Она свернула в сторону, открыла какую?то дверь и оказалась в подсобном помещении, где была вторая дверь, в углу. Она была заперта, и Белла опять принялась орудовать отмычкой. Засов щелкнул и выпустил пленников наружу. Они оказались на улице. Под навесом стояли три автомобиля, один – Максима.

–?Сейчас бы сесть в машину и уехать с ветерком отсюда, – вымолвил Гриша.

–?Хорошо бы! – сверкнула глазами Мирабелла.

–?Я их без ключа не заведу, думаю, и ты тоже. Да и ворота заперты наглухо. Не выбраться нам. – Григорий осмотрелся.

–?Положи Максима на землю, тяжело, наверное тебе, – сказала Мирабелла.

–?Нет, я его подержу. Мне не тяжело, – честно ответил Григорий. Он стоял спокойно и дышал ровно.

–?Положи меня! – вдруг глухо сказал Максим, и Григорий от неожиданности уронил его. Макс застонал, что?то пробормотал, и Белла опустилась на колени рядом с ним.

–?Ушибся?

–?А как… ты… думаешь? – растягивая слова, словно пребывая в полусне, ответил он.

–?Максим, ты жив, и это – главное! – обрадовалась она, пытаясь поймать его взгляд. Его большие черные глаза никак не могли сфокусироваться.

–?Я не очень… хорошо… себя… чувствую… Вы какие?то… мутные… – еле вымолвил он.

–?Да и ты выглядишь так себе, – заявил Григорий.

–?Мутит… – прошептал Максим.

–?Нечего пить с незнакомыми женщинами! – фыркнула Мирабелла.

–?Я так и понял… что?то подмешали… Мне надо было… создать романтическую обстановку… Я не мог… вести себя… подозрительно…

–?Создал? – язвительно заметила Белла. – Как профессиональный жиголо рассуждает! Так вот: вычислили всех нас! Заподозрили – что?то не так. Тут еще и мужик какой?то лысый, Дима… Наверняка профи! Начальник ее службы безопасности. Ты ему не понравился, он решил, что ты из органов, и мы ему тоже не приглянулись! Решил, что мы подсадные. Давай, посылай сигнал!

–?Какой… сигнал?.. – тихо выговорил Максим – каждое слово давалось ему с трудом.

–?Своему напарнику – Гене! Кому же еще? – ответила Мирабелла. – Он же нас прикрывает? Он вытащит нас? Это же совместная операция… – убеждала она в первую очередь саму себя, заметив, как вытянулось лицо Максима.

–?Он же нас страхует? – заволновался Гриша.

–?Гена? Нет… он не знает… что мы здесь… – растерянно ответил Максим.

Следователь Геннадий Викторович Столяров считал – и небезосновательно, – что работа у него сложная и ответственная. Жил он, как одинокий волк. Женщины не выдерживали его постоянных отлучек и разговоров только о службе. Вот и обитал он в своей холостяцкой квартире в гордом одиночестве. В кухне из продуктов – в обычном понимании этого слова – практически ничего не было. Раз в месяц Гена приходил в продуктовый магазин и закупался «по?серьезному»: брал сахар, соль, макароны, крупы… Продавщицы даже посмеивались:

–?Что, война началась?

–?У меня каждый день война, – отшучивался он.

Геннадий мог и просто воды из?под крана попить, и картошку пожарить. Имелись в его хозяйстве яйца и картошка. Иногда он баловал себя цыпленком-табака, которого он жарил сам, купив тушку на рынке. Наливал много масла в сковороду, натирал покупку солью, перцем и чесноком и шлепал в шкворчащее масло. Сверху все это дело накрывалось плоской металлической крышкой, а роль пресса, который должен был выдавить все соки из цыпленка, выполняла кастрюля с водой. Оставалось только минут через двадцать перевернуть сплющенного цыпленка и подождать еще двадцать минут. Главное – не потерять за это время сознание от ароматов, разносившихся по всей квартире, и не открывать дверь устремившемуся в гости – на запах – соседу. Затем выложить это чудо в большую тарелку – и вприкуску с хлебом или отварным картофелем начать поглощать сей деликатес, обжигая рот, потому что дождаться, когда это все остынет, просто невозможно. И запивать еду холодненьким пивком…

«Пиво, – подумал Геннадий, – холодное пиво после вчерашней отключки сродни живой воде…» И он открыл глаза. Гена увидел люстру и понял, что он дома. Тело его почему?то ныло… Гена опустил руку и попытался нащупать бутылку коньяка, припомнив, что вчера он поставил ее возле кровати. Бутылку он не обнаружил.

