дерется с оравой каких-то остервеневших индивидов обоего пола. В углу Донат Пеларчи, не такой верткий, как его молодой помощник, отбивается от насевших врагов, словно матерый медведь от своры собак.
Ревернух просек, в чем дело: оборотни с болота, которые ошиваются в Ганжебде, объединились и напали на охотников. А те, кто посмышленей, в общую свалку не полезли, пошли по номерам грабить под шумок остальных постояльцев. Может, грабежом занимаются не только твари, а еще и с улицы кто попало набежал – народ в Ганжебде ушлый, лакомого куска не упустит. Главное, что Ксаватовы деньги и ценности при нем, в нательном дорожном поясе, так что никакой катастрофы.
Возможно, это нападение подстроил Король Сорегдийских гор. Возможно, сам он тоже где-то здесь!
Отмахиваясь ножом от всякого, кто случался рядом, Ксават выбрался на задний двор. Там шел торг: хозяин гостиницы и предводитель отряда усмирителей (они здесь вроде цепняков, но не цепняки, работают по найму) спорили о цене. Хозяин давал слишком мало.
– Срань собачья, да наведите же вы порядок! – рявкнул на них министерский служащий господин цан Ревернух. – Человек спокойно выспаться по ночам не может!
– Десятка, – лениво процедил командир усмирителей. – И бесплатное угощение с выпивкой на всех ребят. Мы задарма своими задницами не рискуем.
Его молодчики посмеивались, поигрывали дубинками, грызли жареные семечки и плевались шелухой. Покуда деньги не заплачены, их дело сторона. Не тупаки ведь – профессионалы!
– Соглашайся, срань собачья! – прикрикнул Ксават на хозяина, словно тот был его подчиненным. – Или ты, дармоед безответственный, хочешь улицу подметать? Ты у меня будешь улицу подметать, если не умеешь добросовестно делать свою работу!
Хозяин от этих речей потерялся, струхнул и обреченно промолвил:
– Ладно, парни, десятка и всем вам угощение.
Из оконного проема на втором этаже выбросили полуголого мужчину в приличных шелковых кальсонах. Тот ударился головой о каменную скамью, вкопанную в землю, да так и остался лежать на месте, разбрызгав мозги. Впрочем, это была последняя жертва ночного безобразия, потому что усмирители ринулись в дом, и силы порядка наконец-то восторжествовали над хаосом.
Охотники отделались поверхностными ранениями.
– Благодарение Пятерым, что вы, Келхар, не принимали сегодня вечером клюнс! – проворчал Донат. – Эта дрянь замедляет реакцию.
– Я уже вспомнил то, что хотел вспомнить, и в ближайшее время не буду принимать клюнс, – сухо, но учтиво ответил Келхар.
На левой скуле и на лбу у него чернели смазанные бальзамом порезы.
– Их натравил на нас тот, кого мы ищем, – высказал догадку Ревернух.
– Сомнительно, – не согласился Пеларчи. – Не его стиль. Я собрал о нем достаточно любопытных сведений. Он считает себя самым крутым в подлунном мире хищником и нападает в одиночку. Из-за этого даже бывали конфликты между ним и высокородными предателями, которые с ним сотрудничают. Они недовольны тем, что во время своих прогулок он рискует, и пытаются навязывать ему охрану.
– Так, может, это ихний гостинец? Взяли и навели на нас болотную срань!
– Возможно, – задумчиво протянул Донат. – Лучше нам отсюда съехать, снять частный дом… И с завтрашнего дня соблюдаем крайнюю осторожность.
– С сегодняшнего, – буркнул Ксават, поглядев на мокрое светлеющее небо за разбитым окном.
Этому болоту никогда не будет конца. Здесь не поймешь, существует ли до сих пор остальной мир, и сколько прошло времени, и было ли раньше что-то еще кроме плаунов и птиц, ковров из ряски, клубящейся, как дым, мошкары, непроницаемых водяных окошек, то черных, то, на закате, розоватых.
Ник смирился с тем, что они безнадежно заблудились. Ни в какой «внутренний компас» Дэлги он не верил. Ничего, можно жить и здесь.
Шанбар издавна считался краем нездоровым, где можно подцепить любую хворь, от лихорадки до наружных или внутренних паразитов, но Дэлги и Ник пока ни на что не жаловались.
