Джорджиана — искреннее желание, а Дарси — самое твердое намерение вынести о ней благоприятное суждение.

При виде Бингли мысли Элизабет, естественно, обратились к Джейн. И она жаждала узнать, думает ли он о том же. Иногда ей казалось, что, по сравнению с прежними временами, он стал менее разговорчивым, и раз или два ей почудилось, будто он искал некое сходство в ее чертах. Но если все это и могло оставаться лишь плодом ее фантазии, она не могла ошибиться в оценке его отношения к мисс Дарси, которую ей когда-то описали как соперницу Джейн. С обеих сторон она не подметила ни одного взгляда, который бы говорил об их особом взаимном расположении. Нельзя было заметить ничего, что подтвердило бы надежды мисс Бингли, и вскоре она почувствовала себя совершенно спокойной по этому поводу. А две или три черточки в его поведении, замеченные ею прежде, чем они расстались, подсказали ее склонному к такому выводу воображению, что Бингли вспоминает о ее сестре не без нежности и охотно заговорил бы о ней, если бы у него хватило на это духа. Когда все остальные были увлечены беседой, Бингли с оттенком искренней грусти сказал:

— Сколько времени утекло с тех пор, как я имел удовольствие с вами встречаться! — И прежде, чем она успела ответить, добавил: — Больше восьми месяцев! Ведь мы не виделись с двадцать шестого ноября — с того самого вечера, когда мы танцевали в Незерфилде!

Элизабет с радостью отметила про себя, как точно запомнил он эту дату. А немного погодя он улучил минуту и незаметно для других спросил, все ли ее сестры находятся в Лонгборне. Ни этот вопрос, ни предыдущее замечание сами по себе не содержали слишком многого, но им придавали значение лицо и манеры говорившего.

Ей редко удавалось взглянуть в сторону мистера Дарси. Но каждый раз, когда она могла бросить на него взор, она видела на его лице самое приветливое выражение. Во всем, что он говорил, ни в малейшей степени не чувствовалось высокомерия или заносчивости по отношению к его собеседникам. Это доказывало, что замеченное ею вчера улучшение его манер, даже если оно и было кратковременным, по крайней мере, длится более одного дня. Наблюдая за тем, как он стремится расположить к себе и заслужить доброе мнение людей, всякое общение с которыми несколько месяцев тому назад считал бы для себя унизительным, видя, как он любезен не только по отношению к ней самой, но и к той самой ее родне, о которой рассуждал с таким откровенным презрением, и, вспоминая их резкий разговор в Хансфорде, она отмечала в нем столь значительную, столь бросающуюся в глаза перемену, что чуть ли не выказывала открыто свое изумление. Даже в обществе своих дорогих друзей в Незерфилде или высокопоставленных родственников в Розингсе он еще никогда не был столь исполнен желания быть приятным своим собеседникам, не был так свободен от надменности и замкнутости. И это при том, что ему здесь вовсе не из-за чего было стараться, а самое знакомство с людьми, которым он сейчас уделял внимание, могло навлечь на него одни только упреки и насмешки со стороны незерфилдских и розингских дам!

Гости пробыли у них около получаса. Перед уходом мистер Дарси напомнил сестре, что они собирались пригласить мистера и миссис Гардинер и мисс Беннет на обед в Пемберли, прежде чем они покинут эти места. С некоторой неловкостью, объяснявшейся тем, что она еще не привыкла к роли хозяйки дома, мисс Дарси от души поддержала своего брата. Миссис Гардинер бросила взгляд на Элизабет, желая узнать, насколько ее племянница, к которой главным образом относилось приглашение, готова его принять. Но Элизабет в этот момент отвернулась. Такое нарочитое безразличие свидетельствовало скорее о ее смущении, нежели о том, что она хочет от приглашения уклониться. Поэтому, видя, что ее муж, который был в восторге от нового знакомства, смотрит на него благосклонно, она взяла на себя смелость условиться, что они приедут в Пемберли послезавтра.

Возможность еще раз встретиться с мисс Беннет, а также подольше побеседовать с ней о хартфордширских друзьях была принята Бингли с большой радостью. В представлении довольной этим Элизабет это означало, что он надеется поговорить с ней о Джейн. Последнее обстоятельство, как и некоторые другие, позволило ей после ухода гостей считать, что она провела истекшие полчаса не так уж плохо, хотя в их присутствии она едва ли испытывала удовольствие. Стремясь остаться одна и опасаясь расспросов и намеков со стороны дядюшки и тетушки, она пробыла с ними ровно столько, сколько требовалось, чтобы выслушать их доброжелательный отзыв о мистере Бингли, и убежала переодеваться.

