— Ты не потеряешь, Голубка.

Америка покачала головой.

— Блэк-джек не ее игра.

Трэвис кивнул.

— Я выиграл немного. Шесть сотен. Можешь взять их.

Шепли протянул мне свои фишки.

— А я всего лишь три сотни. Они твои.

Я вздохнула.

— Спасибо, ребята, но мне еще не хватает пяти штук.

Я еще раз посмотрела на часы, а потом вверх, чтобы увидеть, как приближается Джесси.

— Как успехи? — спросил он, улыбаясь.

— Не хватает пять штук, Джесс. Мне нужно больше времени.

— Я сделал все, что мог, Эбби.

Я кивнула, зная, что слишком многого у него прошу.

— Спасибо, что разрешил мне остаться.

— Может быть, я смогу попросить папу поговорить с Бенни для тебя?

— Это разборки Мика. Я попрошу его об отсрочке.

Джесси покачал головой.

— Ты же знаешь, что этого не будет, Пирожок, и не важно, сколько ты принесешь с собой. Если это будет меньше долга, Бенни пошлет кого-нибудь. Оставайся настолько далеко от него, насколько можешь.

Я почувствовала, как горят глаза.

— Я должна попробовать.

Джесси сделал шаг вперед, наклоняясь и понижая голос.

— Садись на самолет, Эбби. Слышишь?

— Я тебя прекрасно слышу, — огрызнулась я.

Джесси вздохнул и закрыл глаза. Он обнял меня и поцеловал мои волосы.

— Мне очень жаль. Если бы не стояла на кону моя работа, я смог бы чем-нибудь еще помочь.

Я кивнула, отстраняясь от него.

— Я знаю. Ты сделал все возможное.

Он приподнял мой подбородок пальцем.

— Увидимся завтра в пять часов.

Он наклонился, чтобы поцеловать уголок моих губ, а потом ушел, не говоря ни слова.

Я взглянула на Америку, смотрящую на Трэвиса. Я не могла встретиться с его взглядом; даже не представляла, какое гневное выражение на его лице.

— В пять? — сказал Трэвис голосом, из которого сочился гнев.

— Она согласилась на ужин, если Джесси разрешит ей остаться. У нее не было выбора, Трэв.

Я могла сказать по ее осторожному тону, что Трэвис был зол. Я взглянула на него, и он сердито посмотрел на меня с выражением человека, которого предали. Как у Мика в тот вечер, когда он понял, что я забрала его удачу.

— У тебя был выбор.

— Ты когда-нибудь имел дело с мафией, Трэв? Мне жаль, если твои чувства задеты, но бесплатный обед со старым приятелем, не такая уж высокая цена, чтобы сохранить жизнь Мика.

Я видела, что Трэвис хотел наброситься на меня, но не было ничего, что он мог бы сказать.

— Довольно, ребята, надо найти Бенни, — сказала Америка, потянув меня за руку.

Трэвис и Шепли молча, плелись позади нас, по дороге к зданию, где обосновался Бенни. Движение — что транспортное, что людское — пока еще не было активным. С каждым шагом, я чувствовала себя все хуже и хуже, будто внутри меня стало пусто. Мой разум лихорадочно придумывал веский аргумент для Бенни, в котором он увидел бы смысл. К тому времени, как мы постучали в огромную зеленую дверь, которую мне приходилось видеть уже столько раз, я чувствовала себя такой же жалкой, как моя пачка денег.

Я не удивилась, увидев огромного швейцара — черного, страшного, размером со шкаф — но было сюрпризом, что Бенни стоял за ним.

— Бенни, — выдохнула я.

— Так-так… Ты больше не Везучая Тринадцать, да? Мик не говорил, какой красавицей ты стала. Я ждал тебя, Пирожок. Я слышал, у тебя есть для меня деньги.

Я кивнула, и Бенни указал на моих друзей. Я подняла подбородок, чтобы симулировать уверенность.

— Они со мной.

— Боюсь, твои компаньоны будут ждать снаружи, — сказал аномально глубоким басом швейцар.

Трэвис сразу взял меня за руку.

— Она не пойдет туда в одиночку. Я иду с ней.

Бенни уставился на Трэвиса, и я сглотнула. Когда Бенни посмотрел на швейцара, приподняв уголки губ, я немного расслабилась.

— Ладно, — сказал он. — Мик будет рад узнать, у тебя есть такой хороший друг.

Я последовала за ним внутрь, поворачиваясь, чтобы увидеть озабоченный вид на лице Америки. Трэвис держал крепко мою руку и целенаправленно стоял между мной и швейцаром. Мы последовали за Бенни в лифт, проехали до четвертого этажа в тишине, а затем двери открылись.

Большой письменный стол из красного дерева стоял в середине огромной комнаты. Бенни проковылял к плюшевому креслу и сел, жестом показав нам опуститься на два пустых стула, стоящих перед его столом. Когда я села, то почувствовала холод кожи под собой, и задалась вопросом, сколько человек сидело здесь, в нескольких шагах от смерти. Я потянулась, чтобы схватить руку Трэвиса, и он обнадеживающе сжал мою кисть.

— Мик должен мне двадцать пять тысяч. Надеюсь, ты принесла их в полном объеме, — сказал Бенни, что-то строча в блокноте.

— На самом деле, — я замолчала, прочищая горло, — я не донесла еще пять штук, Бенни. Но я потрачу весь завтрашний день, чтобы достать их. Есть пять тысяч — нет проблем, правильно? Ты же знаешь, что я хороша в этом.

— Эббигейл, — сказал Бенни, хмурясь, — Ты меня разочаровываешь. Ты ведь хорошо знаешь мои правила.

— П-п-пожалуйста, Бенни. Я прошу тебя взять девятнадцать тысяч девятьсот, а оставшуюся часть я принесу завтра.

Глаза-бусинки Бенни бросились от меня к Трэвису, и обратно ко мне. Именно тогда я заметила двух мужчин, сделавших шаг вперед из-за затененных углов комнаты. Трэвис крепче сжал мою руку, и я затаила дыхание.

— Ты знаешь, я не беру ничего, кроме полной суммы. Тот факт, что ты пытаешься отдать мне меньше, говорит кое о чем. Понимаешь, о чем? Что ты не уверена, что сможешь достать полную сумму.

Мужчины, стоящие по углам, сделали еще один шаг вперед.

— Я могу достать тебе деньги, Бенни, — нервно хихикнула я. — Я выиграла восемьдесят девять сотен за шесть часов.

— Так ты говоришь, что ты принесешь мне еще восемьдесят сотен через шесть часов? — улыбнулся Бенни своей дьявольской улыбкой.

— Срок не до завтрашней полуночи, — сказал Трэвис, посмотрев назад, а затем на приближающихся мужчин из тени.

— Ч… Что ты делаешь, Бенни? — напряженно спросила я.

— Мик позвонил мне сегодня вечером. Он сказал, что ты позаботишься о его долгах.

— Я делаю ему одолжение. А тебе денег я не должна, — решительно сказала я, мои инстинкты самовыживания вырвались наружу.

Бенни поставил жирные короткие локти на стол.