принимающей ухаживания капитана Тилни с такой же готовностью, с какой они предлагались, и уделяющей ему почти столько же внимания и то же количество улыбок, какие доставались на долю Джеймса, то перемена становилась слишком явной, чтобы остаться незамеченной. Что ее подруга, изменив свое поведение, имела в виду, чего она добивалась, было для Кэтрин загадкой. Изабелла не могла не понимать, какую она причиняет ей боль. Но она проявляла какое-то нарочитое легкомыслие, которое у Кэтрин вызывало только осуждение. Зато Джеймс от него страдал. Кэтрин чувствовала, что он становится мрачным и беспокойным, И если женщина, одарившая ему свое сердце, была к его благополучию безразлична, для Кэтрин оно было дорого по-прежнему. Она сильно тревожилась о бедном капитане Тилни. Хотя он сам ей не нравился, его фамилия обеспечивала ему ее доброе отношение, и она с искренним сочувствием предвидела предстоявшее ему разочарование. Ибо его поведение было совершенно несовместимо с помолвкой Изабеллы. Несмотря на слова, подслушанные в Галерее, Кэтрин, по зрелому размышлению, не могла допустить, что он знает об этой помолвке. Он мог считать Джеймса своим соперником, но роль, в какой он выступал на самом деле, объяснялась заблуждением, в которое его ввела Изабелла. Она пыталась мягко напомнить Изабелле о ее обязанностях и дать ей почувствовать, какую боль она может причинить обоим молодым людям. Но неблагоприятные условия или недостаточная понятливость подруги все время препятствовали ее попыткам – когда же ей удавалось подруге на что-либо намекнуть, та ее не понимала. В этой тревожной обстановке предполагаемый отъезд семейства Тилни сделался для Кэтрин единственным утешением. Через несколько дней им предстояло уехать в Глостершир, и исчезновение капитана Тилни должно было вернуть покой всем сердцам, кроме его собственного. Однако капитан Тилни вовсе не собирался исчезать. Он не желал ехать вместе со всеми в Нортенгер – он оставался в Бате. Когда Кэтрин узнала об этом, она сразу приняла решение. Заговорив по этому поводу с Генри, она выразила сожаление, что его брат питает склонность к мисс Торп, и умоляла его предупредить капитана о ее помолвке.

– Брат о ней знает, – было ответом Генри.

– Знает? Зачем же он здесь остается? Генри ничего не ответил и заговорил о постороннем. Кэтрин, однако, продолжала настаивать:

– Почему вы не уговариваете его уехать? Чем дольше он здесь задержится, тем ему потом будет хуже. Ради Бога, посоветуйте ему для его же пользы, – для пользы всех, – уехать из Бата как можно скорее. В другом месте он сможет легко забыться. А здесь ему не на что надеяться – если он останется, он будет несчастен.

Генри улыбнулся.

– Я знаю, что брат этого ни за что не сделает.

– Но вы его постараетесь уговорить?

– Уговоры не помогут. Простите меня, я же не могу пытаться этого сделать. Я сам сказал ему, что мисс Торп помолвлена. Он знаком со всеми обстоятельствами и должен за себя отвечать.

– Нет, он их вовсе не знает! – воскликнула Кэтрин. – Он не знает, какую боль причиняет моему брату. Нет, нет, Джеймс ничего такого не говорил. Но я уверена, что ему очень тяжело.

– А вы уверены, что в этом виноват мой брат?

– Да, конечно.

– Вы считаете, что боль причиняют ухаживания Фредерика или готовность, с которой их принимает мисс Торп?

– Но ведь это одно и то же?

– Мне думается, мистер Морланд подтвердил бы, что это не так. Ни один мужчина не станет обижаться, если кто-то восхищается любимой им женщиной. Страдания может причинить только она сама.

Кэтрин покраснела за подругу.

– Изабелла, – сказала она, – поступает, конечно, дурно. Но я уверена, она не желает огорчить Джеймса. Она слишком к нему привязана. Она влюблена в него с первого дня знакомства. Пока от нашего отца не пришло согласие на их брак, она чуть не заболела. Вы понимаете, как он ей дорог?

– Да, понимаю. Она влюблена в Джеймса и флиртует с Фредериком.

– Нет, не флиртует! Женщина, влюбленная в одного, не может флиртовать с кем-то другим.

– Ей при этом не удается настолько влюбиться или так флиртовать, как она могла бы, будь она занята кем-то одним. Обоим джентльменам приходится несколько поступиться в своих правах.

После некоторой паузы Кэтрин начала снова:

– Значит, вы не верите, что Изабелла привязана к Джеймсу так сильно?

– Об этом я судить не могу.

– Но что имеет в виду ваш брат? Если он знает о помолвке, что означает его поведение?

– Вы требуете от меня слишком многого.

– Правда? Я ведь спрашиваю лишь то, что мне необходимо узнать.

– Но не спрашиваете ли вы больше, чем можете узнать от меня?

– По-моему, нет. Сердце вашего брата вам известно.

– О сердце моего брата, как вы выражаетесь, я в данном случае могу только гадать.

– И что же?

– А если дело доходит до гадания, пусть каждый им занимается сам по себе. Пользоваться догадками из вторых рук – нестоящее дело. Вы располагаете всеми сведениями. Брат мой жизнерадостный, а временами, возможно, легкомысленный молодой человек. Он знаком с вашей подругой одну неделю, и почти с самого начала ему известно о ее помолвке.

– Что ж, – сказала Кэтрин, немного подумав, – вы, наверно, могли бы по всему этому судить о его намерениях. Я же сознаюсь, что такое мне не под силу. Но разве это не беспокоит вашего отца? Неужели он не хочет, чтобы капитан Тилни уехал? Я уверена, если бы с ним поговорил ваш отец, он бы здесь не остался.