– На тебя уже набросились, я знаю. И Чаргос; и Эйтери. Те, кто знает правду о нас, драконах. Но всё равно – они не понимают. Их не было с тобой всё это время. Я… просто искренна, пап. Знаю, что для тебя – я дочь. Ты принял меня, ты был первым, кого я увидела собственными глазами, а не памятью крови. Я действительно… люблю тебя. И как отца. И не только. Видишь, как всё перемешалось… Вот, всё, сказала. – Она откинула косу назад, попыталась рассмеяться – не получилось, смех застрял в горле. – А ты хочешь спасти её, оживить, вернуть… всё понятно. Только не потому, что любишь. А потому, что виноват, она – твой позор, твой вечный укор. Ведь ты ж сейчас… – она помедлила, – спокоен. Нету в тебе…

– Не надо, – опуская голову, попросил некромант. – Не читай меня. Пожалуйста. Как говорится, я знаю, что ты знаешь, что я знаю.

– О правде сказано много красивых слов, мол, и остра она, и режет, и так далее, – грустно кивнула Аэсоннэ. – Драконы, конечно, умеют обманывать, могут солгать, как Сфайрат, – но сами не обманутся никогда. Наш дар – и наше проклятие. Они знали, чем наделить Хранителей Кристаллов. И наша правда – самая острая. Люди могут думать, что мы лжём, и спасаться этим.

– Дочка…

– Не надо. Я тебя не читаю. Хочешь добрый совет, пап? Самый добрый, на какой только способна хитрая и злая драконица. Оставь их вдвоём. Не делай ничего. Нам надо спешить – Тёмная Шестёрка ждёт твоего зова. Да и Спаситель… он, конечно, спускаться не очень торопится, но эта продолжающаяся ночь…

– Спасибо, дочка. Спасибо за совет. Но я…

– Ты решил, – покивала драконица. – Что ж, папа, воля твоя. Я помогу тебе, что бы ты ни задумал. Я тебя не оставлю. Но ты ведь и вправду не знаешь, как слить душу и тело. До такого не додумались даже великие некроманты прошлого.

– А Салладорец? – вырвалось у некроманта.

– Салладорец – не знаю, – помрачнела Аэсоннэ. – Он уже столько раз удивил нас всех… не возьмусь ничего предсказать.

Помолчали.

– Я хочу быть с тобой, – просто сказала драконица. – Хочу, могу и должна. Всё вместе. Хочешь видеть во мне дочь – буду дочерью. И мне не придётся притворяться.

– Рыся… – беспомощно начал некромант.

– Да-да, мама тоже говорила, что в такие минуты у мужчин пропадает дар речи, – драконица засмеялась, хоть и несколько натужно.

– Мы и так с тобой. Неразлучны. Я видел, как ты… появлялась на свет, я…

– Да чего уж. Говори прямо – видел, как ты вылуплялась из яйца!

– Нет. Ну, о чём ты, Рысь!

– О том, что надо сделать положенное, – очень серьёзно заявила драконица. – О прочем давай думать после. Согласен, папа?

Это «папа» было настоящим. Как и мягкий свет в её глазах.

– Конечно, дочка. И… ещё раз спасибо, что зовёшь меня отцом.

Драконица улыбнулась.

– Не за что, пап. Ни у кого из моего племени не было такого отца. И уже не будет. Что же до всего прочего…

Был бы ты драконом – могла б звать «папой» и дальше, даже если б мы вдруг стали делить ложе. У нас ведь нет «инцеста», в отличие от вас, людей.

– Рыся!

– Что? Разве ты боишься прямоты? Честности? Разве любить кого-то и хотеть быть с ним – позор?

– Н-нет, но…

– Но «так не принято»? Оставь, папа. Нам идти в битву, в Эвиал нагрянул Спаситель, может, нам всём осталось жить совсем чуть-чуть, а мы всё равно блюдём какие-то приличия!

– Приличия – то, что отличает нас от зверей.

