хороший, и у тебя должны быть дети, а они должны расти в семье. Надо, чтобы тебя оценили!

– Единственная женщина, которая смогла бы меня оценить, к сожалению, очень далека от меня.

Розалинда заинтересовалась было, но тут на их деревянном столе появились кружки с пенистым пивом светло-янтарного цвета и стекающими капельками воды. А также большое круглое блюдо с чипсами, сырными палочками, колбасками, кольцами кальмаров.

Они приступили к еде.

– Тебе кто-то нравится? Я ничего не знала… – продолжила Роза начатую тему.

– Мы никогда об этом и не говорили, – откликнулся Кирилл Лаврикович.

– Мы никогда и не ходили никуда вместе, – в тон ему заметила Роза, хрустя ломтиком картошки фри.

– Тоже верно.

– Хорошее пиво…

– Хороший вечер…

– Она живет в другом городе?

– Она – это ты, – ответил Кирилл Лаврикович, опуская глаза.

Роза испытала не самые лучшие мгновения в своей жизни.

– Я нравлюсь тебе?

– И всегда нравилась.

– Но почему ты раньше не говорил?

– А толку? Я же вижу, что не интересовал тебя никогда.

– Еще один минус. О своих чувствах надо говорить, хотя бы намекать как-то. А как еще человек догадается?

– Может, ты и права.

«Вот уж не думала… – вздохнула про себя Роза. – Почему-то очень неудобно перед Кириллом. Он умный и прав, как всегда, я никогда не рассматривала его с этой позиции. И ведь не догадывалась даже! Очень неловко: еще рассказывала ему о Славике, о грядущей свадьбе… Как-то нехорошо. И что ж такое происходит в последнее время? Василий в любви признался, теперь Кирилл, от которого совсем не ожидала…»

– О чем задумалась? – поинтересовался токсиколог. – Зря я тебе сказал. Напряг…

– Мне нелегко переварить такую новость.

– Креветки! Сварены хорошо! – плюхнула им на стол блюдо с креветками и тарелку для шелухи-шкурок официантка.

– Почему ты решил признаться в своих чувствах именно сейчас? – спросила Розалинда, не обращая внимания на нее.

– Пиво… – продолжила официантка.

– Не поняла? Почему? – снова не услышала ее Роза.

– Потому что сейчас ты одна, а я уже, видимо, стал готов к признанию. Все совпало.

– Ой, какие горячие! – схватилась за креветку и сразу засунула обожженный палец в рот Розалинда. – То есть потому, что Славу убили?

– Мне очень жаль, честно…

– Да, мне тоже жаль. Но убиваться я не буду. Тоже честно, – ответила Розалинда. – Однако…

– У меня нет шансов?

– Дело не в тебе. Понимаешь, откровенность за откровенность: в моей жизни появился Даниэль…

– Все, можешь ничего не говорить. Я понял. Это тот красивый парень?

– Все говорят, что красивый. Но мне он понравился и как человек.

– А я вот этого не почувствовал, – ответил Кирилл и отпил пива.

– В смысле?

– Ты забыла, что я вводил тебя в гипнотическое состояние? – поднял Кирилл Лаврикович на Розу темные серьезные глаза. – А под гипнозом люди раскрываются, высвобождаются их чувства, их скрытое запретами «я».

– Выходит, я под гипнозом призналась, что люблю тебя?! Вот ты и осмелел? – оторопела Розалинда.

А Кирилл рассмеялся от души.

– Нет, что ты! Но ты и не сказала, что любишь его!

– А ты спрашивал? Слушай, а ведь задавать такие вопросы человеку, находящемуся в гипнотическом трансе, подло!

– Все не так было, Роза. Я же искал причины возникновения твоей болезни и нашел… Впервые приступ у тебя возник, когда ты увидела своего отца в плачевном состоянии.

– Да, точно, я теперь и сама вспомнила.

– Причем рядом с ним стояла твоя новоиспеченная мать.

– Да, Ольга Игоревна была рядом.

– И ты побежала… Куда? – спросил он.

– К выходу.

– К выходу! Вот, это важно! Ведь это очень опасно, что в твоей размеренной жизни произошло сразу так много всевозможных событий. Узнать, что мама – не мама, увидеть настоящую мать… Мучительно искать в последней плохие качества, за которые ее можно было бы ненавидеть, и не находить… Даниэль вроде брат, а в то же время и не брат… Ты поняла, о чем я? А тут еще и отец, как оказалось, жив! Событий хватило бы на несколько сериалов, а здесь одна жизнь только. Вот и пошатнулись все твои устои. И, что характерно, ты ведь не приняла свою новую семью. Она тебя… задушила, ты и побежала от нее. И заработала нервное расстройство. – Кирилл Лаврикович рассказывал и одновременно разделывался с креветками. – Вкуснотища…

У Розы же, наоборот, пропал аппетит.

– Что же теперь делать?

– Все зависит только от тебя. Ты или примешь, войдешь в их круг, ощутишь себя частью новой семьи…

– Или?

– Или не примешь. Тогда отстранишься, решишь для себя раз и навсегда, что они – все-таки чужие для тебя люди. Не твоя семья. Выбор за тобой. Все просто!

– Все просто и очень сложно, – откликнулась Розалинда. – То есть ты хочешь сказать, что подсознательно я их еще не приняла?

– Однозначно: нет!

– Поэтому ты и решил, что я свободна и одинока?

– Мелькнула надежда.

– Кирилл, закажи себе еще пива и расслабься.

– То есть будь свободен? – уточнил он.

– Именно так. Прости.

– Да ладно… Дружить-то будем? – взгрустнулось всезнающему доктору.

– Как всегда! – заверила его Розалинда. – А в ресторан этот ты меня привел специально? Он такой огромный и просторный. Явно не для людей, страдающих клаустрофобией.

– В темный подвальчик тебе нельзя, уж точно, – улыбнулся Кирилл.

Затем они говорили уже на медицинские и вообще отвлеченные темы, обо всем понемногу. Отлично закусили и прилично выпили.