– Все, приехали. Выходи. Второй этаж, первая дверь налево. Домофон сломан, в подъезд без проблем попадешь.

– Я не пойду, Тигран.

– О господи... Ну что тебя, опять силой волочь? Иди, Лиза. И убери с лица это прибитое выражение, ты ни в чем перед этой девчонкой не виновата! Это она перед тобой виновата, слышишь? Запомни – ты жена, ты права качать идешь! Вспомни о детях, Лиза!

– Да что, что я ей скажу?!

– Так о детях и скажешь.

– Слушай, Тигран... А может, ты?

– Чего – я?

– Ну... Ты к ней пойдешь и скажешь... Все-таки она твоей подругой была...

– Да какой подругой! Мы и познакомились-то всего за два дня до Нового года... Нет, Лиза, нет. Когда проблема обозначена от имени жены и матери, она точно через эйфорию эгоизма пробьется. А Эльза девчонка далеко не глупая, она поймет. Да иди, не бойся, чего ты трясешься, как целка в первую брачную ночь!

– Фу, не груби мне.

– Да больно надо. Иди.

– И пойду!

– Иди...

Выскочила из машины, рванула на себя дверь подъезда, одним духом взлетела на второй этаж, остановилась, перевела дыхание. Оглянулась воровато назад – может, переждать тут, на лестничной площадке? А Тиграну сказать – никого, мол, дома нет...

Сверху хлопнула дверь, зацокали по лестнице дробью чьи-то тонкие каблуки, и она безотчетно шагнула к двери, нажала на кнопку звонка. И сникла, ухватившись рукой за косяк, сглотнула судорожно. Хоть бы и впрямь этой Эльзы дома не оказалось... Ага, вроде тишина за дверью...

Нет, идет кто-то. Легкие торопливые шаги, скрежет замка. Отступила на шаг, выпрямила спину, чуть вскинула вверх подбородок. Интересно, Эльза ее в лицо узнает или объясняться придется, кто она есть такая?

Дверь подалась внутрь, звякнув цепочкой. За цепочкой – женское лицо, незнакомое, явно не Эльзино, глаза в обрамлении едва намечающихся морщин глядят настороженно, с легкой досадой.

– Вам кого, женщина?

– Здравствуйте... Я с Эльзой хочу поговорить...

– Ее дома нет, она в институте. А вы кто, собственно?

– Я? Я... Ну как вам сказать... Это в двух словах не объяснишь...

Женщина за дверью хмыкнула, окинула ее с ног до головы заинтересованным взглядом, задумалась на секунду, потом решительно произнесла:

– Погодите, сейчас открою!

Дверь на секунду захлопнулась, звякнула отпущенная на свободу цепочка, и распахнулась во всю ширь, явив успевшую отступить в глубь прихожей хозяйку.

– Ну, что же вы? Заходите! Раздевайтесь, шубу вот сюда можно пристроить... Выходит, вам со мной придется поговорить, раз уж Эльзы дома не оказалось. Я ее мама, меня зовут Маргарита Исидоровна. Да, не удивляйтесь, пожалуйста, именно так – И-си-до-ров-на. Такое вот редкое отчество досталось, что ж поделаешь. А вас как зовут?

– Елизавета... Васильевна. Правда, я как-то не люблю, когда меня по отчеству называют...

– И зря, между прочим! В нашем с вами погранично-тревожном возрасте надо приучать окружающих к отчеству, иначе есть опасность утруски личности к старости... Знаете, термин такой раньше в торговле был – усушка-утруска? Да вы проходите, проходите в комнату, не будем же мы в прихожей говорить! Вот сюда, пожалуйста...

Лиза несмело шагнула за ней, повторяя про себя – Исидоровна, Исидоровна... Как бы не забыть, в самом деле, если уж эта Исидоровна так утруски личности боится! Ой, а имя-то, похоже, забыла... Вроде Маргаритой назвалась? Ну да, точно, Маргаритой...