– Нет, – отрезала драконица. – Есть приличия – и «приличия». Вторые только мешают. Соблюдать их – просто ханжество.

– Давай не будем спорить…

– Давай, – легко согласилась Аэсоннэ. – Ты только не!.. Папа! Отец! Нет! Не надо!..

Некромант уже некоторое время сжимал в правой ладони заветный чёрный шестигранник. Зародыш Чёрной башни, которая всегда с ним. Острые грани просекают кожу, ладонь щекочут сбегающие капли крови, и мир вокруг начинает меняться. Истошный крик драконицы тонет, глохнет в волнах накатывающего со всех сторон тумана; стены, словно из блестящего гномьего угля, вздымаются прямо перед некромантом, он делает шаг к двери…

– Не сейчас, – слышит он.

На пороге застыл знакомый карлик. Поури по прозвищу Глефа, с чудовищно искажённым, согласно своей природе, лицом Фесса и длинным древком в руках, на каждом конце которого – по обоюдоострому клинку.

– Ты не можешь войти, – говорит карлик, пристально глядя в глаза некроманту.

– Не могу? Почему?

– Не время.

– Мне надо. И я пройду, – упрямо повторяет Фесс, делая шаг.

Поури без малейших колебаний вскидывает глефу наперевес.

– Ты не пройдёшь.

Некромант не стал тратить время на споры. Почему карлик преградил ему дорогу, откуда он вообще тут взялся – сейчас неважно.

– Ты не можешь биться со мной, – неожиданно сказал поури, не отступая тем не менее ни на шаг. Фесс не ответил – к чему слова, когда приходится прибегать к совсем иным аргументам.

Он давно не обращался к арсеналу Серой Лиги, его оружием стала магия, а не меч. Сейчас у него ничего нет, только пара кулаков, но на крайность сгодятся и они.

– Не подходи! – в последний раз предупредил карлик и, поскольку Фесс даже не подумал подчиниться, атаковал.

Бил он по-настоящему, и удар правого лезвия наверняка пришёлся бы некроманту в шею, если бы Фесс, весь изгибаясь и выворачиваясь, не поднырнул под древко, коротко ткнув поури костяшками пальцев в горло. Тот захрипел и опрокинулся; некромант пинком отшвырнул глефу куда подальше.

– Ну, видишь? Вот я и прошёл.

– Дурррак… – приподнимаясь на локте, выдавил карлик. – Не понимаешь, кого срубил, что ли?..

Фесс не удостоил его ответом.

Библиотека… библиотека… там, где бесконечные ряды книг на всех ведомых и неведомых языках. Там найдётся ответ, не может не найтись.

В каком-то ослеплении он мчался по знакомым коридорам, взбегал неизменившимися лестницами мимо мрачных статуй в глубоких нишах; он найдёт ответ, ну, конечно же, найдёт. А карлик… что ж, у Чёрной башни множество мрачных тайн, и он, Кэр Лаэда, не нанимался раскрывать их все.

Стройные шеренги фолиантов успокаивали, вселяли уверенность; ну, конечно же, требуемое заклинание отыщется, не может не отыскаться. Ведь это же так естественно – вновь слить разделённые душу и тело. Величайшие маги Упорядоченного, о чьём существовании Фесс может и не подозревать, разумеется, уже давно всесторонне изучили проблему и нашли соответствующее решение. Осталось его только разыскать.

Он бросился к полкам, словно ныряльщик, разорвавший опутавшие ноги жёсткие стебли морской травы и отчаянно устремившийся наверх, к свету и воздуху.

Но на сей раз книги не раскрывались сами собой, страницы не спешили к нему на помощь.

Вот на глаза попадается «Большой указатель некромантии, составленный мэтром…» – смотрено не раз, Фесс помнит каждую страницу, нужного здесь нет и быть не может.

«Тайные знания, сообщённые мне дуоттами во время моего у них пленения» – остроумная компиляция