погодные условия, состояние двигателей, вместимость грузовых трюмов. Прямо маленький воздушный моряк. Я подумал, что теперь, когда у неё есть лицензия пилота орнитоптера, эти вещи представляют для неё куда больший интерес.

Примерно в середине утра третьего дня нашего путешествия я устроил себе небольшой перерыв в занятиях и листал парижскую газету в надежде улучшить свой французский. Я воевал со статьей о Консорциуме Аруба, понимая примерно через два слова на третье. Судя по всему, они вели буровые работы в южных морях и нашли новое богатое месторождение. Теперь они вкладывали миллиарды в разработку. В конце концов язык статьи стал совсем сложным, и я перестал понимать его. Я бросил взгляд на фотографию — обычный снимок, ряд элегантно одетых мужчин в цилиндрах, с такими лоснящимися лицами, словно только что съели что-то ужасно жирное.

— По-моему, я его видела, — сказала Надира, проходившая позади моего кресла. Она указала на газетное фото. — Тщедушный старый джентльмен с кустистыми бровями — он разговаривал с Рэтом на гелиодроме!

— Правда? — переспросил я. — Такой худой, в пальто из верблюжьей шерсти?

Она кивнула:

— Я запомнила эти брови.

— Кто это? — поинтересовалась Кейт, подходя поближе.

Я посмотрел на подпись к фото:

— Тут написано: Джордж Бартон. Член правления Консорциума Аруба.

— Очень маловероятно, — прокомментировала мисс Симпкинс, глядя поверх шитья, — чтобы такой изысканный джентльмен из Консорциума Аруба связался с типами вроде Джона Рэта.

— Согласна, — поддержала Кейт. — Фотография не очень четкая. Вы уверены, Надира?

Та долго и внимательно вглядывалась в снимок.

— Ну, не совсем. Но эти густые брови…

— Такие сейчас в моде, — объяснила Кейт. — Ими обзавелись все богатые старики. Чем гуще, тем лучше.

— Я думаю, у половины из них они накладные, — проворчала мисс Симпкинс.

— О, — сказала Надира, — вообще-то я видела его только мельком.

Кейт потеряла интерес к предмету и вернулась к своей фотокамере. Мисс Симпкинс шила. Надира выбрала газету и уселась читать. Было очень трудно поверить, что Рэт мог иметь что-то общее с Консорциумом Аруба, но я не мог не вспомнить, как он сказал мне в «Ритце», будто работает на кое-кого из известнейших людей Парижа. Наверно, всё это вздор.

— А тебя не удивляет, что мы до сих пор не встретили облачных кошек? — спросила Кейт через некоторое время.

— Вообще-то нет, — ответил я. — Я летал три года и ни разу их не видел. А кроме того, может, они в этих местах вообще не водятся.

— От всей души надеюсь, что нет, — встряла мисс Симпкинс. — Ужасные существа, на мой взгляд.

Кейт проигнорировала свою компаньонку, будто её слова были не более чем капанье воды из подтекающего крана.

— А я всё-таки надеюсь, что мы их увидим, — заявила она. — За последние несколько месяцев я разработала одну небольшую теорию.

Я знал, она хочет, чтобы я спросил:

— Какую?

— Дело в том, что океан, как известно, просто кишит разнообразными формами жизни. Почему бы не предположить то же самое о небесах?

— Насколько я могла заметить, здесь гораздо меньше рыбы, — сказала Надира, не отрываясь от своей газеты.

— Ах, но если в небе могут существовать такие крупные хищники, как облачные кошки, то наверняка должны быть и другие летучие существа.

— Но облачные кошки, похоже, добывают пищу на уровне моря, — указал я. — Рыбу и птиц.

— Это там, где нам посчастливилось наблюдать за ними. Во всяком случае, птицы и рыба могут быть лишь частью их рациона. — Она выдержала многозначительную паузу. — Небеса могут таить больше сюрпризов, чем мы думаем, особенно на больших высотах.

Год назад я стал бы возражать ей. Сказал бы, что за всё время, проведенное в небе, не видел никаких следов жизни, не считая отважных морских птиц. Но после того как мы с ней открыли облачных кошек, я не мог настаивать на чем-либо совершенно определенно. И всё же мне всегда казалось, что с Кейт лучше спорить, хотя бы делом, если не на словах. Ей нравился хороший спор, а мне хотелось, чтобы она считала меня умным.

— Наверху становится ужасно холодно, — напомнил я, — и там мало кислорода. И воды. Любому живому существу нужна вода. Эти высоты назвали Небесной Сибирью не просто так.

— Верно, — ответила Кейт, — но вспомни о морских глубинах. Допустим, температура там никогда не опускается ниже нуля, но если подумать, это куда менее приветливое место, чем небо. Помнишь, какие открытия сделал недавно Жирар благодаря своей батисфере?

Я припомнил статьи и фотографии в газетах: отважный французский исследователь в полосатом купальном костюме, стоящий перед странной сферической субмариной. Ее металлический корпус в несколько футов толщиной, иллюминаторы и прожекторы из армированного стекла и усиленные двигатели позволяли спускаться в самые глубины морей.

— Он открыл такое, чего мы даже вообразить не могли, — продолжала Кейт, — зубастых рыб, обитающих на глубине шестнадцать тысяч футов. Давление там свыше семи тысяч фунтов на квадратный дюйм.

Только представь это. Тебя расплющило бы в лепешку. Жирар обнаружил морских пауков, живущих в четырех милях ниже поверхности воды. Там нет света и тоже не слишком-то много кислорода. Я не вижу, почему бы летающие существа не могли обитать на огромных высотах. Разумеется, они должны были приспособиться каким-то образом, нам непонятным.

— Это очень интересная мысль, — сказал я.

— Хм, — буркнула Надира, глядя в газету.

— Я надеюсь, что у Грюнеля на борту «Гипериона» найдутся интересные образцы, — продолжала Кейт. — Это безгранично помогло бы мне в исследованиях. А представь себе, вдруг у него есть облачная кошка! Это было бы более чем убедительным доказательством. Тогда эти занудные старики из Зоологического общества сто раз подумали бы, прежде чем обвинять меня в том, что я смешала в одну кучу кости пантеры и альбатроса.

Надира подняла глаза:

— Довольно странно рисковать головой ради таких трофеев.

— Ну, другое у меня уже есть, — ответила Кейт. И извиняющимся тоном добавила:

— Не потому, что я это заслужила. Просто выпал счастливый билет.

— Не припомню, чтобы я принимала участие в этой лотерее, — сухо отозвалась Надира.

Я рассмеялся:

— Думаю, мы её пропустили. А что ты будешь делать со своим нежданным богатством?

Мгновение Надира молчала, и я испугался, что переступил границу дозволенного.

— Я хочу уйти от своих сородичей.

— Ты имеешь в виду — из семьи?

— Но разве ваш народ не связан самыми тесными узами? — спросила Кейт.

— Единого народа нет, — ответила Надира. — Есть четыре племени рома: калдераш, мачакайя, ловари и чурари, и ещё дюжина мелких родов. Все они разные.

— Понимаю, — осторожно сказала Кейт.

— Как бы то ни было, — продолжала Надира, — дело в том, что мои сородичи даже не признают меня рома.

— Почему же?