— Мрры-мррря, — говорит Хос и вытягивает голову вперёд.

— Ты не мог бы превратиться? — слегка раздражается Азамат. — И проснуться? А то я немного чувствую себя идиотом, спрашивая дорогу у сонного кота.

Хос фыркает, но превращается.

— Говорю, поглубже в лес надо. К горам он редко подходит. Там свои хозяева.

— Тогда ищи поляну, потому что между ёлок мы не втиснемся, — отвечает Азамат, направляя унгуц к востоку.

— Хос, на, примерь, — протягиваю ему ажурные тапочки. — Там можно пальцы в дырки просунуть.

Хозяин леса задумчиво вертит моё произведение, пытаясь разобраться, каким боком это натягивать на ногу. Наконец ему это удаётся. Он продевает когтистые пальцы ног между ниток и задумчиво ими шевелит.

— Спасибо. Тепло. Попробую так ходить.

Кир просыпается, протирает глаза и кутается в свою вышитую дублёнку. На месте отца Хоса я бы не стала разговаривать с нашими мрачными сонными рожами.

— Поляна, — говорит Хос.

Когда мы садимся, подняв небольшое облачко снега и утонув по нижний край купола, Хос потягивается и принимается командовать.

— Вы сидите здесь. Я превращусь. Пойду искать. Не вылезайте. Понятно?

— Понятно, — кивает Азамат. — Нам тоже не хотелось бы, чтобы он встретил нас раньше, чем тебя.

Хос мрачно кивает, превращается и выпрыгивает в снег через приоткрытый Азаматом фрагмент купола.

— Ну вот, — ворчит Кир. — А я думал, погуляем.

— Потом может и погуляем, — задумчиво говорит Азамат. — А пока могу разве что предложить позавтракать.

Хос не уходит далеко, только до ближайших деревьев. Запрыгивает на одно из них, залезает повыше и оттуда издаёт пронзительно-тонкий вопль. До сих пор я думала, что купол унгуца звуконепроницаем. Хорошо, что он был закрыт, а то мы бы тут все оглохли.

— Душевно орёт, — оценивает Азамат. — Как бы твоих котов не научил…

— М-да. Кстати, ты успеваешь рассмотреть, как он превращается? — спрашиваю. — Я вижу только, что всё чернеет, ну и он на четыре лапы становится.

— Он как-то скручивается весь к животу, — говорит Азамат. — Действительно очень быстро. И всё, что на нём надето сначала разделяется на волоски, а потом встаёт вертикально, получается шерсть.

— Интересно, когда он окончательно полиняет на зиму, он сможет в человеческой форме раздеваться? — задумчиво спрашивает Кир.

Мы все некоторое время предаёмся метафизическим размышлениям, когда лес вокруг содрогается от удалённого громового рёва. Снег осыпается с веток на землю. Хос тоже куда-то девается с дерева.

— Всё ещё хочешь гулять? — спрашивает Азамат у Кира, когда рёв стихает.

— Обойдусь, пожалуй, — сглатывает Кир.

Азамат открывает перегородку к багажному отсеку, и я извлекаю оттуда завтрак. Некоторое время мы сосредоточенно жуём. Когда хруст за ушами стихает, наступает зловещая тишина. Сидим, нервно оглядываемся и ждём, что сейчас из-за любого куста выпрыгнет саблезубый тигр.

— Ну ладно, не всё так страшно, — Азамат пересаживается на переднем сиденье в более расслабленную позу. — Я видел взрослого демона, он не крупнее меня.

— Ты его в человеческом облике видел? — спрашиваю.

— Да… — начинает Азамат, но, поняв подтекст моего вопроса, замолкает. Мысль о саблезубом тигре не исчезает.

— Вообще Хос почти взрослый, — замечает Кир.

— Не хочу тебя разочаровывать, — медленно говорит Азамат, — но вот барсы, например, заканчивают расти далеко не сразу после того как взрослеют. Да и ты к двенадцати годам расти не перестанешь. Странно было бы, если бы у хозяев леса всё было иначе.

