Тор пожевал кончик уса.
— Это…
— Это хорошо, парень. Это позитивно и уважаемо.
— Ты уверен?
— Абсо — Зарк меня побери — лютно.
— Очень хорошо, смертный. Я спасу эту планету от зла.
Зафод врезал кулаком по воздуху.
— Слышал это, Хиллмен? Вот это серьезный разговор. Кто-то должен снимать этого парня на видео.
Тор выбрал на рукояти молота музыкальное меню и прокручивал список до тех пор, пока не добрался до трека «Ну-ка, помолотим». В банкетном зале грянули первые аккорды древнего боевого гимна.
— Давай-ка! Налегай-ка! Меньше кричи — крепче мочи! — проорал Тор во всю глотку и исполнил вертикальный взлет на форсаже, оставив в поликарбонатной крыше банкетного зала звездообразное отверстие.
— Пошел! — с легким запозданием выкрикнул Зафод вслед своему клиенту. Он, правда, не знал, сможет ли Тор определить разницу между пятнадцатью и двадцатью процентами… впрочем, подумав, решил он, ему и самому это не по силам. Вот Левый Мозг — тот смог бы.
Хиллмен Хантер тоже думал о деньгах.
— Госспади, Зафод. Поговорите потом со своим клиентом, ладно? Эти гребаные панели чертовски дорогие. Он что, в дверь не мог выйти — в простую, нормальную дверь? Разве нельзя устраивать мочилово без нанесения ущерба казенному имуществу?
Зафод склонил единственную оставшуюся голову набок.
— Да ладно тебе, Хиллмен. Он же бог. Боги делают все по-большому. И рассказ об этом в какой- нибудь священной книге, когда ее кто-нибудь напишет, выйдет интереснее.
— Вот этот том пошатнет несколько устоев, — задумчиво пробормотал Хиллмен.
Зафод обвил рукой плечи ирландца.
— Я предоставлю тебе несколько исключительных прав.
Хиллмен крепко-накрепко прижал к груди контракт.
— Вы это уже сделали, горлопан вы этакий, — произнес он.
Волосы Тору развевал встречный ветер, на зубах хрустели жуки.
— Забрало, — скомандовал он, и под полями его шлема с треском выстроилось голубое силовое поле.
Вот в таких мелочах и заключается вся прелесть профессии бога. В победе над гравитацией, бьющем в лицо ветре, в мускулистых ногах… Все по-божески. Ради такого Тор и поддерживал форму. Ну, в первую очередь, ради полетов и мочилова.
Когда-то, давным-давно, бог мог просто сидеть на горной вершине и громовым голосом вещать всякую ерунду, а смертные у подножия пытались интерпретировать невнятное эхо его голоса, почитая это истиной в последней инстанции, Один частенько рассказывал в Большом Зале историю о том, как он соблазнил жену какого-то смертного, а мужу ее кричал вот так, с горы, чтобы тот пошел и трахнул себя.
И, разумеется, все валились под стол от хохота — кроме Фригг, которая вообще не одобряла привычки мужа ходить налево.
Однако теперь везде понатыкано записывающих устройств. Стоит богу сказать что-либо, и это мгновенно разнесут по всей Вселенной. И никакой выгоды от неопределенности не извлечь, потому что нет и самой неопределенности. Скажи бог «жопа» — все и услышат «жопу», возможно, даже с убранными шумами и фоном. А скажи бог «я не знаю», и это тоже услышат все. Локи, у которого есть привычка вываливаться из Асгарда, чтобы побухать по выходным со смертными, как-то ухитрился целый вечер жаловаться во всеуслышание на свои проблемы с эректильной дисфункцией. Ну, или, как он деликатно выражался, «мой сыплющий молниями стержень лишился молний. Точнее говоря, он и стержня лишился».
После этого случая все мало-мальски обладавшие мозгами боги держали, выезжая по делам куда- нибудь во Вселенную, рот на замке, а молот наготове: в конце концов, разнесенный в пыль астероид говорит куда красноречивее любых слов.
И тут ему в голову пришла еще одна мысль.
Прежде чем он успел обдумать возможное развитие этого хода мыслей и возможное влияние этого на его рейтинг, из облаков вынырнули выпущенные первым залпом торпеды, изрядно смахивавшие на лошадей.
Рядовой Непрроходим рассыпался на части, хотя по внешности его вы бы этого не заметили. Внешне он пыхтел и пускал слюну — примерно так же, как и все остальные члены команды.
— Состояние бога? — спросил Джельц.
— Что?
— Прошу прощения?
— Что, сэр?
Веки у Джельца недобро затрепетали, равно как и кожные складки между ноздрями.
— Каково состояние бога?
Непрроходим заставил свои глаза не вращаться в глазницах, а сосредоточиться на экране.
— Взлетает. С большой скоростью. Летит нам наперехват, Простатник.
— Отлично. Наконец-то выдался шанс испытать «ГЛИСТ-Э»!
Обычно Непрроходиму нравились удачные аббревиатуры, но в этот день все буквы казались ему одинаковыми «К» — символом кошмара. Ну, еще катастрофы и катаклизма.
— Ну же, сын. Я знаю, что ты просто умираешь от желания узнать, что это означает.
— И я хочу знать! — оживился торпедист.
— «ГЛИСТ-Э» означает «Громоздкая, Летальная, Испепеляюще-Сублимирующая Торпеда, Экспериментальная модель».
Непрроходим сильно сомневался в том, что слово «экспериментальная» в названии снаряда можно считать обнадеживающим.
Все же, даже несмотря на охватившее его полное кошмара отчаяние, ему удалось уцепиться за одну- единственную мысль.
— Простатник, сэр. Разве нам не положено сделать устное заявление касательно наших намерений?
— Такое заявление землянам уже оглашалось. Если эти отбившиеся от стада его не слышали, потому