Однако любопытство Гардинеров ей вовсе не угрожало. В их намерения не входило принуждать ее к откровенности. Было ясно, что их племянница гораздо ближе знакома с мистером Дарси, чем они могли предполагать. Нельзя было сомневаться, что он в нее серьезно влюблен. Но чем больше им хотелось узнать, тем меньше видели они оправданий для расспросов.

О мистере Дарси следовало теперь думать благоприятно. И в той мере, в какой позволяло их знакомство, они в самом деле не замечали за ним никаких недостатков. Их не могла не тронуть его любезность. И если бы, оценивая его характер, они могли, не считаясь с прочими мнениями, основываться только на собственных чувствах или на отзыве его домоправительницы, в составленном ими образе хартфордширское общество едва ли смогло бы узнать своего прежнего знакомца. Им хотелось верить миссис Рейнолдс. И они легко пришли к заключению, что свидетельство домоправительницы, знавшей своего патрона с четырехлетнего возраста и внушавшей достаточное доверие, отнюдь не стоило отвергать с излишней поспешностью. Сведения, которыми располагали их лэмтонские друзья, ничем существенным этого свидетельства не опровергали. Мистера Дарси могли упрекнуть только в гордости. Возможно, что гордость и в самом деле была ему свойственна. Но даже если бы это было не так, жители небольшого городка, в котором владелец поместья не имел близких друзей, вполне могли приписать ему этот недостаток. Вместе с тем его характеризовали как человека щедрого, оказывающего широкую помощь нуждающимся.

В отношении Уикхема путешественникам вскоре стало известно, что он пользовался здесь незавидной репутацией. И если истинную причину разлада Уикхема с сыном его покровителя истолковывали вкривь и вкось, все же не подлежало сомнению, что, покидая Дербишир, молодой человек оставил уйму долгов, которые позже были уплачены мистером Дарси.

Что касается Элизабет, то в этот вечер ее мысли были еще больше сосредоточены на Пемберли, чем в предыдущий. И хотя вечер тянулся, как ей казалось, весьма медленно, его все же не хватило на то, чтобы она успела определить свое отношение к одному из обитателей этого поместья. Более двух часов Элизабет не могла заснуть, стараясь привести свои мысли в порядок. Она явно не относилась к нему с ненавистью. Нет, ненависть исчезла несколько месяцев тому назад. И почти столько же времени она стыдилась того, что когда-то испытывала к нему предубеждение, которое принимала за ненависть. Невольно возникшее уважение к Дарси, вызванное признанием его положительных качеств, больше не противоречило ее чувствам. И оно приобрело более теплый оттенок благодаря его поведению в эти два дня, представившему его характер в еще более выгодном свете. Но громче всех голосов, громче уважения и одобрения в пользу Дарси в ее душе говорил еще один голос, к которому нельзя было не прислушаться. Это была благодарность. Благодарность не только за его прежнее чувство, но и за то, что он еще продолжал ее так сильно любить, простив ей злобные и несправедливые упреки, которые она высказала, отвергая его предложение. Дарси, который, по ее убеждению, должен был отвернуться от нее, как от лютого врага, постарался при — этой случайной встрече сделать все возможное, чтобы сохранить их знакомство. Не позволяя себе подчеркивать свою склонность и избегая в поведении всякой вычурности, он стремился заслужить доброе мнение о себе ее родных и сблизить ее со своей — сестрой. Подобная перемена в столь самолюбивом человеке вызывала не только удивление, но и чувство признательности, ибо она могла объясняться только любовью, горячей любовью. И эта любовь пробуждала в Элизабет ощущение пока неясное, ждущее своего развития, однако отнюдь не неприятное. Она уважала и ценила этого человека, была ему благодарна, искренне желала ему счастья. И ей только важно было понять, хочет ли она сама, чтобы его судьба оказалась связанной с ее собственной, и будет ли она способствовать их общему счастью, если, используя имеющуюся у нее, как ей подсказывала интуиция, власть, заставит его вновь просить ее руки.

Между теткой и племянницей в тот же вечер было условлено, что исключительное внимание, которое оказала им мисс Дарси, навестив их в самое утро своего приезда в Пемберли, заслуживает, пусть даже не равной, ответной любезности. Было решено поэтому нанести ей визит в первой половине следующего дня. Итак, им предстояло туда поехать. Элизабет это было приятно, хотя едва ли она сама могла бы себе

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

10

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату