Глава 14. ПРИГЛАШЕНИЕ НА ПРИЕМ
В эту ночь Сандра так и не сомкнула глаз. Ей никак не удавалось осмыслить прочитанное. Было невозможно поверить, что все это действительно происходило с ее мамой. С мамой, которая умела так заразительно смеяться, так вкусно солить рыжики и так мелодично напевать английские песенки… И никогда, ни единым словом не обмолвилась о том, какие приключения ей пришлось пережить. Но если она так любила Теренса Харпера, как же она смогла выйти замуж за отца Сандры, человека ничем не выдающегося, ни в чем ни примечательного?..
А потом в двери спальни постучала горничная и сообщила, что мистер Дражкович уже приехал. Сандра автоматически надела спортивный костюм, автоматически спустилась по лестнице…
После тренировки она пригласила Милоша позавтракать вместе, а пока он смотрел по телевизору новости, она переодевалась наверху, чтобы ехать в офис.
Первой, кого она встретила в доме, в котором прожила несколько месяцев, была Расти. Сандра остановилась в нерешительности, но рыжая девчонка подошла к ней сама.
— Привет! — Расти подняла свои светло-зеленые глаза, и Сандре показалось, что в них как будто умерло что-то. Тем не менее Расти улыбалась. — Знаешь, — сказала она, — я так расстроилась, когда узнала, что ты теперь живешь в другом месте. Я уже привыкла, что твоя дверь рядом. А теперь Шольц распорядился переоборудовать эту комнату под еще один офис.
— У меня есть для тебя подарок на Рождество, — сказала Сандра. — Но я не знала, что ты уже вернулась, и не взяла его с собой. Может быть, заедешь ко мне вечером?
— Это было бы чудесно, — протянула девчонка, — но, боюсь, сегодня я не смогу.
— Ну, тогда завтра.
— Лучше привези подарок сюда! — И Расти улыбнулась почти прежней улыбкой.
Во время занятий Сандра постоянно возвращалась мыслями к недочитанному дневнику. Но и то, что она успела прочесть, отчасти объясняло ее собственную нынешнюю судьбу. Фигура Теренса Харпера, из-за которой так переменилась ее жизнь, начинала обретать плоть и кровь, голос и характер… И это новое знание пугало — девушка видела, что в чем-то ее нынешние отношения с Урмасом повторяют то, что происходило когда-то между ее матерью и Теренсом Харпером… Обе они были влюблены в холодных расчетливых мужчин. Но ведь потом Харпер искренне полюбил ее мать, иначе он не оставил бы этого завещания! Что-то ждет впереди ее, Сандру?..
Возвращаясь на Уайтгифт стрит, она вела машину домой сама. Новогоднее небо пролилось неожиданным дождем, который «дворники» не успевали стирать с лобового стекла, и Лондон казался девушке размытым, словно мираж, состоящий из переливающихся огней, людских силуэтов и тумана.
В доме было непривычно пусто. Раньше она постоянно ощущала рядом присутствие членов команды, здесь же ее встречала только вышколенная прислуга. Сандра вдруг пожалела, что в доме нет собаки или кошки. Но как можно заводить животное, не зная, что ожидает тебя завтра? Правда, у нее есть зимний сад. Молчаливые растения — это то самое общество, которое ей сейчас нужно…
После ужина девушка устроилась на скамейке с дневником в руках. За окном царил лондонский мрак, а здесь капельки влаги скатывались по широким блестящим листьям тропических растений.
«Теренс любит меня! — прочитала она запись от четырнадцатого апреля. — Сегодня он сказал, что я добилась своего. Я и не знала, что бывает такое счастье…»
После этого дня Мария долго ничего не записывала, и Сандра подумала, что, наверное, она пребывала в любовной эйфории. Новые записи появились только следующей весной. С каждым днем они становились все пространнее — Мария говорила сама с собой, и в ее голосе появилась боль…
Унижение любовницы, от которой мужчина всегда возвращается к жене… Короткое счастье и долгие годы безнадежной борьбы за любимого… А когда контракт Марии Козинцевой с корпорацией Харпера стал подходить к концу, записи в дневнике зазвенели настоящим отчаянием.
«Я не знаю, что делать, — писала Мария в сентябре пятьдесят седьмого года. — Теренс не сомневается, что я останусь с ним. Он собирается продлить контракт и не понимает, что для меня это невозможно, что я больше не вынесу! Каждый раз, когда мы вместе, я мечтаю, чтобы частичка его осталась во мне. Но он так пугается этой мысли, как будто я предлагаю ему кого-нибудь убить. Да что там, убийства он бы так не испугался!
Мне двадцать семь лет, я живу в чужой стране и даже не знаю, живы ли мои родные, потому что им опасно получать письма из-за границы. Мне никогда не стать женой человека, которого я люблю. И изменить это невозможно».
— Завтра я улетаю домой, — сказала она.
— В каком смысле? — Теренс Харпер удивленно поднял брови.
— В Советский Союз. Я уже взяла билет до Москвы.
Он смотрел на стоявшую перед ним женщину, не узнавая ее. Да, он ценил в ней твердость духа и упорный характер, но с ним она всегда становилась мягкой и уступчивой.
— Остынь, — сказал он, все еще не веря. — Это безумие. Нам хорошо вместе. Разве я чем-то тебя обидел?
— Нет! — Перегнувшись через стол, она страстно заговорила, глядя ему в глаза: — Ты ничем меня не обидел. Наоборот, ты подарил мне любовь, о которой можно было только мечтать. Но теперь мне мало одной любви… Пойми, что для меня это расставание гораздо больней, чем для тебя. Но если я останусь, я погибну. Отпусти меня с миром.
— Ты хотя бы понимаешь, куда ты собираешься ехать? Это настоящее безумие! — повторил Теренс Харпер, поднялся из-за стола и подошел к большому окну кабинета. — Неужели все дело в этих постоянных разговорах о ребенке?
— Пойми, я могла бы ждать еще долго. Но я знаю, что ждать нечего. Поэтому я уезжаю. И прошу, не уговаривай меня!
— Сейчас у меня совещание, но вечером я приеду к тебе, и мы все обсудим.
— Нет, — с улыбкой она покачала головой.
В кабинете повисла тишина, прерываемая лишь ходом старинных настенных часов. Женщина уже стояла у двери, словно ожидая какого-то последнего знака, чтобы уйти. Мужчина, повернувшись к ней спиной, смотрел в окно. Когда он заговорил, его голос уже звучал спокойно:
— Ты права, Маша. Удачи! Прощай.
Она молча кивнула и вышла.
На этом английская часть дневника Марии Козинцевой заканчивалась.
Дальше речь шла о событиях, о которых Сандра знала.
Самолет, в котором летела ее будущая мать, совершил вынужденную посадку в Рижском аэропорту. Из-за нелетной погоды ждать следующего рейса на Москву можно было несколько дней, и она решила добираться поездом. Перед кассой очередь сходила с ума, но каким-то чудом Марии все же удалось взять билет.
Оказалось, что она совсем отвыкла от поездов своей родины. В плацкартном вагоне невыносимо пахло потом и перегаром, и на первой же станции она вышла подышать. Поезд должен был простоять здесь несколько минут, и она решила, что успеет купить в буфете минеральной воды. Но в очереди у нее вдруг закружилась голова — то ли сказывалась духота вагона, то ли отчаянное нервное напряжение последних дней, — Маша сделала несколько шагов в сторону и почувствовала, что ставшие ватными ноги отказываются слушаться ее… Потом в глазах почернело, и, теряя сознание, она упала на грязный пол привокзального буфета.
