прочем. Приказ аэтероса выполнен, теперь оставалось только выбраться прочь из этого мира – однако дверь в Межреальность оказалась забита наглухо. Неведомая магия всё тех же козлоногих, как решили Аррис с Ульвейном. И теперь ни отправить гонца, ни дозваться до аэтероса иными средствами.
Что осталось? Стоять и умирать. Оттеснённые от Разлома, отброшенные от пирамид, они захватят с собой ещё великое множество козлоногих, но рано или поздно отряд погибнет, просто похороненный под этой живой лавиной.
– Как-то… неправильно, брат Ульвейн, – Аррис опустил лук. Стрелять в тёмное море рогатых тварей – всё равно, что кидать камушки по гребню накатывающейся волны.
– В смерти эльфа никогда не было ничего правильного.
– Не так, – возразил Аррис. – Когда погибаешь во имя великой цели. А цель аэтероса – именно такова.
– Тогда о чём ты?
– Уж больно легко мы угодили в ловушку. Привыкли, что козлоногие давят нас числом, а они сманеврировали, зашли нам в спину, отрезали отход. Вот это и неправильно – там всё больше и больше тех, кто может думать. И не хуже нас с тобой. Вот этих бы умников и… – эльф выразительно провел по собственной шее.
– Достойно, – одобрил Ульвейн. – У меня даже есть план. Но он… гм… не очень оптимистичен.
– Чего уж, выкладывай, – усмехнулся Аррис.
– Последнее и всеобщее «кольцо», – Ульвейн в упор взглянул на собрата.
– А, – Аррис понимающе кивнул. – Самое простое и самое последнее средство. Один ба-а-альшой фейерверк и из нас, и из них. Хорошо прожаренное жаркое. Да, впечатляет. Если Мельин уцелеет, об этом «извержении» станут слагать легенды. Превратят в какую-нибудь «битву огненных великанов».
– Тебе б самому легенды писать, – хмыкнул Ульвейн. – Так что, согласен, брат?
– Нет, – вдруг ответил тот. – Это действительно последнее средство. Аэтерос учил нас не совершать необратимых поступков. Встать в «кольцо» и учинить здесь «пляску пламенных духон» мы всегда успеем. А вот вырваться и вывести отряд…
– Хватит уже, – поморщился Ульвейн. – Судьбу надо принимать, не унижаясь. Нам никуда отсюда не деться. Мы можем прорваться, но окружение тотчас же замкнется вновь. И аэтерос…
– Никогда не бросит нас, – с неколебимой уверенностью отрезал Аррис. – Подождём ещё. В конце концов, воды у нас хоть и в обрез, но хватит.
– Как скажешь, брат-храбрец, – пожал плечами Ульвейн. – Я понимаю, обидно проигрывать тупым козлоногим, но…
– Никаких «но». Аэтерос нас не оставит. Я не «верю», я знаю!
– Аэтерос, конечно же, не оставит. Но и он не всесилен, никогда не пытался себя выставить таковым. А отвлекшись на нас, он может не успеть в какое-нибудь другое место, где его вмешательство может действительно решить всё.
– Посмотрим, – упрямо бросил Аррис. – Сто восемь солнечных кругов моего собственного мира я служу аэтеросу, и он ещё ни разу не оставил кого-то из наших без помощи.
– Верно. Но даже он не всегда успевал. За те триста восемьдесят солнечных кругов моего мира, что я служу аэтеросу.
Аррис не ответил. Одним лёгким движением вспрыгнул на вершину древнего молитвенного камня, прижал пальцы к вискам…
Отлично видевшие во тьме козлоногие разразились дикими воплями, и это тоже было новым – раньше в бой они ходили молча, словно немые. Сейчас же под холмом словно бесился огромный зверинец, где выли, ревели и улюлюкали на все лады.
– У-у, х-хады рогатые! – в сердцах гаркнул кто-то из гномов, прикладываеь к бомбарде. Огнеброс швырнул пламенный шар прямо в гущу забывших осторожность козлоногих, магия развернула пылающее прокрывало, мгновенно испепеляя плоть и кости.
