проект будете лично вы. Из этого и исходите.

– Хорошо. Что-то еще? – Я была в ужасе.

– Да. Вы должны лететь в Канны.

– Когда? Зачем? – Рука нащупала пачку сигарет.

– Хочу, чтобы журнал устроил вечеринку в рамках Московского кинофестиваля. Вы должны в Каннах договориться с Никитой Михалковым.

– А если его там не будет? Может быть, лучше в Москве его попытаться достать?

– Издеваетесь? Его фильм в конкурсе, а вы говорите – его не будет. Все там будут.

– Подождите, Аня, но у Михалкова нет фильма в конкурсе Каннского фестиваля. Он едет в Венецию. А в Каннах – Звягинцев и Сокуров.

– Алена, почему вы все время спорите со мной?! Поезжайте в Канны и привезите оттуда контакты с Михалковым. Вам что, не нравится идея?

– Нет-нет. Идея отличная!

Она как с цепи сорвалась. Соскучилась, бл…дь, по работе!

Какой Каннский фестиваль? Он начинается через неделю, а у нас ни аккредитации, ни отеля, ни билетов.

– Я знаю, что идея отличная. Хочу от вас таких же идей! И пусть Лия подключается – у нее были контакты в области кино. Вместе поедете.

Ну хоть за это спасибо. Будет с кем делить ответственность за провал мероприятия. Уверена, что никакого Михалкова мы там под пальмой не найдем.

– А как же бюджет? Это же дорогая поездка.

– Бюджет вам Марина выделит.

О, тогда пожар отменяется. Никуда мы не поедем. Затуловская никогда не даст денег на Канны.

– Хорошо, Аня. Что-то еще?

– Нет. Действуйте, Алена!

Вот черт! Нельзя мне снова туда ехать. Только все успокоилось, только я заштопала разорванную в клочья душу, уже затянулись шовчики на воспоминаниях… И что, опять морская соль на раны? Воздух, пальмы, полиция?

Хорошо бы Затуловская разъярилась и отказалась платить.

Как назло, Марина пребывала в прекрасном настроении.

– А, Алена… Как дела?

– Я к вам с поручением.

– Да-а? – Затуловская была сегодня игрива. Тигрица забавляется с котенком.

Я приступила к осуществлению плана.

– Анна Андреевна хочет нас с Лией отправить в Канны. Нужен бюджет на билеты и гостиницу. Очень срочно, потому что фестиваль начинается через несколько дней, – произнесла я и приготовилась наблюдать лавину, которая сметет сейчас на своем пути все живое. В частности, идею спуститься с пальмы прямо в салат «Ницца» к Никите Михалкову.

– В Канны? Неужели? Вам не надоело?

– Надоело, – честно ответила я.

– А сумма прописью какая?

– Сейчас Вера подсчитает. Но не меньше пяти штук.

– Три. На три можете спокойно рассчитывать, – ответила она неожиданно.

– Пять, – сказала я, чтобы спровоцировать Затуловскую.

– Три с половиной. И смету мне быстрее на подпись.

Черт! Черт! Черт! Я не хочу ехать в Канны! Совсем обнаглела, – сказала бы Олейникова. Заткнись, – ответила бы я.

Уважаемый стройкомплекс города Москвы…»

– написала я. Стерла. Вот черт! Что мне придумать? Какой, на фиг, стройкомплекс?

Волкова, конечно, сука. И сумасшедшая сука, что плохо вдвойне. Но я сделаю то, что она попросила.

Мы глубоко заинтересованы в сотрудничестве с компанией Vertu, как с лидером и монополистом рынка эксклюзивных устройств связи… И что с того? Стерла.

Я лично глубоко заинтересована в том, чтобы стать хозяйкой на этом празднике жизни. Мне надоело стесняться, бояться, либезить. Выполнять идиотские поручения. И ездить на машине, которую стыдно парковать у приличного ресторана. Я несколько раз оставляла Бурашку Че за квартал от места встречи – чтобы никто не видел, на чем приехал главный редактор «Глянца».

Стройкомплекс города Москвы – это ключевая отрасль городского хозяйства. Стерла. Черт! Что за черт!