Мы сидим и боимся ещё некоторое время, потом Азамату надоедает, и он принимается рассматривать карту и отмечать на ней наше местоположение. И то верно, лучше всех предупредить, чтобы сюда не совались. Карту, правда, приходится разложить поверх спинок сидений и нас с Киром, она ведь и правда большая.

— Так мы сейчас в Ирликов сад не пойдём? — тоскливо спрашивает Кир.

— Без него как-то не комильфо, — пожимаю плечами. — А где вход в сад, Азамат? В ту сторону?

— Вон, где скальные выступы, — показывает муж. — Ничего, Кир, не расстраивайся, после выезда наведаемся.

Мы старательно всматриваемся в тёмную скалу на фоне снежного поля, малость позабыв, зачем приехали.

В стекло стучат. Мы все дружно оборачиваемся с широко раскрытыми глазами. Снаружи стоит Хос в человеческом обличье, а рядом с ним небольшой коренастый мужичок среднего возраста в широкой длинной шубе из незнакомого мне меха. Азамат открывает купол и спрыгивает в снег.

— Здравствуйте, — начинает он растерянно. — Я Азамат Байч-Харах…

— Да-да, — перебивает его мужичок. — Я вижу. А это твои жена и сын. Я Хавис. Мой котёнок столько про твоё семейство рассказал, что верится с трудом. Ты, я так понимаю, тот самый людской вожак, вокруг которого весной было много шума?

Голос у Хависа довольно высокий, но такой же сиплый, как у Хоса. Лицо его мне плохо видно под меховым капюшоном.

— Да, это я, — неловко подтверждает Азамат. — Собственно, будь я чином пониже, я бы не стал ничего вашему сыну предлагать, но, понимаете, меня все слушаются, и Хосу не причинят вреда. Наоборот, я думаю, — Азамат постепенно начинает говорить увереннее, — что если ваш представитель окажется в Императорской Канцелярии, то и отношение к вашему народу в целом изменится к лучшему. Это не говоря уже о санкциях…

— Ясно, ясно, — снова перебивает его Хавис. — Мангуст нам всё равно выбора не дал, уж очень ему нравишься и ты, и твоя затея.

— Вот как?.. — поднимает брови Азамат. — Я польщён, конечно, но, надеюсь, вы на меня не в обиде…

— Нас ваши людские дела как раньше не касались, так и теперь касаться не будут, — тараторит Хавис. — Хос сам для себя выбор сделал. По-моему, глупый, но дело его, уже взрослый почти, — с этими словами Хавис подталкивает Хоса в бок, тот шутливо возмущённо муркает. — Ты, Байч-Харах, только должен понимать, что если сейчас забриаешь Хоса жить с людьми, обратной дороги ему нет. Лес его не примет, и другие коты за равного считать не станут.

Азамат серьёзно кивает.

— Хос, а тебя это не смущает? — интересуюсь я. — У тебя ведь, наверное, друзья есть?

Демонёнок мотает головой.

— Не знаю я никаких других котов. Жил как-то без них, и ничего.

— Я это не к тому, — продолжает Хавис. — Я к тому веду, что если ты, Байч-Харах, слово своё не сдержишь, или работник такой тебе разнадобится, Хосу есть будет нечего. И я тогда с тобой буду говорить так, как говорю с охотниками, которые моих котят стреляют, — за неимением твёрдой земли Хавис стучит кулаком по коленке.

— Вам не придётся меня линчевать, — спокойно и уверенно говорит Азамат. — Я понимаю, как рискует Хос, выбирая жизнь с людьми. И я считаю его выбор очень важным, не только потому что мне нужен такой работник. Мне нужно менять людей и их отношение к миру. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ваш сын никогда не разочаровался в своём выборе.

— Красиво говоришь, — замечает Хавис. — Ладно уж, забирай. Он у меня не первый и не последний, но я за своими котятами слежу. Двоих у меня подстрелили. Кабы не было тут твоей кошки, рассказал бы я