Кроме названия яхты, все было неправдой. Иначе я могла бы подумать, что это Лия. Уже в самолете на обратном пути сообразила – если Островская та самая подруга, которая знает Ведерникову с детства, то и информацию про Настину операцию в прессу могла слить она. Кстати, и ту статью про особняк написала Островская, подставив меня. Я могла ей мешать, это понятно, но зачем ей подставлять Настю? Я приглядывалась к Островской, прокручивала подслушанный разговор на яхте – она или нет? – и не обнаруживала в поведении Лии никаких признаков подлости. Все очень ровно, тихо, мирно. Но пасьянс никак не складывался без нее. Кто тогда? Кто еще мог знать про Настю? Так или иначе, статья все опровергала. Мне даже стало стыдно, что я подозревала Островскую. Если бы это писала она, то здесь было бы про арест, про наручники, про падение на мокрую землю, про Настины сбитые в кровь коленки… А тут какой-то пережеванный фаст-фуд, которого хватает от конечной станции метро до пересадки в центре.

– Аленушка, дочка, у тебя телефон звонит! – крикнул папа.

Я понеслась наверх. Вдруг это?.. Саша уже звонил из Франции, сказал, что с Ведерниковой все не так страшно. Аркадий не будет предъявлять никаких исков, граф Толстой работает, и скоро Настю отпустят. Выкатят, правда, гигантский штраф, который Волков же и оплатит.

Я ждала его. Чувствовала, что скоро что-то должно решиться, замирала от страха и предвкушения… Ожидание финала лучше самого финала. Я не знала, каким он будет. Вдруг все закончится крахом? Вдруг он скажет, наконец, то, что собирался сказать, но это будет совсем не то, что я хотела услышать? Пока все неопределенно, я могу растить свою надежду в горячей тиши, глубоко внутри себя, в парнике, где живет все самое тайное…

– Алена! Почему вы не подходите, я уже несколько раз звонила?!

Черт, Волкова! Между прочим, сегодня суббота!

– Извините, Аня, я… – ага, сказать ей, что в огороде была? – …я не слышала звонок, у меня тут музыка громко.

– Алена, мне нужно письмо к Аль-Файеду! Вы написали?

– Да, но… – я замялась.

После того как я сдуру рассказала Волковой про встречу в Harrod’s, она загорелась новой идеей. Царь Николиной Горы Никита Михалков был благополучно забыт, а на его место водружен Гарун-Аль-Файед.

– Мы предложим ему стать нашим стратегическим инвестором! Вы понимаете, что это значит, Алена?! Вы же хотите стать партнером Аль-Файеда? – бредила Волкова. – У меня есть предложения на русском рынке, сейчас медиа-активы очень хорошо покупают, но я с нашими не хочу связываться. Лучше пусть будет Европа. Они наших реалий все равно не понимают и контролировать нас не смогут. А отчетность нарисовать – это ерунда!

Я понимала, зачем это нужно Волковой. Зачем это нужно Аль-Файеду – вот вопрос. Аня же не так наивна, как та девочка, которая хотела работать шоппером у Мохаммеда. Позориться с очередными инвестиционными предложениями на деревню дедушке мне не хотелось.

– Да, да, – говорила я и пыталась улизнуть. На этот раз не пронесло.

– Мне нужен инвестиционный меморандум! – заявила Волкова. – Завтра Вера отправит его в Лондон, и будем назначать переговоры. В Лондон с вами вместе полетим.

Я посмотрела в окно. Папа привязывал розу к деревянной раме, вкопанной в землю. Меморандум? Что за меморандум?

– Сегодня же, Алена, вы слышите?

– Сегодня? Сегодня же суббота. Я на даче.

– Вот и прекрасно! Приедете ко мне на дачу. Я вас в гости приглашаю. Вареньем угощу. Вы любите варенье из роз?

– Но это далеко, Анна Андреевна… – черт бы тебя побрал!

– Что значит далеко? Вы по какой дороге?

– По Минке.

– Так это рядом! К десяти, к двенадцати приезжайте. Как успеете. Я, когда одна, все равно поздно ложусь.

– Анна Андреевна, давайте завтра. Я приеду к вам завтра утром, – я решительно встала на защиту собственной личности.

Тут рядом, ага! Ее рядом от моего далеко – дистанция в несколько веков – от патриархального ужаса русской деревни до истерического восторга Рублевки-лайф. Но объяснять это Волковой – значит, дать еще один повод для манипуляции. Алена, вам же нужна дача? Нормальная дача? Давайте, включайтесь, пишите письмо губернатору, предложим ему проект коттеджной застройки в Московской области…

Нет уж! Если я чему и научилась в гламуре, так это скрывать истинное положение вещей. Вот для чего гламур нужен людям – для безопасности, мимикрии и защиты. Это наша броня от жалости, лицемерного сочувствия и недобросовестных манипуляций. Маска успеха приросла ко мне намертво, я снимаю ее теперь только на ночь. Я успешна, я гламурна – и идите все на х…

Хотя… Было в этом что-то тревожное, подленькое. Вот как сейчас. Не сказав Волковой, что мне далеко ехать, я как будто предавала родителей, как будто мне стыдно быть такой, какая я есть. Но обратного пути не было. Буду до конца играть свою роль из фильма «Глянец». Или «Дьявол носит Prada», все равно.

– Алена, это несерьезно! Что значит завтра, если мне нужно срочно?! В бизнесе надо моментально принимать решения. Реакция должна быть стремительная. Ничего, вы еще научитесь этому. Все, жду!

Уже научилась. Я запрыгала по комнате – джинсы, сумка, туфли… Волкова брала и брала у меня в долг, обещая отдать потом – деньгами, акциями, зарплатой. Но пока все оставалось по-прежнему. Я только работала быстрее и быстрее, шла на дудочку ее обещаний, как слон полосатый из мультика, который при звуках флейты теряет волю и разум. Иногда казалось, что я уже не управляю своей жизнью.

Если так будет дальше продолжаться, я с ней поговорю! Я ей не позволю претендовать на меня целиком!