На него внезапно навалилась слабость, заболела голова… Он опустил ноги на пол и подумал, что сходит с ума: он не узнал собственную квартиру. Пол был какой?то подозрительно чистый…

«Вот здесь валялись мои носки, – подумал Геннадий, – а вон там должны были лежать мои штаны… А вот здесь много чего лежало… бутылки пустые… инструменты… CD-диски, коробка с обувью… Где все это?! Черт, меня ограбили!» – пронеслось у него в голове.

Он увидел отполированную дверцу шкафа. Почему он закрыт?.. Обычно он оставлял дверцу открытой… «Шмотки утащили?..» – Гена огляделся в поисках одежды и нашел ее аккуратно сложенной на стуле. На спинке стула ничего не висело, а ведь обычно из?за горы сваленной на него одежды даже самого стула не было видно… «Хорошо, оставили хоть что?то…» – подумал Геннадий.

И вдруг он услышал тихий свист – как в рассказе Артура Конан Дойля «Пестрая лента». Только в отличие от бедной девушки-героини он даже испугаться не успел. Тихий свист перешел в приятную мелодию. И из кухни выплыла румяная пожилая женщина в домашнем халате.

–?Очнулся, касатик? Очень хорошо! А то я уже переживать начала…

–?Ой! – стоявший голышом Гена еле успел прикрыться.

–?Да чего я там не видела, касатик! – засмеялась пожилая дама. – Давай, приходи в себя! Я завтрак приготовила, иди скорее! – И она удалилась, шаркая тапочками.

Геннадия чуть удар не хватил.

«Господи, кто это?! Неужели я с ней провел ночь?! Она же старше меня лет на… она мне в матери годится! Нет, не может быть! Может, это «белочка»?» – с робкой надеждой подумал Геннадий и ущипнул себя за бок. Но мелодичное пение и шкворчание масла в сковороде, доносившиеся из кухни, наводили на невеселые мысли: это не «белочка» и не сон, а реальность.

У Гены пересохло во рту.

«Нет, не может быть… Где я мог ее подцепить?! На встрече ветеранов?! Я что, совсем ничего не соображал?.. Ох, надо было жениться, давно, на ком угодно, но… на молодой! Что же делать? Женщина, похоже, очень довольна… В матери мне годится… как же неудобно! Просто сквозь землю готов провалиться! Радует одно – она точно не забеременеет… Что я несу?!»

Геннадий трясущимися руками натянул одежду и мелкими шагами, как нашкодивший кот, отправился в кухню.

–?Тут и продуктов?то не было почти, – заметила женщина, – поэтому получилось, как в песне: «Я его слепила из того, что было, а потом – что было, то и полюбила!» Яичницу пожарила, сделала греночки, кофе сварила… Покушай, голубок!

Геннадий, побледнев, опустился на табуретку. Он не знал, как ему себя вести и что говорить. Состояние духа у него было крайне удрученное.

–?Я… может… в душ сбегаю? – еле вымолвил он.

–?Там Зина, сейчас она выйдет, – ответила ему женщина, раскладывая яичницу по тарелкам.

–?Зина?! Кто это?! – Гена оторопел от одной только мысли, что в квартире есть еще кто?то, видевший его позор.

–?Хорош! – покачала головой женщина. – Совсем ничего не помнишь! Мне одной страшно было ехать, вот соседка и согласилась мне помочь.

В подтверждение ее слов вошла совсем уж старенькая женщина с седым «одуванчиком» на голове и подслеповатыми глазами.

–?А вот и Зиночка! – обрадовалась женщина.

Гену снова бросило в пот.

–?Девочки… э-э… дамы… я, конечно, извиняюсь… Я не совсем понимаю, что происходит, но я ничего не