…

– Печальная история, приятель. О какой тетрадке ты говоришь?

– Так это главная улика против Лидки. Заявлению беглого зека в прокуратуре могут не поверить. Сам устроил поджог, сам и бланки украл. Вот тут пригодится тетрадочка. Компроматы Лидка копила на других, а получилось – на себя. Она вносила в тетрадь номер и серию нового паспорта, на чье имя выписан, приклеивала фотографию, еще и печать ставила. Совсем рехнулась. Это вместо положенных регистрационных карточек, что в милиции хранятся, она свой архив создала. По этой тетрадке всех найти можно и всех посадить. Честным людям липа не нужна.

– Контейнер во дворе?

– Там их три. Под средним. Не суетись, мужик. Даже если мусор вывезли, подметать и подбирать бумажки никто не будет.

– Ладно. Ешь бульон, подкрепляйся, а я прогуляюсь и проверю обстановку. Кому принадлежит «Ниссан», на котором вы удирали?

– Ясное дело, угнали.

– Я так и думал. Этим вы дали ментам право открыть стрельбу. Вы же грабители.

– По угонщикам не стреляют.

– Если они не представляют опасности для мирных жителей. А на вас можно повесить все убийства, совершенные из оружия, сложенного в чемодане. Вышка! Совсем народ отупел.

Бессонов быстро ушел.

Парень был прав, мусор уже вывезли, но все, что валялось, осталось нетронутым, в том числе и тетрадка. Совершенно неприметная, перепачканная грязью и промокшая. Бессонов осмотрел окна второго