Лори навострила ушки. Возможно, все это шум ни из-за чего, но ей просто надоело раскладывать вещи по ящикам комода. Просто удивительно, какое количество хлама может накопиться у человека всего за три месяца!
— Ну, ладно. Клянусь.
Они прихватили с собой целых
Проходя на цыпочках мимо его двери, Лори высунула язык, скосила глаза и выразительно покрутила пальцем у виска.
Но секунду спустя, взглянув туда, куда указывал Брайан, она полностью позабыла о Лью, как сам Брайан совсем позабыл о всех тех чудесных вещах, которые мог бы увидеть сегодня по телевизору.
— Что это? — шепотом спросила она у Брайана. — Господи, что все это
— Не знаю, — ответил Брайан. — Но помни, Лори, ты поклялась именем мамы.
— Да, да, но…
— Поклянись еще раз! — Брайану не понравилось выражение, промелькнувшее в глазах сестры. По нему сразу становилось ясно, что она
— Да, да, клянусь именем мамы, — небрежно протараторила она. — Но Брайан, Бог ты мой…
— И еще ты забыла сказать: чтоб мне сквозь землю провалиться!
— О, Брайан, какой же ты
— Пусть зануда. Только скажи: чтоб мне сквозь землю провалиться!
— Чтоб мне сквозь землю провалиться, теперь доволен? — огрызнулась Лори. — Ну скажи, в кого ты такой зануда, а, Брай?
— Не знаю, — буркнул он и криво ухмыльнулся. — Она терпеть не могла этой его ухмылочки. — Такой уж получился, что теперь поделаешь.
Прямо удушить его хотелось, на месте, голыми руками. Но обещание есть обещание, особенно когда ты клянешься именем своей одной и единственной мамочки. А потому Лори продержалась, наверное, больше часа, пока не пришел Трент, и она показала ему. Она и Трента заставила поклясться, и ее уверенность в том, что Трент
На сей раз двум старшим детям Брэдбери не пришлось нести наверх пустые чемоданы в качестве камуфляжа, поскольку их отчим находился внизу, смотрел по телевизору английский научно-популярный фильм о норманнах и саксонцах (норманны и саксонцы были его специальностью, он преподавал историю в колледже). Итак, он смотрел фильм и наслаждался своим любимым ленчем — стаканом молока и сандвичем с кетчупом.
Трент стоял в конце коридора и разглядывал то, чем уже успели полюбоваться его младшие сестры и брат. Он простоял там довольно долго.
— Что это, Трент? — спросила, наконец, Лори. Ей и в голову не приходило, что брат может не знать. Трент всегда знал
— Не знаю, — ответил Трент, продолжая всматриваться в щелочку. — Вроде бы какой-то металл, так мне кажется. Жаль, что не захватил с собой фонарика. — Он сунул пальцы в щелку и тихонько постучал. Лори почему-то испугалась — не то чтобы очень, но все-таки. И испытала настоящее облегчение, увидев, что брат втянул руку обратно. — Да, это металл.
— А он что, должен там быть, да? — спросила Лори. — Я хочу сказать, он
— Нет, — ответил Трент. — Помню, как они там штукатурили. Ну, сразу после того, как мама за
— А что это такое, дранка?
— Такие тоненькие дощечки, — ответил он. — Их прокладывают между штукатуркой, отделывая внешнюю часть дома. — Трент снова сунул руку в щель и пощупал металл, отливавший мутно-белым. Щель была примерно четыре с половиной дюйма в ширину. — Они и изоляцию тогда проложили, — задумчиво добавил он и сунул руки в задние карманы побелевших от стирки джинсов. — Я помню. Такая розовая штуковина, похожая на сахарную вату.
— И где же она тогда? Что-то я не вижу никакой розовой штуковины.
— Я тоже, — кивнул Трент. — Но я точно помню, что они ее клали.
— Или что? — Лори смотрела на него большими круглыми глазами. Ей стало почему-то страшно.
— Или он распространился по всему дому, — все так же задумчиво протянул Трент.
На следующий день, после школы, Трент созвал на собрание всех четверых детишек Брэдбери. Правда, начало получилось немного скандальное. Лисса обвинила Брайана в том, что тот проболтался — и «это несмотря на страшную клятву». Страшно смутившийся при этом Брайан, в свою очередь, обвинил Лори в том, что она, проболтавшись Тренту, приговорила тем самым душу матери к страшным мукам. Правда, он не слишком отчетливо представлял, что такое душа (все Брэдбери были унитариями[3]). Однако не сомневался, что Лори приговорила их маму к аду.
— Что ж, — ответила на это Лори, — в таком случае, Брайан, ты должен взять на себя часть вины. Потому как именно ты втянул маму в эту историю. Заставил всех нас клясться ее именем. Уж лучше б ты заставил меня поклясться именем Лью. Тогда бы он точно отправился в ад.
Лисса, которая была еще слишком мала и слишком добросердечна, чтоб желать хоть кому-то оказаться в аду, не выдержала и расплакалась.
— Да тихо вы все! — прикрикнул на них Трент. А потом обнял Лиссу и начал утешать и баюкать, пока она окончательно не успокоилась. — Что сделано, то сделано. А все, что ни делается, как мне кажется, только к лучшему.
— Ты и правда так считаешь? — спросил Брайан. Если Трент говорил «к лучшему», он, Брайан, был готов умереть, защищая это мнение. Оно не подлежало сомнению, но ведь Лори действительно поклялась именем
— Нам надо расследовать это странное явление, а мы тут сидим и только напрасно тратим время на пустые споры, кто первым нарушил клятву. Так мы ничего не успеем сделать.
Трент многозначительно покосился на настенные часы, висевшие в его комнате, где они собрались. Уже двадцать минут четвертого. Ничего больше говорить ему не пришлось, и так было ясно. Мать их встала утром, чтобы подать Лью завтрак — два яйца «в мешочек» с тостами из зерна грубого помола и мармелад, без которого он никак не мог обойтись. Но после этого сразу же легла обратно в постель, где и оставалась по сию пору. Она страдала от ужасной головной боли, приступов мигрени, которые порой длились по два- три дня и безжалостно терзали ее беззащитный (и зачастую затуманенный) мозг. А потом вдруг отпускали, и месяц или два все было нормально.
Так что она просто не сможет подняться на третий этаж и посмотреть, чем это заняты там ее дети. Но что касается Папы Лью — то была совсем иная история. Учитывая, что кабинет его располагался почти в самом конце коридора, рядом с заветной щелочкой, они могли избежать его внимания — и любопытства, — проводя исследования лишь в его отсутствие. Именно об этом и напоминал многозначительный взгляд Трента, брошенный на настенные часы.
Семья возвратилась в Штаты за добрых две недели до начала занятий у Лью, но стоило ему оказаться
