палатках, чать, жить будем. Сашка договорился о комнате. Так что все путем…
Посмотрю на море, на дельфинов… может, эта поездка принесет что-нибудь особенное в мою жизнь. Хочется в это верить. Я ведь, вроде, большой, а все равно вечно жду какого-то чуда. Под Новый Год особенно… Только не бывает ведь их, чудес-то…
Ууууууууу, Бальгар, а депрессняк-то у тебя похлеще, чем у Нугута!
Решил написать его полностью:
'Сказание о Бальгаре'
Милую девушку в мантии длинной, Как волну морскую, я зову Мариной. Гостем пришел я, незваным, непрошенным; Но все это было, все это прожито. Годы проносятся. Годы эльфийские. Длинные, длинные так, что немыслимо, Что этот воин стоял пред тобой, Склонившись в поклоне пред девой-волной. Милую девушку в мантии длинной Звал и зову я, как раньше, Мариной. Только в дали одинокого дня Я и не верю, что рядом был я. Я записал свои сны и сказания, Будто легенды или предания, Ей их отдал, заглянув по пути, Так было легче простить и уйти. Падали звезды в ладони горячие… Творец опечален — творения прячутся, Чтобы мой взгляд не прошелся по ним, Не заключил бы в свой горестный мир. Болью писал, а совсем не чернилами; Да, я создал ее, добрую, милую, Просто придумал я образ мечтательный, Словно эльфийский — далекий, сиятельный. Просто не видел за девой-волной Той настоящей Марины живой… Вот и прогнал я всех призраков, образов, Сел одинокий под яркими звездами… Крепко задумался, глядя во тьму, Как в Небесах одиноко Ему… Юлия, Юлия, имя-песня, Ты пришла тогда, и с тех пор мы вместе. Ты пришла в мой мир, и в моем краю Победила меня в самом честном бою. Разглядел я за силой прекрасную нежность, Но ты ранила так, как не ранили прежде. Обожгли мне ладони горячие звезды; Спохватился я рано, опомнился поздно. И тогда со стены снял я меч заржавевший И почистил я сталь, чтобы стала, как прежде. Я с мечом наготове шагнул за порог, Как услышал — трубит повелительный рог. Я увидел равнину, где было все пусто, Там шагали войска с шумом, лязгом и хрустом. И не счесть было их — почернела страна, - Они шли на меня и кричали: война! Это демоны шли одичалой гурьбой Из кладовок души, чтоб сразиться со мной. Я бы пал, не сдержав демонических сил, Но дала ты мне в дар пару ангельских крыл. Я взлетел в небеса, где прямые лучи, Где среди облаков бесполезны мечи. Ты сказала им 'Тай!', разогнав стаи туч — Озарил небеса первый солнечный луч. На земле, где войска, снег растаял в поток И залил мою душу тогда кипяток… Я спустился на землю и крылья сложил, И воспрянул от сна, и мгновенно ожил. Но я поднял глаза и все понял: не сон, Осветив Небеса твоим юным лицом. Но не знаю, зачем я творил божество: Погасив Небосвод, ты спустилась с него. Ты коснулась меня, оживив мою боль, Будто в свежие раны насыпали соль. Понял я, что был ранен; и, нежно-легка, Врачевала меня и дрожала рука. И, увидев ожоги в ладонях от звезд, Вдруг заплакала ты, не сдержавшая слез… Вечность шла. Я боялся, что это мираж; Что он твой или мой, и не может быть наш. Строил клетку тебе, как последний дурак, Жил, зажав злые розы до крови в кулак… Ах, безумец, я чуть не убил все во мгле! Разве место любви взаперти, на Земле??? Я разбил эту клетку в клочки и куски; В жутком вопле зашелся, держась за виски… Вновь воспрянуло зло и грозило войной, Но вернулась и ты и осталась со мной. 
