— Решение принято, Тед.

— Да?

— Мы проиграли.

— О, Иисусе…

— Не могу тебе даже сказать, как я огорчён.

— О, нет.

— Судья решил отдать предпочтение материнским чувствам.

— О, нет. У меня сердце не выдержит.

— Я тоже расстроен. Мне очень жаль, Тед.

— Как она смогла выиграть? Как?

— Она мать. В девяти случаях из десяти предпочтение отдаётся матери. Если ребёнок маленький, это случается ещё чаще. Всё это я знал, но надеялся, что нам удастся обойти противников.

— Нет!

— Это ужасно.

— Я потерял его? Я потерял его?

— Мы сделали всё, что могли, Тед.

— Это нечестно.

— Я согласен, Тед.

— Это нечестно, Джон!

— Послушай. Дай-ка я прочитаю тебе решение. Оно носит очень традиционный характер, с сожалением должен признать.

— «В деле «Крамер против Крамера» истица представляет собой подлинную мать ребёнка Вильяма пяти с половиной лет. В ходе слушания мать просила передать ей попечительство над ребёнком, забрав его у отца, который осуществлял попечительство над ним в течение полутора лет, последовавших после расставания супругов. Суд, руководствуясь интересами ребёнка и исходя только из них, поскольку ребёнок находится в очень юном возрасте, считает, что для него наилучшим выходом будет пребывание с матерью.

Ответчица ныне живёт в Манхеттене и предприняла все необходимые шаги, чтобы создать домашнюю обстановку, удовлетворяющую потребностям ребёнка. Предыдущее решение об опеке не соответствует прецеденту в деле «Хаскинс против Хаскинса». Мать, пережив стресс, который имел своим происхождением её пребывание в данном браке, ныне заявила о себе, как о знающей и серьёзной женщине с чувством ответственности. Отец также проявил себя в подобном же качестве. Поскольку оба родителя не заслуживают упрёков, суд должен исходить из ситуации, нашедшей отражение в деле «Барни против Барни». Суд, исходя из интересов столь юного ребёнка (дело «Ролебин против Ролебина»), принял решение передать его на попечение истицы.

Предписано к неукоснительному исполнению, что истица имеет право начать осуществлять попечение над ребёнком начиная с понедельника, 16 февраля. Ответчику предписывается платить на содержание вышеупомянутого ребёнка 400 долларов в месяц. Отцу выделяются следующие дни и часы для свиданий с ребёнком: по воскресеньям от одиннадцати до пяти часов дня и две недели в течение июля или августа. Судебные издержки истицы он не оплачивает». Это всё, Тед.

— Все? Так что мне досталось — в воскресенье от одиннадцати до пяти? Всё, что мне осталось от моего мальчика?

— По крайней мере, тебе не пришлось оплачивать её судебные издержки.

— Какая разница? Я потерял его. Я потерял его.

— Тед, он по-прежнему будет присутствовать в твоей жизни, если тебе это надо. Жизнь ещё не кончается. Порой родители теряют человеческий облик во время слушания, и проигравшая сторона рвёт все связи с ребёнком, лишаясь возможности вообще видеть его.

— Как бы там ни было, мы становимся чужими.

— Не обязательно.

— В понедельник… всё начинается в понедельник. Вот-вот.

— Такое положение не обязательно может длиться вечно. Если ситуация изменится, ты всегда можешь подать иск в суд против неё.

— Конечно.

— Кроме того, у нас есть право на апелляцию. Но пока ты должен выполнить решение. И может случиться, что тебе пойдут навстречу.

— А пока я должен его отдать? Просто отдать?

— Тед, мне очень жаль. Честно говоря, мы выложились до последнего.

— Мой Билли. Мой маленький Билли. О, Господи…

— Просто не представляю, что ещё мы могли сделать…

— Ужасно. И теперь ещё мне, который, как выяснилось, не может его воспитывать, — мне придётся взять на себя груз сообщить ему обо всём. О, Господи…

Тед Крамер был в таком состоянии, что ему пришлось уйти из офиса — работать сегодня он просто не мог.

Придя домой, он забрёл в комнату Билли, пытаясь понять, чем ему сейчас тут заниматься. Надо ли сложить всё, что имеет к нему отношение, в ящики? Или оставить всё, как есть, для его посещений дома? Он пытался прикинуть, как он всё выложит, как объяснит происшедшее.

Рон Уиллис, взявший на себя роль связующей инстанции между Джоанной и им, позвонил домой после того, как тщетно пытался разыскать его на работе. Он был исключительно вежлив по телефону: победившая сторона может позволить себе быть снисходительной с неудачником. Он хотел узнать, устроит ли Теда десять часов утра в понедельник и успеет ли он сложить вещи Билли. Позже они могут договориться о передаче Билли других книжек и игрушек.

Этта вернулась с продуктами из магазина, и Тед сообщил ей, что ребёнка придётся отдать Джоанне. Невозможно переоценить то, что она дала Билли, сказал он, и добрые основы, заложенные в нём, обязаны только той любви, которую она давала ребёнку. Он решил обратиться к Джоанне с просьбой, чтобы она взяла Этту к себе, и Этта сказала, что, конечно же, она с удовольствием будет заботиться о Билли. Затем она занялась работой по дому, готовя еду. Но какое-то время спустя он услышал, как она, заперевшись в ванной, плачет.

Сегодня у Билли школа кончалась пораньше, и Тед попросил Этту немного погулять с ним в парке. Он ещё не покончил с делами. Он начал звонить по телефону, надеясь, что трубки будут поднимать только секретарши или он услышит автоответчик, поскольку сейчас предпочитал только оставлять послания, а не вступать в разговоры. Он подумал, что, может быть, в самом деле, как и планировалось, оставить город на субботу и воскресенье. Тед укроется от телефонных звонков, да и Билли будет глубоко разочарован, если приключение не состоится. Передав всё, что он считал нужным, переговорив с друзьями, которые выражали ему своё сочувствие, он позвонил матери. Дора Крамер не пустилась встенания, чего он ожидал.

— Джоанна выиграла, — сказал он ей.

— Этого я и боялась, — тихо ответила Дора. — Неужели я никогда больше не увижу его? — спросила она, и в данный момент Тед не мог ответить ей, ибо не знал, относится ли право посещения к дедушкам и бабушкам.

— Обещаю тебе, мама, ты будешь видеть его. В крайнем случае в то время, когда он будет у меня.

— Мой бедный ребёнок, — сказала она.

Он хотел с наигранной бодростью рассказать ей о Билли, когда она спросила:

— Что ты собираешься делать?

Тед понял, что мать хочет утешить его.

Главным для Теда было решить вопрос с Эттой. Он хотел связаться с Джоанной прежде, чем у неё появятся какие-то планы. Если он отправит письмо срочной почтой, Джоанна получит его к утру. Ему не хотелось лично говорить с ней. В крайнем случае им придётся говорить относительно Билли. Он не хотел прикалывать записку ему к курточке, словно мальчик был несчастным беженцем. Он написал: