Лук никак не хотел даваться ему в руки, поэтому через неделю практически бесплотных занятий, он забросил это дело, удостоверившись, что единственно, на что достанет его талантов, это не промазать в цель величиной с плотное построение солдат. Иными словами послать стрелу в нужное направление и не более.

А вот арбалет это совсем другое. Если же еще учесть и то, что ему досталось редкое и дорогое оружие, изготовленное настоящим мастером… Вскоре он бил из этого оружия настолько точно, что мог даже охотиться на птицу, правда пока только на ту, что спокойно плавала на водной глади. Влет ее ему пока было не взять, но вот научиться этому страсть как хотелось. Тем более после того, как он увидел проделываемое это подростком из одной из окрестных деревень, при помощи обычного лука однодеревки. Оружие было настолько простеньким и слабым, что даже наличие бронебойной стрелы никак не могло гарантировать пробитие кольчуги и при стрельбе в упор. Но мастерство самого стрелка очень даже впечатляло.

Наконец настал момент, когда Олаф и его отряд завернули на постоялый двор и старые знакомые начали тискать друг друга, как близкая родня. За это время отряд потерял еще одного бойца и пополнился новой единицей. Жизнь не стоит на месте, все течет, все меняется, и ее беспрерывный бег вносит свои изменения. Георга радовало хотя бы то, что Дэн был в полном порядке и как всегда жизнерадостен. Ну это только по первости. Вскоре ему уже было не до шуток.

Справедливо рассудив, что во время охраны каравана ни о какой воинской науке не может быть и речи, Олаф поспешил выдворить своих парней за стены города. Прихватив и добычу своего подопечного, благо у отряда имелась своя повозка в которой находилось их нехитрое и небогатое имущество. Так что нашлось место и для трофеев Георга.

Разбив лагерь на полянке, подальше от дорог, они приступили к занятиям. Настало все же время, когда Георгу предстояло платить по счетам. Плата была своеобразной, но никак иначе это не назовешь. Ему предстояло поделиться со своими товарищами наукой, почерпнутой у Джима. Не сказать, что он тяготился этим. Все по честному и нечего изображать из себя обиженного, тем более никто и не помышлял его обижать. Даже Олаф ничуть не боясь за свой авторитет, занял место в общем строю. Уж чему, чему, а искусству владения оружием, любой наемник будет отдаваться целиком и полностью, ведь именно им он и живет.

Уже в первые же дни, Георгу стало ясно, отчего Джим в свое время отказался обучать всю ватагу и остановил свой выбор только на нем. Парень прекрасно помнил насколько легко усваивал все сам, а то что показывали его ученики, у него отчего-то ассоциировалось только с деревенскими увальнями. Парни старались во всю, вот только… Все что касалось силы и ловкости, не вызывало никаких вопросов.

Да, поначалу было трудно, но постепенно наемники втянулись в ритм и относительно легко выдерживали темп взвинчиваемый их молодым наставником. Многим из них было далеко за тридцать, сам Олаф уже перешагнул за сорокалетний рубеж, но суровая кочевая жизнь, полная лишений, оставила на них свой отпечаток, закалив как тело, так и характер.

Однако, если с силой, выносливостью и ловкостью был порядок, то со скоростью, а главное с реакцией принятия решений был провал. У всех в разной степени, но все они сильно уступали ему. Когда он сходился с ними в поединках, то его не отпускало ощущение, что те движутся так, словно воздух вокруг них такой же густой как патока. Несмотря на свой гораздо больший опыт, они безнадежно проигрывали ему в скорости, и в оценке действий соперника, а как следствие и сам поединок. Приемы, ухватки, все это они познавали и оттачивали вполне успешно и доводили до автоматизма, но несмотря на то, что за прошедший месяц их мастерство значительно возросло, они все одно не могли сравниться с ним.

У Георга даже начал развиваться какой-то комплекс. Ему было очень неловко от того, что он раз за разом указывает своим подопечным на их ошибки. Ведь он проделывал это в самых лучших традициях Джима. Иными словами, буквально вколачивая в них эту науку. Наконец он стал действовать не так жестко, и это не прошло незамеченным Олафом.