– Обрадовался! – усмехнулся Дэлги, когда Ник заметил, что слухи преувеличены. – Я каждый раз добавляю в чай каплю целебного бальзама, поэтому зараза нас не берет. А вот когда он закончится, будет худо… Но мы доберемся до Слакшата быстрее, чем он закончится.
Им никогда не добраться ни до какого Слакшата. Значит, жизнь будет продолжаться, пока у Дэлги есть бальзам… Ник решил, что сойдет и такой вариант.
Этот финальный, видимо, отрезок его жизни оказался неожиданно приятным. Тепло, еды вдоволь. Дружелюбный и остроумный спутник, который вдобавок великолепно готовит и способен прогнать или прикончить любого агрессора. Немного печальная, но живописная природа. Даже девушка была… Как будто жизнь, спохватившись, решила напоследок отдать Нику все долги. И на том спасибо.
Дэлги напоминал ему персонажей американских приключенческих фильмов: обаятельный авантюрист- одиночка, бесстрашный, находчивый, немного легкомысленный. Неизменно жизнерадостный – один из тех благополучных, несмотря на все передряги, людей, для которых свое персональное солнце светит в любую погоду. Наверное, у него не случалось никаких серьезных потерь и катастроф, он их видел только со стороны, так что хорошо ему упрекать других в пессимизме!
Впрочем, иногда у Ника появлялось ощущение, что с Дэлги что-то не так. Трудно сказать, что именно, и в чем заключается это самое «не так». Как будто бродишь по большому дому с веселыми, просторными, залитыми солнцем комнатами, и вдруг начинаешь чувствовать, что есть тут искусно замаскированные пространственные нарушения, как на картинах Эсхера. Пытаясь понять, в чем дело, Ник всякий раз оказывался в тупике.
Возможно, Дэлги не хватало наглядно проявляющихся недостатков или хотя бы редких приступов плохого настроения? Он был настолько идеальным спутником, что казался придуманным.
Никаких следов современной цивилизации им не попадалось, кроме одного раза, когда наткнулись на чью-то покинутую стоянку.
Грязная отсыревшая палатка. Разбросанная посуда. Клочья изодранных сумок. Черное пятно кострища. Людей нет, только валяется в траве стоптанный сапог, и по нему ползают рыжие и красные паучки величиной с булавочную головку.
Дэлги обнажил меч и Нику велел достать оружие («ты эту острую штуку не для красоты на поясе носишь!»), но вокруг было тихо, и Спиридон вел себя спокойно.
– Их было трое или четверо, – осмотрев стоянку, заключил Дэлги. – Далеко забрались… Возможно, один из компании оказался оборотнем и заманил остальных в западню. Позвал их клад искать, обычная уловка… Разминулись мы с ними всего-то на несколько дней. Обследовать окрестности не пойдем, мы не охотники и не полицейские, нам бы поскорей до Слакшата доехать. Лучше займемся мародерством.
Порывшись среди остатков растерзанных неведомым зверьем сумок, он обнаружил целых три завинченных фляги, в которых что-то плескалось. Открыл первую, понюхал, скептически сморщил нос.
– Сигга! Настоянная на галлюциногенных болотных грибочках, вот ублюдки… После такой штуки долго будешь вспоминать, как тебя зовут, что ты делал вчера и где твои штаны, поэтому ну ее…
Он отшвырнул фляжку, и крепко пахнущая прозрачная жидкость выплеснулась на траву. Потом открыл следующую, повторил процедуру дегустации.
– А это пифлакко, дешевое сухое вино. Делают в Пифле, в Макиштуанском княжестве. Уже начало скисать.
Вторая фляжка отправилась следом за первой, на этот раз выплеснулась рубиновая жидкость.
– Цвет красивый, – заметил Ник, пытаясь совладать с напряжением.
– Вот-вот, его только для красоты наливать. Пифлакко вообще дрянное вино. Употреблять не рекомендую, изжога обеспечена.
Содержимое последней фляжки Дэлги одобрил.
– Полусладкая амахра! Это мы с тобой выпьем… С жареной дичью будет недурно, особенно если мясо тоже полить амахрой.
Аккуратно завинтив пробку, он подобрал лежавший рядом меч и выпрямился.
– Поедем? – спросил Ник с облегчением.
По-прежнему тихо, только где-то далеко-далеко лениво перекликаются птицы, а у него все нервы