– Ульв! – Аррис резко присел на корточки, скручиваясь, словно от боли. – Это… аэтерос!.. Он говорит: «Держитесь! Помощь идёт!»
«Наверное, я всё-таки ничему не научился за все минувшие века, – горько размышлял Хедин. – В частности, такому нужному для любого полководца делу, как бестрепетно отправлять полки на верную смерть, если это потребно для общей победы. Вернее, когда-то я это умел, особенно в пору Ночной Империи. А потом – разучился, наверное, так. Я не хотел приближать к себе подмастерьев, не желал новых Учеников, потому что после Хагена я бы не смог жертвовать ими спокойно и хладнокровно. Вот и сейчас. Аррис и Ульвейн выполнили приказ, но покинуть Мельин не могут. Они стянули на себя огромную массу козлоногих, те больше не рвутся в ещё населённые смертными области; и, по безжалостной логике войны, отряд Ульвейна стоит там и оставить, до тех пор, пока его полностью не уничтожат. Во всяком случае, это даст немалый выигрыш во времени.
Но, с другой стороны, у меня достаточный резерв. Я берёг эти полки для решающего удара, но, чтобы открыть окружённым дорогу из Мельина, хватит и сотни подмастерьев. Аррис с остальными вырвется на свободу, а козлоногие хлынут обратно на восток…»
Хедин решительно поднялся, открыл шкатулку чёрной кости (не выкрашенной в чёрный цвет, а тёмной изначально), не глядя, вытянул крупный, в кулак, алый кристалл.
Н-да, тоже мне, Новый Бог, уповающий на подобные штуковины, чтобы его услышали…
– Аррис!
Ну конечно же, эльф слушал. В отличие от Ульвейна, который, похоже, пал духом и приготовился к «геройской смерти».
– Аррис, слушай меня внимательно…
И, разумеется, в этот самый момент ожил кристалл Эйвилль.
Хедин на миг сжал зубы – так, чтобы захрустело. – Аррис, помощь идёт. Но вам надо удерживать козлоногах во что бы то ни стало!
– Мы понимаем, аэтерос, – донеслось из глубины алого кристалла. – И исполним порученное, мы…
Лёгкий треск. Багряно-блестящие грани покрылись трещинами, и кристалл рассыпался лёгкой рубиновой пылью.
Ничего не поделаешь.
– Арбаз!
– Повелитель, – низкорослый гном едва не повалил походный шатер – настолько широки были его плечи в узорчатой броне.
– Бери свою сотню и отправляйся в Мельин. Аррис и Ульвейн в ловушке. Вы были нужны мне совсем для другого, но эльфы…
– Мы их вытащим, – прогудел бородач, ударяя кулаком в ладонь. – Эльф да гном – навеки вдвоём, как у нас говорят.
– Придётся поспешать, – Хедин поднялся. – Один удар – и всё. И назад. Помни, что вы, гномы- чародеи, мне очень понадобитесь, и совсем скоро, потому что мы на пороге последнего штурма.
– Знаем, гаррат[повелитель]. И не подведём. Эти рогачи даже не поймут, откуда им вжарили.
– Ой, не хвались, гноме! – усмехнулся Познавший Тьму.
– Не буду, гаррат. Кланяюсь низко и прошу позволения отбыть.
– Отбывай. Как исполнишь, подай весть и возвращайся. Немедленно!
– Всё понял. Не подведу.
Полог опустился, Познавший Тьму со вздохом позволил себе откинуться в кресле. Да, Арбаз не подведёт. Редкий самородок, невероятная удача – гном с врождёнными способностями к магии, да такими, что эльфы только зеленели от зависти. По крупицам, по множеству разных миров собиравший свою избранную сотню гномов, кто, как и он сам, обладал изначальным даром. Они гордо именовали себя «полком», эти одиннадцать десятков гномов, а равны были десяткам тысяч обычных воителей. Их Хедин