Вечером, отведя парня в сторону, старый вояка в красочных выражениях объяснил молодому человеку, где и в каких позах он видел мягкость Георга. А в конце добавил, что каждый недополученный синяк на тренировках, чреват настоящим ранением на поле боя. Действительно, мягкость могла обернуться дурной услугой. Так что на следующий день все вернулось на круги своя, чем остался явно доволен командир, улыбаясь во все… тридцать один зуб и утирая кровавую юшку.

Так незаметно пролетел месяц их сидения в лесу, но командир был доволен. За прошедший год, уже предполагая нечто подобное, ему удалось сделать кое-какие накопления, так что средств на содержание отряда пока было в достатке, а там глядишь и дельце какое подвернется. Главное, чтобы его парням выдалась возможность проявить себя.

Георг мог расстраиваться сколько душе угодно, но Олаф видел, насколько его бойцы смогли прибавить, занимаясь не от случая к случаю, а на полноценных, планомерных занятиях. Не остались в загоне и действия всего отряда в едином строю, когда воины стоят плечом к плечу и должны не только думать о том, как сражаться самому, или прикрыть спину товарищам, бьющимся с ним в паре или тройке, но чувствовать весь строй. Тут уж от души развернулся сам Олаф, подобного опыта у Георга не было и вовсе, а старый вояка успел за долгие годы кое-чему научиться.

Оставив беснующихся от радости наемников за столом, Георг направился в комнату которую занимал командир. Вот уже третий день как они вышли из своего лесного заточения и парни оттягивались во всю. Оно конечно, Олаф поиздержался и выпивка была далеко не лучшей, и постоялый двор считай самый захудалый, расположившийся у дороги в посаде Раглана, и шлюхи далеко не первой свежести, если не сказать больше, но какая разница, если за месяц они не видели и этого. Ничего, вот пойдут дела на лад, тогда все и наверстают, голодный рад и плесневелой краюхе, так что унывать повода пока нет никакого.

– Разреши, командир?

– Чего тебе, парень?– Устало потерев лицо с красными от недосыпа глазами, и откинувшись к стене, спросил Олаф.

Его состояние не было вызвано бражничаньем по случаю возвращения в общество людей. Ни пиво, ни шлюхи его не интересовали. Над ним довлела ответственность за своих людей, а еще реальная возможность потерять весь отряд. Все они наемники, то есть, люди готовые продавать за золото свою кровь, и никакая идея удержать их вместе не могла. Есть плата, есть служба. Их жалование четко прописано в договорах и будь добр плати по счетам. Не можешь, значит они свободны от своих обязательств. А сейчас парни чувствовали, что в состоянии потягаться за право служить в куда лучших отрядах.

Так что, стоит только Олафу нарушить хоть один пункт, никто не станет сокрушаться по поводу того, что их командир может остаться ни с чем, и уж тем более по поводу того, что мечта всей его жизни может попросту рухнуть. Они с легкостью сменят командира, перейдя в другой отряд. Риск, это составная часть их бытия, а уж чем рисковать – золотом, мечтой или головой, выбирает каждый сам. Их командир рискнул, но проиграл – что же бывает.

Все эти дни, Олаф был в поиске найма. Ему позарез нужен был наниматель. Вот только незадача вышла. Слишком увлекшись процессом обучения, он попросту упустил из виду, что сейчас почти все караваны двигались не из Раглана, а наоборот к нему. Вскоре предстояла ярмарка, которая должна была продлиться около месяца. Так что многие отряды наемников, выдвигались в самых различных направлениях или спокойно ждали пока начнется отток купцов из столицы графства. Тогда уж работа точно найдется всем. Вот только Олаф не мог позволить себе ни сидеть здесь, ни двинуться еще куда, для этого у него попросту не было средств. Даже если они отправятся в путь, это вовсе не могло гарантировать то, что они сумеют своевременно найти работу в другом месте.

Нет, не все купцы ждали ярмарки, как манны небесной. Были и такие, что оставляли все дела на своих приказчиков и закупившись товаром, уходили по разным направлениям. Вот только наняться к ним не было никакой возможности, потому что они никак не относились к мелким торговцам, которые как раз очень рассчитывали на ярмарку. Эти предпочитали иметь дело с проверенными отрядами или нанимать парней понадежнее, а выбирать было из кого. Отряд же обосновавшийся на захудалом постоялом дворе не мог вызвать их интереса по определению.

Неудачники и неумехи, ясно же. Было дело, они разогнали большую шайку. Но ведь после этого едва