пахло заснеженным лесом, искрящимися сосульками, льдом. И настоящим, живым деревом.

— Ты опять здесь? — Зашуршали юбки, и на плечи Джулианы легли горячие ладони. — Няня ищет тебя по всему дому!

— Ты же знаешь, я никуда не исчезну, мамочка!

— Конечно, моя дорогая. — Леди присела рядом, и Джулиану окутал знакомый аромат лаванды. — Но тебе нужно переодеться, прежде чем придут гости.

— Я еще успею. Это ведь быстро.

— Няня обещала сделать тебе красивую прическу…

— Ия буду совсем как взрослая, да?

Мать засмеялась.

— Не торопись вырасти, Джулиана. Быть взрослым — это не так хорошо, как тебе кажется.

— Почему? — Джулиана нахмурилась. — Ведь нам хорошо вместе с папой? И у нас все в порядке?

— Конечно, все в порядке, моя девочка. Но взрослая жизнь приносит столько проблем.

— Ой, да. Меня же могут заколдовать!

— Заколдовать? — удивилась леди.

— Ну да. Няня Нэнси читает мне сказки. И там, когда принцесса вырастает, она непременно то палец веретеном уколет, то ее проклянет злая ведьма. И придется сто лет лежать и спать. Зато потом приедет прекрасный принц и расколдует меня!

— Может быть. Но, возможно, тебе не придется спать сто лет, чтобы дождаться принца. — Мама поцеловала ее в макушку. — Иногда любовь приходит быстро и заставляет тебя чувствовать, что волшебства в мире очень много. Нужно только уметь увидеть.

— А эта елка тоже волшебная?

Джулиану еще не настолько интересовали разговоры о любви.

— Конечно! Как и каждый год!

— И мне можно будет сорвать вон тот рогалик?

— Да, но лишь во время бала. Беги, Джулиана, беги.

Она покачала головой. Никто не заметил мгновенного замешательства Джулианы. Все заговорили одновременно, спеша поздравить друг друга. В этом праздничном настроении горький осадок, оставленный воспоминанием, растворился достаточно быстро.

Заиграла музыка, и начались танцы. Кавалеры живо разобрали дам и закружили их по отполированному полу. Джулиана отошла к окну, прихватив бокал вина. С ясного неба светила огромная рыжая луна, заливая иссохшие поля призрачным светом. Дул легкий ветерок, и Джулиана была рада подставить ему свое разгоряченное лицо. Жар свечей, возбужденное дыхание трех десятков людей раскалили даже большой дом.

Она ощутила присутствие Джейми, нет, мистера Форда, даже не оборачиваясь.

— Потанцуем?

— Буду рада.

И он повел ее в быстром танце. Все вокруг перестали танцевать. Конечно! Мистер Джеймс Форд танцует с дамой!

— Мы под омелой, — услышала Джулиана.

Смысл слов медленно доходил до нее, она не возразила, когда его губы прижались к ее, прильнули в совсем не формальном поцелуе. Видит бог, она хотела отстраниться, хотела прервать эту обжигающую и великолепную близость, но не смогла, не смогла. Она ответила на поцелуй, поддаваясь ласке и возвращая ее.

Прежде чем это стало совсем неприличным, Форд отстранился и повернулся так, чтобы прикрыть Джулиану от гостей.

— Джулиана, — прошептал он. — Я не стану просить прощения, потому что я не раскаиваюсь.

Она покачала головой.

— Я тоже.

Он сжал ее ладонь в своих, сильно, почти до боли. И они повернулись к гостям. Если кто и заметил что-то лишнее, все предпочли промолчать.

Гостей разместили во всех свободных комнатах. Все разошлись уже под утро, но Джулиана ушла к себе около полуночи, сославшись на плохое самочувствие. Шум бала не мешал ей, ведь в действительности она даже не устала и недомогание придумала. Просто ей нужно было побыть в одиночестве и подумать. Принять решение, пока она не пропала окончательно, пока способна рассуждать здраво.

Когда все в доме стихло, Джулиана тихо постучала в дверь Форда и вошла, не дожидаясь ответа.

— Мистер Форд? Только не надо выпрыгивать в окно! — прошептала она.

— Джулиана?

Луна давала достаточно света, чтобы Джулиана рассмотрела Джеймса, сидящего в кресле в углу. Огонек трубки отбрасывал слабый неверный отблеск на его лицо, пахло горьковатым дымом. Опасаясь оказаться слишком близко, Джулиана прошла к окну и обхватила себя руками. Она не переоделась после бала, лиловый шелк заискрился в лунном свете.

— Нам нужно поговорить.

— Я слушаю.

— Я должна уехать из вашего дома, — озвучила она свое решение. — Как можно скорее.

— Джулиана! Нет, пожалуйста! Не сейчас!

Форд отложил трубку, встал — скрипнуло кресло — и подошел к окну.

— Почему? — спросил он.

— Я могу говорить только про себя, но я знаю, что… Не спрашивайте меня, почему я это знаю. — Ее речь стала немного сбивчивой. — Я просто знаю. Еще немного — и я не смогу жить без вас, дышать без вас.

— Джулиана… Я…

— Пожалуйста, дайте мне закончить. Я должна, пока еще не поздно.

Он поднял руку, словно хотел прикоснуться к ее лицу, но замер, увидев слезы в ее глазах.

— Это не может так продолжаться. Я вам не говорила, мистер Форд…

— Меня зовут Джейми, Джулиана.

— Нет. Мистер Форд.

— Джейми.

— Джейми. — Ее голос дрожал. — О, Джейми…

Он все же прикоснулся к ее влажной от слез щеке. Осторожно, нежно, едва ощутимо, но этого было достаточно, чтобы она подалась навстречу его прикосновению. Больше их ничего не разделяло, кроме тонкого шелка ее платья и белого батиста его рубашки. Она не подняла лица, Джеймс целовал ее волосы, вынимая одну за одной жемчужные шпильки. Джулиана не двигалась, но ее горячее прерывистое дыхание обжигало грудь Форда.

— Нет, — тихо выдохнула она. — Нет. Я должна договорить.

— Это все не имеет значения. Ничто не имеет значения.

— Имеет. Для меня.

Он не шевелился, но и не отпускал ее.

— Пожалуйста, — быстро зашептала она. — Вы можете сейчас сделать все, что захотите, потому что и я этого хочу, но выслушайте меня, не разрывайте меня на части!

Он отступил на шаг, взял за руку и отвел к креслу, усадил. Трубка уже погасла, в углу было очень темно.

— Мне бы лучше было сейчас держаться от вас подальше, но я просто не могу. — Форд опустился на колени рядом с креслом. — Скажите, что хотели.

— Да. — Джулиана сложила руки на коленях. — Вы сделали для меня так много — и я так благодарна.