Поговорил о своем замысле с мамой (умолчав о драке, как обещал) и получил добро…
Тренировка сегодня. Мы еще успели сгонять купить кимоно (миниатюрное — как мило!) и тапочки. Что ж, ждем вечера, сидим в моем Логове, беседуем о Пути Воина:-)
190.
Тренировка… я был, как обычно, в паре с Юлей, а Сольвейг я поручил Тимурке (ему 12 лет, паренек славный, к тому же, на айкидо уже два года).
Замечательный был вечер, что и говорить. И Сольвейг айкидо до смерти понравилось; впрочем, я не сомневался.
Домой шел, держа за руки двоих самых своих дорогих людей, Юлю и Сольвейг, любимую и сестренку. Ни о чем не думал, ничего не видел, ничего не созерцал. Просто был с ними здесь и сейчас, не отвлекаясь ни на закат, ни на облака…
191. 20 мая 2003 г
'Ну вот ты и поселил нас с Игорем в Замирье, и имена дал Замирские… Можно я тебя о чем-то попрошу?' — 'Проси!' — 'Пожалуйста, всегда зови меня Джулай…'
192.
У меня на ладони сидит доверчивый мотылек.
Юля, Джулай… если я скажу тебе, ты испугаешься и улетишь… поэтому я молчу, мой самый любимый человечек… сколько еще я смогу молчать?..
193.
July… July… July…
194.
Пережил суровые нападки двоих однокурсников, одного православного и одного мусульманина. Ну, перед лицом язычества все объединяются, как обычно. Просто обидно… что я им сделал?.. я же не трожу их веру, а? Я же не говорю, что она неправильная?.. Между прочим, я и сам считаю, что есть Нечто выше Богов стихий…
Но мне тут грозили Адом, вечными муками и Геенной огненной…
В который раз убеждаюсь, что религии, верующие в Единого, злы и жестоки.
Бог есть любовь, говорят они. Бог есть прощение, говорят они. А на самом деле: мы все овцы, а ты козел, и когда наш Пастырь это увидит, тебе достанется на орехи…
Ох, верьте, но к религиям не присоединяйтесь, тогда зла на Земле станет меньше, честное слово…
195.
Позвонил подруге детства, Мирсаде. Потому что замучила совесть, что не звонил уже полгода. Она была рада! И тут же огорошила меня новостью, что вышла замуж… мды, дэушка меня всего на месяц старше… бывает…
Я ее туманно и путано поздравил, потому что был немного в замешательстве…
— Забудь, Баль! Ничего не изменилось, а ты говоришь со мной, как будто я чужая! Лучше скажи, драконов не видать за окном?
— Не видать. Просто висит над городом дырявое покрывало из облаков… Ты лучше скажи, Ми, почему люди не летают?
— Спроси чего полегче! Хотя я, знаешь, летаю!
— Да ну!
— Конечно. Я люблю своего Виталика, он любит меня… Я счастливая, потому и летаю…
— А я… я тоже…
Да, мы еще долго говорили. Я рассказал ей про Юлю-Джулай и про свою мечту — объединить всех творцов, что было встречено с восторгом.
Мне тогда показалось, что действительно и не менялось ничего, и Мирсада как была кучерявой девчонкой с веснушками, так и осталась. А слова 'замужняя женщина', тяжелые и суровые, к ней как-то не клеились…
К концу разговора я торжественно принял ее в ряды замирцев и получил предложение срочно это отпраздновать! Мирсада пригласила меня завтра к двум к себе домой (елки, вспомнить еще, как дотуда доковылять…)
196.
Она фразу еще сказала такую… ключевую… что мы дискуссию на час-полтора развели:
'Понимать творца, значит понимать его произведения. Я думаю, для счастья одному творцу нужен другой творец. Как у нас… я поэтесса, Виталик — музыкант…'
Я возразил: 'Необязательно. Нет. Нужен тот, кто понимает, вот и все. Можно быть художником, не рисуя картин, можно быть поэтом, не сочиняя стихов… Просто созерцать и понимать. Понимание — это ж первая ступенька к счастью и любви, так?'
И понеслась… знаете, спорить о любви столь же бесполезно, сколь и о религии. В чем я сегодня и убедился. Дважды.
