Sally» в лагере отдыха Батлина, когда мне было четырнадцать лет».

Пола настолько «зажгла» его музыка, что он стал покупать диски Литтл Ричарда, предварительно их не послушав — в те дни такое было возможно — в магазине, и однажды испытал жесточайшее разочарование, когда «нашел альбом Литтл Ричарда, который до этого нигде не видел. Когда я включил его, то обнаружил, что Литтл Ричард поет всего две песни. Остальные номера исполнял Бак Рэм и его «Orchestra». Нужно было иметь увеличительное стекло, чтобы прочитать об этом на обложке. Это было отвратительно».

Да, это и в самом деле отвратительно. И все же, истратив сумму, которую он заработал за три недели, разнося газеты, Пол был настроен заслушать эту пластинку — ну, по крайней мере, номера Литтл Ричарда — до дыр, время от времени сосредоточивая внимание на партиях фортепиано и бас–гитары, а иногда на тексте. Пол решил, что извлечет из своих денег максимальную пользу.

«У меня не было много денег, — вспоминал Пол, — чтобы разбрасываться ими направо и налево, однако к субботе у меня их скапливалось ровно столько, чтобы я мог купить пластинку. Этого момента я ожидал всю неделю. Мне не терпелось прийти домой и поставить ее на проигрыватель».

Ни Ричард, ни Элвис не приехали в Британию до тех пор, пока их карьеры не начали клониться к закату, однако поющий гитарист Бадди Холли приехал, оставив неизгладимое впечатление на того, кто станет его великим последователем. В отличие от Пресли, Холли не обладал романтической внешностью голливудского актера, переделанного под рокера. В довершение ко всему он носил огромные черные роговые очки. До тех пор пока он и аккомпанировавшие ему «Crickets» – гитара, бас и барабаны — не сыграл концерт в ливерпульском Philharmonic Hall 20 марта 1958 года, Пола привлекали только «красивые исполнители вроде Элвиса. Все, кто носил очки, снимали их на время выступления, но после Холли все стали спокойно выходить в них на сцену»

И все же каждое утро, открывая глаза, Пол видел вырезанную из журнала фотографию Элвиса, висевшую над его кроватью. Элвис, выражаясь метафорически, сопровождал его и во время первых романтических встреч с девушками, которым в те годы, когда еще не было противозачаточных таблеток, было строго–настрого запрещено вступать в сексуальные отношения до первой брачной ночи.

Маккартни было суждено одержать больше любовных побед, чем кому–либо из битлов. Одним из мест, куда можно было прийти в поисках плотских утех, был кофе–бар Jacaranda, где, по словам Рода Джонса, «постоянно околачивались девушки из офисов, которые приходили специально для того, чтобы их «подцепили»: этот бар был местом встреч студентов художественного колледжа».

Пол знал Рода Джонса, однако не настолько хорошо, как того, кто поступил на первый курс художественного колледжа годом раньше, в 1957 году. Интересно, кем считал Пол Джона Леннона в первое время их знакомства? Был ли он его другом?

Леннон — почти на два года старше Маккартни — с детства жил у своей тетушки в «благополучном» Вултоне. Незадолго до смерти его мать обитала неподалеку со своим приятелем и неродными сестрами. После того как она погибла, Джон не мог понять всю глубину потери своего отца (который все–таки был жив); это понимание пришло много позже.

Проанализировав ситуацию в его семье, легко понять причину всех его комплексов и постоянной агрессии. Жизнь долгое время не имела никакого смысла для этого ребенка с непростым характером, готового в любую секунду ввязаться в драку. В Кварри Бэнк, средней школе, не столь либеральной, как институт, он за малейшую провинность подвергался телесным наказаниям, и по причине того, что он был скорее «эмоциональным фашистом», чем откровенным хулиганом, Джон постоянно оказывал моральное давление на школьников, более слабых, чем он сам, и на некоторых особо чувствительных преподавателей. В колледже он был крикуном, спорщиком и часто впадал в угрюмое настроение. С утра до вечера Джон пытался доказать всем, что он тверд как камень и так же жесток, как его холодное, безжалостное сердце.

Несмотря ни на что, Пол — как и многие другие — не мог не полюбить Джона. Главное, он был веселым. Его сознательно грубоватое поведение не могло скрыть блестящего, а подчас и шокирующего чувства юмора, так же как и обезоруживающего отсутствия стеснительности, избирательной вежливости и бесконечной преданности тем, кого он считал близкими.

Кроме того, Пола заинтересовало и то, что Джон был лидером скиффл–группы под названием «The Quarry Men». Он пел и был одним из многих, кто владел азами гитары. Парень по имени Род Дэвис играл на банджо, а инструменты остальных были сделаны из предметов домашней утвари.

Мода на скиффл пришла после того, как Британия решила нанести безобидный ответный удар Элвису Пресли. Эту ответственную миссию возложили на Томми Стила, бывшего моряка торгового флота; его первым успехом в чартах был сингл «Rock With the Caveman», который, впрочем, продержался там недолго: осенью 1956 года его сместил Лонни Донеган со своей «Dead or Alive»; Донегана называли «королем скиффла», стиля, родившегося в США во времена Великой депрессии (изначально это было определенное направление негритянского джаза). По мнению надменного Лонни, «рок–н–ролл не имеет никакой музыкальной и литературной ценности, никакого разнообразия в звучании, а его ритм столь же утонченный, как удары копра о сваю. Часть публики его любит — но только молодежь должна быть всегда «в курсе событий». Вы знаете, когда мраморные шарики становятся всеобщим безумием, они все начинают играть в эти мраморные шарики; я считаю, что рок–н–ролл — это такая же глупая мода, как и повальное увлечение шариками. Я фолк–певец и намереваюсь продолжать играть в том же ключе — и никаких рок–н–ролльных штучек!»

Когда я спросил его об этом незадолго до его смерти в 2002 году, Лонни Донеган ушел от прямого ответа в философские дебри:

— А что есть чистый рок–н–ролл? Вся штука в том, что он по своей природе не может быть чистым. Он хуже скиффла хотя бы в том, что вмещает в себя гремучую смесь из различных направлений. Рок–н– ролл изначально не отличался от ритм–энд–блюза, и бог его знает, что есть на самом деле ритм–энд–блюз. Сельский блюз, привезенный в город и пропущенный через усилители?

Что бы это ни было, первый сингл Донегана, «Rock Island Line» — из репертуара ходячего музыкального архива Лидбелли — также попал в американский Тор 40, что до этого удавалось редко кому из британских исполнителей. Там же оказался и сингл «Freight Train» в исполнении «The Chas McDevitt Skiffle Group»: их вокалисткой была Нэнси Виски, девушка из Глазго. Эта группа тоже, так сказать, приехала в Тулу со своим самоваром, заново аранжировав композицию 1905 года чернокожей госпел– певицы Элизабет Коттон.

В свою очередь, Джонни Дункан, из штата Теннесси, приехал в Англию в составе американской армии, но, дожидаясь демобилизации, остался там, составив серьезную конкуренцию Донегану в 1957 году, на который пришелся пик популярности скиффла. Для пополнения своего репертуара Джонни пользовался тем же источником, что и все остальные, — блюз, госпел, рокабилли, кантри и так далее, — но, будучи истинным янки, он имел неоспоримое преимущество перед местными продолжателями славных традиций скиффла.

И все же именно Лонни, а не Джонни был главным предшественником бит–бума шестидесятых годов,