Кстати, имя ей очень идет. Маргарита, Марго, подтянутая брюнетка с острым пронзительным взглядом. Вон как пошла – залюбуешься. Спина прямая, балетная, шея гордая лебединая, царственный поворот головы... Исидоровна, одним словом. Такую к старости не усушишь и не утрясешь, и уж точно не обесценишь. Зря боится. А Эльза-то совсем, совсем на мать не похожа...

– Прошу! – зайдя в комнату, указала «Исидоровна» царственным жестом на кресло, придвинутое к журнальному столику. Сев напротив, красиво закинула ногу на ногу, глянула требовательно: – Рассказывайте, зачем вам моя дочь понадобилась!

– Да, конечно... Дело в том, Маргарита Исидоровна...

– Хм... Надо же, с первого раза мое имя выговорили... Ну, ну...

– Дело в том, что... Даже не знаю, как сказать...

– Ну же, смелее!

– Хорошо, я буду смелой, раз уж пришла. Дело в том, что ваша дочь встречается с моим мужем, Маргарита Исидоровна. И мне бы очень хотелось на эту тему с ней побеседовать.

– О-па... Уж не собрались ли вы ей волосенки повыдергать, следуя пошлой классике жанра?

– А я что, похожа на женщину...

– Да ладно, не обижайтесь. Конечно, не похожи. Постойте, постойте... А вашего мужа Владом зовут, кажется?

– А вы что, уже с ним знакомы? Он к вам в дом... вхож?

– Да нет... Вчера случайно столкнулись на улице – я к дому подходила, а они у подъезда прощались. Вот Эльзе и пришлось мне его представить. Ничего, интересный мужчина... Для своих лет хорошо выглядит, очень ухоженный. Извините, что так фривольно о вашем муже говорю, но он действительно интересный, даже на мой взгляд. А мне редко когда мужчина с первого раза нравится.

– Да. Но у этого интересного мужчины в активе трое детей, между прочим.

– Что вы говорите? Серьезно? – насмешливо подняла она брови вверх, исподволь ее разглядывая. – Надо же... А вы совсем, совсем на многодетную мать не похожи! Надо же, трое детей... Ну, Эльза, ну, выдала номер! Нет, я знаю, конечно, от моей дочери чего угодно можно ожидать... Она девочка сложная, психофизика тонкая, как папиросная бумага. Жаль, жаль, конечно, что ее потянуло к такому проблемному мужчине... Трое детей, надо же! А с другой стороны – все так предсказуемо...

– В смысле – предсказуемо? – неприятно поразилась она ее словам. – Что вы хотите этим сказать?

– Да что тут непонятного? Ваш муж – наверняка хороший отец?

– Ну, в общем... Да...

– Ну, вот... А у моей дочери в этой энергетической составляющей, представьте, дыра... Огромная такая дырища, которую она подсознательно стремится законопатить. Эльзин отец предал нас самым подлейшим образом, то есть, как теперь модно говорить, кинул. Ой, да не смотрите на меня так, будто я какая-нибудь обиженная брошенка, тут речь действительно о подлости идет, самой что ни на есть подлейшей подлости!

– Что вы, я и не смотрю...

– Да смотрите, смотрите! – вдруг раздраженно махнула рукой «Исидоровна», вмиг растеряв прежнюю уверенность. – И не перебивайте меня, пожалуйста! Должна же я вам объяснить... Извините, я закурю!

Она нервно подтянула к себе лежащую на столике пачку, ловко ковырнула из нее сигарету, прикурила, щурясь на огонек пламени. Вдохнула дым, бросила на стол зажигалку и заговорила на выдохе быстро, болезненно проглатывая окончания слов:

– Эльзин отец родом из приволжских немцев... Его родители всю жизнь в России прожили, никто из них даже и не пытался никаких родственников в Германии искать! Жили себе и жили, и ничего... Мы с ним вроде как по большой любви сошлись, и дочь тоже в любви родили... Это уж потом ему в голову вдруг втемяшилось – на историческую родину потянуло. Ну какая, скажите, к чертовой матери, родина, если ты здесь, в России, родился да крестился? Нет, засуетился вдруг, веточки генеалогические начал разрисовывать, запросы посылать... Ну, и дорисовался, конечно, отыскались родственники в Дрездене,