Он сам ответил на свой вопрос:

— Разыскивали Джо Тарантайна. Объясните, почему?

— У меня есть клиент.

— Назовите его.

У меня скверная память на фамилии.

Он заерзал в кресле, взгляд его голубых глаз описал по комнате круг, как будто искал выхода из комнаты.

— У меня к вам несколько вопросов, Арчер. Надеюсь, вы мне не будете давать на них такие же ответы.

— Похоже, ответы вам известны.

Черт подери, давайте займемся конкретным делом. Полегче с остроумными ответами.

— Боюсь, когда вы начинаете размахивать ордером, на сцене появляется комик.

— Забудьте об ордере. Это не моя инициатива. — Несмотря на все, что было в нем неприятного, он производил впечатление честного человека. — Садитесь и расскажите мне ради Всевышнего, почему вы вдруг начинаете бегать в такое позднее время по указанию Доузера.

— Какой у вас есть материал против Доузера? — Я сел на единственный стул, который стоял перед письменным столом. — Доузер — гражданин с положением. Об этом свидетельствуют плавательный бассейн и личный бар. Он развлекает политиков в своем очаровательном доме, похожем на усадьбу и расположенном на престижном склоне холма. Он даже содержит дворецкого и блондинку.

— До меня что-то не доходит, Арчер. — В его словах звучало разочарование. — И вы работаете на него?

— А почему бы и нет? Он, наверное, ладит с законом, иначе не разгуливал бы на свободе. Любопытно, скольких полицейских он подкармливает. Я же просто бывший полисмен, добывающий себе пропитание.

Он крепко зажмурился. Какое-то время продолговатое серое лицо казалось неживым.

— Не рассказывайте мне о взятках, которые дает Доузер. Об этом я знаю. Знаю также, почему вы покинули отделение в Лонг-Бич. Вы не согласились с тем, чтобы Сэм Шнайдер забирал у вас часть месячной зарплаты, и он вас выжил.

— Колтон разболтался с вами, — заметил я. — Если вам все известно о Доузере, поезжайте и схватите его, посадите за решетку в Алькатрас, как он того заслуживает. Не вымещайте на мне свои должностные неприятности.

— Он не подпадает под мое управление. — Гэри опять принялся жевать губу. — Мои ребята ловят каждый месяц по двое-трое его торговцев-расносчиков, но дальше дело не идет. Тарантайн — один из его главных прихвостней, вы это знаете?

— Был раньше. Теперь таковым не является.

— Где находится Тарантайн в настоящее время?

— Об этом никто не знает.

— Мы обнаружили отпечатки его пальцев в квартире Дэллинга. — Неожиданно он переменил тему разговора. — Что вы сами делали вчера утром в квартире Дэллинга?

Я оставил это без ответа, стараясь не показывать, что он меня сильно удивил.

Он продолжал:

— Водитель грузовика молочных продуктов дал нам ваши приметы вчера вечером. Он показал также на вашу машину. Вы или ваш двойник проник через черный ход в дом Каса Лома где-то в восемь часов утра. — Он откинулся назад и стал ждать моего ответа.

Я мог бы ответить по-разному. Это значило, что его вопросы о Доузере были отвлекающими. Он велел мне забыть об ордере, а сам о нем помнил…

Отвечать уклончиво не запрещалось.

— К восьми утра Дэллинг уже несколько часов был мертв. Вскрытие это покажет, если уже не показало.

— Вы признаете, что были там? Вы признаете, что Дэллинг был мертв?

— Я был там, и Дэллинт был мертв.

— Но вы нам об этом не сообщили. До нас это не дошло до тех пор, пока кровь не просочилась через пол и не выступила пятном на потолке квартиры снизу и пока кто-то не обратил на это пятно внимание. Это совершенно неумно с вашей стороны, Арчер. В этом отсутствовал дух сотрудничества с нами, это было даже противозаконно. Такое поведение может способствовать тому, что вас лишат вашей работы. — Он наклонился над письменным столом, его глаза прыгали, как голубые язычки в газовой горелке, и бросил мне далеко не успокаивающее замечание: — Конечно, возможность потерять лицензию — не самая большая из ожидающих вас неприятностей.

— Продолжайте.

— После Каса Лома вы поторопились проинтервьюировать пару свидетелей, Северна и женщину по фамилии Хэммонд. Один Господь знает, что вы намеревались сделать. Самая безобидная интерпретация вашего поступка такова: вы вдруг вспомнили, что являетесь стареющим чудо-мальчиком, и решили полностью устранить нас от этого дела, вести его в одиночку. Смотрели ли вы кинофильмы в последнее время? Не читали ли «Роверские ребята в Голливуде и вино»?

— Может быть, и смотрел, и читал. А в чем заключается самая обидная интерпретация?

— Могло быть и так: вы заметали собственные следы, — выпалил он довольно небрежно. — Видите ли, мы нашли револьвер. Работник из моей команды обнаружил его в стоке для дождевой воды на улице, за парковочной площадкой Каса Лома.

Гэри открыл ящик стола перед собой и положил на письменный стол короткий черный автоматический револьвер 38-го калибра.

— Узнаете?

Я узнал. Это был мой револьвер.

— Вы должны его узнать, — заметил он. — Оружие зарегистрировано на ваше имя. Наши специалисты по баллистике пару часов назад провели испытания по стрельбе из этого револьвера. По их мнению, на основании исследований сравнительных данных под микроскопом именно из него вылетела пуля, которую извлекли из черепа Дэллинга. Она перебила шейную вену и застряла в коре головного мозга. Дэллинг умер от потери крови. Как вы это находите, Арчер?

— Мне это совсем не нравится. Продолжайте. Но вы меня пока что не предупредили о том, что любые мои показания могут быть использованы против меня.

— Теперь я предупреждаю вас об этом. Хотите ли что-нибудь сказать?

— Я — очень ловкий и очень хитроумный человек. Вчера ночью я увидел Дэллинга впервые в жизни и решил, что он слишком красивый, чтобы оставаться в живых. Вполне подходящая причина для совершения великолепного преступления. Я застрелил Дэллинга из своего револьвера, зная, как легко будет установить, что оружие принадлежит мне, и предусмотрительно поместил его под ближайшую сточную решетку, где, конечно, его найдет любой полицейский. Четырьмя или пятью часами позже я вернулся на место преступления, как должны это делать убийцы, чтобы полюбоваться проделанной работой. А также — чтобы меня заметил и сообщил вам об этом разносчик молока. Мне хотелось как можно больше усложнить себе жизнь…

— Вам удалось ее усложнить. — Гэри опять придал своему голосу мягкость. — Что вы рассказываете — не смешно. Вы не рассмешили меня.

— Это не смешно. Но тут есть некоторые забавные моменты, впрочем…

Он опять перебил меня:

— Вы поступили, как последний глупец, и прекрасно понимаете это сами. Возможно, я могу добиться обвинительного акта против вас и доказать вашу вину…

— Ни черта вы не сможете. Я как раз собирался поведать вам о самом забавном обстоятельстве. Что я застрелил Дэллинга на расстоянии ста двадцати миль. Недурно для револьвера 38-го калибра, из которого обычно не попадешь в дверь амбара с расстояния в пятьдесят шагов.

— Если не удастся обосновать обвинение в убийстве, — невозмутимо продолжал он, — то я могу доставить вам массу неприятностей в связи с тем, что вы не сообщили об обнаружении трупа. К счастью, я