Медик, с которого спесь слетела окончательно, залепетал:

— Вовсе нет. Вы не так поняли… Этот ребенок… у него отклонения… он ранил судебного исполнителя… всё отражено в его карточке… вот, посмотрите…

— И правда, — офицер, взглянувший в карточку Яромира, внезапно весело расхохотался. — Смотри- ка, чуть руку не отгрыз. И такого бойца собирались для всяких блядских игрищ использовать?!

Вид у медика стал совсем жалкий. Полковник Инсар, глянув на него, снова захохотал.

— Да знаю я, знаю про вашего заказчика. Но могу своим знанием ни с кем и не делиться, — он подмигнул.

— Вы хотите денег? — заговорил, наконец, другой медик.

Офицер обернулся к нему.

— Я хочу забрать парнишку и отправить туда, где ему самое место, — в доблестную и непобедимую армию Элпис. Это во-первых. А во-вторых… — он снова посмотрел на испуганного красавчика, оглядел его с головы до ног, медленно, с удовольствием. — Если уж подкупать меня, то не деньгами.

— А… чем?.. — красавчик почему-то перешел на шепот.

— Ты, и впрямь, такой наивный, лапа? — полковник придвинулся к нему ближе, смотрел насмешливо сверху вниз. — Чем-чем… Задницей, извини за прямолинейность. «Белых мантий» у меня ещё не было, так что, интересно мне. Только не говори, что тебя ещё никто не трахал, — отговорка не покатит.

Медик, беспомощно хлопая длинными ресницами, оглянулся на своего товарища, видно, ожидая поддержки. Но тот лишь пожал плечами.

— В данном случае… Это приемлемое решение.

— Вот именно, приемлемое, — снова хохотнул полковник.

Красавчик, бормоча что-то вроде «да как Вы смеете?!», попятился от него, оступился на ровном месте и точно упал бы, но Инсар молниеносно подхватил его под руку. Потом подтянул к себе поближе, приобнял. На лице у полковника была всё та же веселая улыбка, только взгляд жесткий. И голос, когда он заговорил.

— Вот что, лапа, у меня дел по горло, на долгие ухаживания времени нет, — он достал из нагрудного кармана тонкую пластинку, сунул её в руку медику. — Это ключ от комнаты в гостинице, номер и адрес там написаны. Приличное место, не волнуйся. Будешь там сегодня в девять. И не вздумай опаздывать! Понял? — он легонько встряхнул свою «жертву».

— Угу, — послушно кивнула «жертва».

— Вот и славно. А сейчас — оформи-ка мне парнишку по-быстрому, — полковник отпустил, наконец, медика, шлепнув его напоследок по заду.

И только тут все заметили, что Яромир пришел в себя.

… Полковник Инсар передал его документы офицеру, прибывшему из учебного центра. Потом посмотрел мальчику прямо в глаза. И Яромир ответил таким же прямым и уверенным взглядом. Инсар довольно кивнул.

— Яромир Шоно, значит… Я запомню. Из тебя выйдет толк, волчонок. Если выживешь, конечно.

И, развернувшись, быстро ушел. А Яромир, пока было возможно, смотрел ему вслед, пораженный и зачарованный. Наконец-то, в его темной комнате включили свет, и жизнь обрела ясность. Он станет таким же, как этот большой сильный человек — Берт Инсар, и даже «белые мантии» будут бояться его. И тогда никто не сможет обидеть его родителей. Он вылечит отца, а маме не придется больше работать, она опять станет носить красивые платья и беззаботно смеяться… Так и будет. Он добьется.

Аэрокар приземлился перед серой громадой учебного центра.

— Добро пожаловать домой, солдат!

Дождь, конечно же, опять дождь, холодный и противный. И низкое, тяжелое небо затянуто грязным покрывалом туч. Единственное яркое пятно — подсвеченный изнутри золотым светом купол Дворца Софии. Похож на солнце Изначальной…

Дани смотрит в окно, на свинцовое небо, на золотой купол… Это очень трудно — просто тихо сидеть. Это называется дисциплина.

В светлой и просторной аудитории — пара дюжин учеников, от шести до двенадцати лет. Дети амиров, будущее Элпис. Все учебные помещения расположены таким образом, чтобы из окон можно было видеть Дворец Софии — место, где собирается Амират, где принимаются важнейшие государственные решения. Это тоже должно дисциплинировать.

От обучающих программ в свое время было решено отказаться. Юные амиры учились по индивидуальным планам, с настоящими, живыми учителями — достойнейшими представителями научного мира Элпис. Кроме преподавателей по различным предметам, у каждого из учеников имелся ещё и свой куратор-воспитатель. Такое обучение было сочтено наиболее эффективным для будущих правителей. И, разумеется, — дисциплина. Дисциплина прежде всего.

… Дани давно справился со своим заданием. Чего проще — нарисовать кровеносную систему человека, назвать все органы и их функции. Дани всё сделал. И теперь должен был сидеть тихо, чтобы никого не отвлекать. Он и сидел, и не отвлекал. Любовался золотым куполом, пока не надоело.

Свечение купола создавало причудливые тени. На подоконнике аудитории, например, тени напоминали крадущихся пауков. Дани видел настоящих живых пауков — в «Заповеднике флоры и фауны Изначальной». Пауки там были разных размеров и окраса. Дани хотел потрогать одного — большого, мохнатого — но его куратор, суфи Гару, объяснил, что паук ядовитый и вообще, лучше не трогать того, чего не знаешь.

— Если его никто не трогал, — спросил тогда Дани — Как поняли, что он ядовитый?

Других учителей раздражали его вопросы, они называли их странными или вовсе глупыми, но суфи Гару, наоборот, улыбался одобрительно и говорил, что спрашивать — это хорошо.

— А ядовитый паук… Наука — это всегда риск, Дани. Но жизнью рискуют другие, а ученый рискует именем, когда берет на себя ответственность. И для этого нужно гораздо больше мужества и решительности.

Дани, как и полагалось хорошему ученику, тщательно обдумал услышанное. Потом воскликнул:

— Я понял! Есть те, кто дотрагиваются до паука, а есть те, кто наблюдает за ними.

— Верно, Дани, — без улыбки кивнул учитель. — И Вы из тех, кто наблюдает.

… Суфи Эрден читал какой-то толстый научный журнал, остальные ученики занимались своими заданиями. На Дани никто не обращал внимания. Он вытащил заколку, закреплявшую сплетенные на затылке волосы — перламутровая сердцевина, разноцветные проволочки… «Ф-про» сделало тоненькие детские пальчики очень сильными, они без труда гнут твердую проволоку. Всего несколько минут — и Дани с гордостью кладет на свой стол маленького паучка с перламутровым тельцем и разноцветными ножками. Вот бы показать паучка суфи Гару! Но… на занятиях нельзя отвлекаться на «посторонние дела». А паучок — наверняка «постороннее»… Дани, вздохнув, засовывает своё произведение обратно в волосы. Правда, заколка из паучка уже не получится, но, если не слишком вертеть головой, прическа продержится до конца