моделей.
— Конечно! Я был бы более чем счастлив помочь соратнику по благотворительности.
Самоуничижительные шутки, соединенные со снисходительным подтруниванием буквально над всем, составляли значительную часть обаяния Ника, но я задалась вопросом: а относился ли этот человек вообще к чему-нибудь серьезно? И в этот момент в голове сверкнула мысль: «А как же интервью, которое он недавно дал «Кошачьему концерту на подиуме»»?
— Да, а что же интервью, которое ты дал «Кошачьему концерту на подиуме»? — услышала я собственный вопрос. Фильтр мыслительно-голосовой связи работал не так уж хорошо…
— Как-как? — Его губы начали расплываться в улыбке, а между бровями появилась глубокая складка, будто Ник Сноу пытался заставить себя вспомнить нечто похожее. Или, возможно, я была чересчур подозрительной и он на самом деле не понял, о чем я.
— Ой, погоди, — произнес он медленно с улыбкой до ушей. — Я поговорил с каким-то модным репортером после показа «Живанши», но, честное слово, понятия не имел, что в действительности может существовать журнал под названием «Кошачий концерт на подиуме»… Так он есть?
Мои глаза забегали из стороны в сторону, не в силах остановиться.
— Конечно, — пробормотала я. — Я прочитала сегодня утром.
Ник фыркнул.
— Самое смешное название, какое я когда-либо слышал, — сказал он. — И что же интервью? Из меня сделали злодея?
— Нет, злодеем ты не выглядел, — ответила я. «Нет, ты выглядел просто классно», — подумала я. — В основном высказывался о том, что люди из мира моды — самодовольные болваны, а их вклад в общественную жизнь ничто по сравнению с медицинскими исследованиями и нобелевскими лауреатами.
— И?..
— О, Ник! — воскликнула я, несколько рассерженная из-за его позиции, но и нерешительная, так как в глубине души понимала, что он прав во всем, за исключением одного — нежелания понять то, ради чего существует мир моды, и, кстати, то, ради чего я живу по меньшей мере восемь часов в день. — Конечно, ты прав. Но вспомни, где все случилось… на показе мод! Это всего лишь зрелище. Неужели ты в самом деле ненавидишь то, чем я занимаюсь? Если так…
Ник протянул руку и положил поверх моей, покачав головой.
— Алекс, я совсем не хотел тебя обидеть, — серьезно сказал он. — «Умная и легкомысленная». Помню. Думаю, мы могли бы помочь друг другу.
Хороший ответ. Я робко улыбнулась, и, к счастью, неловкое молчание было прервано появлением сомелье, который приблизился к столу и устроил буквально целый спектакль, демонстрируя бутылку, откупоривая ее, наливая вино в бокалы и подавая их. Когда мастер закончил и остался, выжидая, чтобы мы попробовали вино и вынесли вердикт, то мы почти со страхом подняли наши бокалы.
— Ты первый, — прошептала я.
Он ответил жестом:
— Сначала леди… о, ладно. — Поднял свой бокал, втянул аромат вина, покрутил вино в бокале и сделал глоток. — Превосходно, — заключил он.
Сомелье отдал нам короткий легкий поклон и исчез. Я облегченно вздохнула.
— Я законченный обыватель, — призналась я. — Ты общаешься с человеком, который выбирает вино по тому, насколько красива этикетка.
— Боюсь разочаровать тебя, но «Армани» вин не делает, — пошутил Ник. Я изобразила свирепый взгляд. — Извини, это было слишком примитивно. — В его глазах снова появилось щенячье выражение. — Но я тоже не большой ценитель. Лишь обладаю базовыми познаниями, которые преподал мне отец… Интересно, не потерял ли наш сомелье уважение ко мне, потому что я не высказал свое отвращение и не отослал его назад.
— Согласна! — воскликнула я. — Как будто это плохо, не быть винным снобом. Вы обязаны выражать недовольство!
— Конечно, всегда существует опасность, что они будут оскорблены твоим поведением и могут сделать в отместку что-нибудь гадкое с твоей пищей…
Я рассмеялась.
— Вот почему я никогда не читаю никаких резюме о ресторанном бизнесе, тем более — отчетов санитарной инспекции о продовольственных магазинах или, если на то пошло, о том, что на самом деле используется для приготовления хот-догов. Все об этом догадываются. Только предпочитают не знать наверняка.
— Из чего же готовят хот-доги?
— Если уж тебе действительно хочется знать, то, как выражалась моя бабушка, обычно это «задние части».
— Очень образно. На этой ноте давай выпьем за то, что заставит тебя визжать, как поросенка. — Он поднес свой бокал к моему, в то время как я все хихикала. — За волосатые группы восьмидесятых!
Покончив с марочным вином, выпив и за «Севен энд Рэггед тайгер», и за юбилей выхода в свет диска «Рио», мы остались в баре одни. Протерев все столы и погасив свечи, работники бара начали поднимать и ставить на столы стулья. Пока они кружили вокруг нас, мы все еще мешкали в темноте; свеча превратилась в грязную лужицу, и я чертила указательным пальцем по краю пустого стакана.
— Думаю, мы должны позволить этим людям уйти домой, — предложила я наконец, не поднимая глаз.
— Хорошая мысль, — отозвался Ник, мельком взглянув на счет, положенный на наш стол полчаса назад. Вытащил несколько банкнот из бумажника и положил их под свой стакан, прежде чем откинуться на спинку стула. — Идем?
Только встав, я поняла, насколько сильно опьянела. Когда я нагнулась за своей сумкой, то почувствовала, как закружилась голова, и комната начала вращаться, и лицо Ника — это было похоже на аттракцион «Вращающаяся комната» в парке «Шесть флагов», где сила вращения прижимает тебя к стене. А потом пол опускается. Должно быть, мне было лет двенадцать, когда я в последний раз каталась на этом аттракционе вместе с тетей. Она кричала — я хохотала, как гиена. И стало интересно, заставило ли бы это кричать меня сейчас, когда я стала взрослой?
Гораздо больше меня беспокоило, однако, доберусь ли я до отеля. Ник, должно быть, заметил мое состояние — да, это было чертовски очевидно, поскольку я целых две минуты пыталась поймать собственную сумку, — потому что поспешил прийти мне на помощь, подхватив под руку.
— Я тебя держу, — сообщил он.
Я вздохнула слишком уж радостно. In vino veritas, не так ли?
Мы вышли на ночной воздух, мне стало лучше. Снаружи стоял припаркованный «мерседес», но мысль о том, что в таком состоянии надо садиться в автомобиль, вызвала жуткий приступ тошноты. Себастьян возник буквально ниоткуда и в мгновение ока открыл для меня дверцу. Я посмотрела на Ника и покачала головой, по всей вероятности, выглядя достаточно трогательно.
— Гм… не могли бы мы немного пройтись?
— Конечно. — Он повернулся к Себастьяну и попросил его подождать нас в определенном месте у подножия Монмартра.
Когда автомобиль медленно отъехал, Ник обнял меня и пристально посмотрел мне в лицо.
— Я так тщательно спланировал эту романтическую прогулку, — прошептал он, — поэтому, пожалуйста, не порти настроение, сблевав на меня.
— М-м-м… — промычала я, пытаясь улыбнуться. — Ничего не могу обещать.
Я подняла руку и сняла заколку, сдерживавшую волосы, — хоть что-нибудь сделать, чтобы прогнать головную боль. Потом запустила пальцы в волосы и попыталась немного помассировать голову.
— Ну вот, уже немного лучше.
Ник, взяв меня за руку, повел по направлению к Сакре-Кёр. Я вспомнила свою первую туристическую
