завязать с ними знакомство. Это были хорошо обученные служебные собаки, они знали, как надо себя вести.

Ленинградские пионеры заняли тогда первое место на смотре. Они получили награды. Их возили по столице, показывали много интересного. Побывали ребята и в гостях у курсантов школы пограничных войск.

Рита вернулась из Москвы еще более убежденная, что делает важное для Родины дело. У нее появилось много новых друзей. Она подружилась на смотре в Москве с юными собаководами из других краев и получала теперь от них письма.

Потом стали приходить письма и от ребят, которых она совсем не знала. Рита с удивлением смотрела на конверты со штемпелями далеких городов: Баку, Архангельск, Хабаровск… Писали такие же мальчишки и девчонки, как ее друзья, как она сама. Они прочитали о юных собаководах в газете, услышали по радио и вот хотели посоветоваться с ними, завязать знакомство.

Надо было отвечать на письма, ездить в разные школы и клубы, на собрания пионерских отрядов, показывать там, как работают служебные собаки — ее Джальма и другие. Жизнь стала необыкновенно интересной.

Лето юные собаководы проводили в осоавиахимовских лагерях. Жили в белых палатках, совершали походы, сдавали нормы по стрельбе из винтовок, санитарной службе, противохимической обороне. Делали перевязки — готовились стать санитарами. Передавали флажками сигналы и целые телеграммы, пользуясь азбукой Морзе. Днем, а иногда и ночью ходили по азимуту: двигались по густым незнакомым лесам без дорог, находя направление с помощью компаса. Все надо было делать быстро и бесшумно, так, чтобы даже не зазвенела банка, подвешенная на проволоке, не хрустнула ветка под ногой.

Пограничник должен многое знать и уметь. Одни ребята «охраняли границу», а другие «старались пройти ее незаметно». Тут уж смотри, не спуская глаз. Сторожко ходи по дозорной тропе, будь всегда начеку. Конечно, собаки — верные помощники в такой службе.

Рита и ее Джальма не отставали от других. Ходили в дозоры, ловили «шпионов», спасали «раненых», быстро доставляли сообщения на заставу. Понятно, это была игра. Никого там не ранили, ни в кого не стреляли, но ребята делали все так, словно охраняли настоящую границу, участвовали в настоящем бою.

После такого необыкновенного лета юные собаководы возвращались в школу обгорелые на солнце, вытянувшиеся и гордые. Что говорить, те, кто провел каникулы на дачах, с завистью глядели на них.

Рита росла, переходила из класса в класс. Она имела уже звание юного инструктора-дрессировщика. Петр Семенович Бурак торжественно вручил ей диплом, напечатанный на плотной блестящей бумаге. Рита не только сама дрессировала собак, но и учила этому других пионеров. В школе она занималась по- прежнему хорошо. Увлечение собаководством этому ничуть не мешало. Когда она уже перешла в десятый класс, ей пришлось участвовать в большом городском смотре команд юных собаководов. В тот день им отдали весь Таврический сад. Посмотреть их выступления собрались ребята из многих школ города. Юные собаководы были одеты в форму, которую им специально сшили к этому дню. У всех были зеленые гимнастерки с петлицами, блестящие кожаные ремни, алые звездочки на синих беретах. Даше собаки были в «форме» — в одинаковых ошейниках, на одинаковых поводках.

Смотр прошел очень хорошо: собаки отлично работали — брали высокие барьеры, доставляли пакеты, ловили «нарушителей». Юных собаководов к тому времени было уже много, их разделили на группы. Одной группой командовала Рита Меньшагина, другой — Геня Куус, в будущем генерал бронетанковых войск. Но тогда они не знали, что скоро им придется воевать. Смотр в Таврическом саду происходил ровно за год до начала Великой Отечественной войны…

О многом заставил вспомнить Риту Меньшагину белый бумажный листок-повестка из районного военного комиссариата. Ей казалось, что она ходила в клуб на улице Рубинштейна давным-давно, в какой- то совсем другой жизни, хотя бывала в клубе уже после того, как началась война. В городе тогда проводилась мобилизация. Сотни тысяч людей шли в армию. Те, кого не призывали, являлись сами, спорили, сердились, если по какой-либо причине их не хотели брать.

Рита училась в Институте водного транспорта. Оставалось сдать два экзамена, чтобы перейти на второй курс. Рита так и не успела их сдать. Ей поручили отбирать и дрессировать собак для воинских частей. Этим она занималась лето и осень. Потом собак в городе уже не осталось. Люди голодали, и кормить животных было нечем. Клуб на улице Рубинштейна закрылся. Тогда Рита решила пойти работать в банно-прачечный комбинат — стирать белье для фронтовиков.

Зачем же ее теперь вызывают на улицу Рубинштейна?

В повестке говорилось, что надо явиться от 10 до 12 часов. Рита пришла ровно в десять.

Клуб, прежде такой многолюдный и тесный, выглядел теперь заброшенным и пустым.

В одной из комнат сидел высокий человек в военной форме. Рита посмотрела на него и обрадовалась: старый знакомый! Она узнала хозяина Валета. Это ведь он подал когда-то мысль организовать команды юных собаководов. После того Рита часто встречала его здесь, в клубе. В петлицах у хозяина Валета было теперь по две шпалы. «Майор, — с уважением подумала Рита, — видно, большой начальник».

Майор тоже узнал ее, встал навстречу и долго держал за руку, печально вглядываясь в ее лицо. Рита очень изменилась за прошедшую зиму.

— Давно мы не виделись, — сказал майор. — Раньше сколько ребят сюда приходило! Мы всем послали повестки по старым адресам, но пока вас только трое… Кто воюет, кто погиб, кого уже нет в Ленинграде. — И после небольшой паузы добавил: — Так, Маргарита Меньшагина, мы вызвали тебя, чтобы спросить, не хочешь ли пойти в армию, в нашу часть? Мы тебя не мобилизуем, предлагаем вступить добровольно. А часть у нас особенная, нам требуются люди, умеющие дрессировать собак.

— Какие нужны документы? — осведомилась Рита. — Я могу хоть сейчас.

— Пиши заявление, — сказал майор. — Военкомат оформит. Ну, еще медицинскую комиссию придется пройти.

Дома Рита разыскала гимнастерку, в которой ходила на показательные выступления в прежние времена. Потом гимнастерка стала ей тесна, но за блокадную зиму Рита сильно похудела, гимнастерка снова годилась. Девушка надела ее, сунула кое-какие вещички в заплечный мешок, заперла свою комнату на ключ. И отправилась на другой конец города, в Сосновку. Добираться пришлось далеко. Но эти места Рита хорошо знала. Здесь когда-то размещались их летние лагеря, находился питомник собак. Он существовал и сейчас. Оказывается, собаки в блокадном Ленинграде все-таки были.