— Это Ваш окончательный ответ? — раздраженно спросил суфи Гару.

— Да. Я не покину Элпис без Эстэли.

— Что ж, Вы упрямец, я знаю. И отговаривать Вас бесполезно, только время зря терять. В таком случае, я лечу один и буду ждать Вас на Доминго. Если в Вас есть хоть капля благоразумия, не ходите на концерт… лучше вообще никуда не ходите… Знаете, вот что мы сделаем: я позабочусь, чтобы Ваши документы отметили в космопорте, и тот, кто будет Вас искать, получит информацию, что Вы вылетели с Элпис. При «повторном» отлете сошлетесь на ошибку… А пока — отсидитесь где-нибудь, только не у себя дома… Вылетайте любым кораблем Торгового Союза, на Доминго можно и окольными путями добраться…

Суфи Гару продолжал торопливо инструктировать: как быть с документами, как договариваться с пилотами… Дани кивал рассеянно. Эстэли сейчас танцует для него, а потом будет сидеть в пустой гримерке…

Возле лифта суфи Гару обернулся:

— И, всё же, зря. Во Флорес не знают, что такое верность. Как только он поймет, что Вы… в затруднительном положении, он найдет себе более надежного покровителя. Он не пропадет, я таких знаю… по собственному опыту.

Суфи Гару ещё ни разу не ошибался. А что, если и сейчас он прав? Может быть… Но что из этого? Бросить Эстэли сейчас, когда такое творится, и когда… да, те самые дурные предчувствия…

— Возможно, Вы правы. Возможно, Эстэли бросит меня. Но Я не могу его бросить. Есть вещи, которые делать нельзя. Никогда. Спасибо за все. Прощайте, — и, увидев, как изменилось лицо наставника при этом трагическом «Прощайте», тут же поправился. — Я хотел сказать — до скорой встречи на Доминго!

… Он сидел в темноте, прикрыв глаза. Кресло было таким мягким и уютным, а запах цветов — таким сладким и теплым, что он даже задремал. И вынырнул из этой блаженной дремы, когда услышал, как…

Вошел… Что случилось с его легкой походкой? Шаркает, как пациент после тяжелой операции. Ну вот, а теперь и вовсе на пол завалился… И что это за звуки? Ааа… Угадайте с трех раз, чем сейчас занимается Эстэли?.. Где в нем эти неиссякаемые запасы влаги помещаются?..

— Эстэли, умоляю, достаточно с меня сырости на сегодня!

Поднял заплаканное личико, смотрит изумленно, словно не веря.

— Ты… а я уже думал… я боялся…

— Не бойся. Пока я с тобой, ничего не бойся. И где мой любимый напиток?

Кар плавно взлетел с площадки перед домом Эстэли, набрал высоту, и Эстэли задал ему направление на космопорт.

Перед вылетом Эстэли всё сокрушался, что не может взять этот кар с собой, такой груз надо было заявлять заранее. Машина, в самом деле, была отличная — новейшая модель с бесшумным ходом, высокой скоростью и хорошей маневренностью, а самое главное — простая и легкая программа автоуправления и канал связи, снабженный надежной защитой. Последнее оказалось сейчас очень кстати. Дани ещё раз запросил информационную службу космопорта: да, сведения, полученные им незадолго до вылета, подтвердились — в настоящий момент продолжается посадка на два корабля Торгового Союза.

… Дани не понадобилось много времени на сборы. Сразу после разговора с суфи Гару он вернулся в свою лабораторию, отпустил сотрудников, а сам быстро перенес информацию с результатами исследований на компактные носители и забрал с собой. Затем съездил домой и взял там только то, что считал самым ценным. То есть, совсем немного, уместилось в небольшом кейсе. А потом поехал к Эстэли…

Эстэли, вопреки ожиданию, вопросов не задавал, в истерики не впадал («Ехать, так ехать… Мне главное, что с тобой…»). Обмолвился только, что «когда мне было десять лет, я был на Доминго с родителями… там все такие скучные… так что, наряды можно оставить — всё равно никто не оценит… шубки точно не нужны — там жарища…». Собирался он, правда, суетливо и рассеянно, вещей набралось слишком много.

— Эстэли, я же предупреждал, место не забронировано заранее, пилоты согласились принять нас на борт как неучтенных пассажиров. С минимальным багажом, — ворчал Дани.

И Эстэли, чуть не плача, расстался таки с изрядной долей своих «сокровищ», сопровождая это расставание беспрерывными вздохами и причитаниями…

… И вот они летят в космопорт.

Дани немного беспокоит одно обстоятельство: с пилотами связаться невозможно. Накануне Дани, на всякий случай, договорился с пилотами обоих кораблей, а теперь ни с тем, ни с другим не мог соединиться, на все попытки следовал ответ, что канал перегружен… Но это пока не особенно тревожит Дани, он отлично понимает, что нынешняя ситуация пугает не его одного, и желающих покинуть Элпис должно быть немало. Это предположение подтверждается, когда они подлетают к месту назначения. Стоянка запружена транспортом так, что Дани и Эстэли с большим трудом находят свободное место.

Они выскочили из кара и направились было к административному зданию, но… У входа шумела огромная толпа, почти целиком состоявшая из представителей богемы, они выкрикивали что-то, размахивали руками… Дани заметил, что двери в здание закрыты, в окна видно, как внутри прохаживаются военные… Что происходит?..

— Я сейчас! — воскликнул Эстэли и метнулся к кому-то в толпе.

А Дани снова сел в кар и попытался ещё раз связаться с пилотами. Бесполезно. И никакой дополнительной информации.

Наконец, примчался Эстэли с блестящими от возбуждения глазами, затараторил:

— Представляешь, они не выпускают граждан Элпис! Совсем… Только иностранцев… И денег не берут, им хорошие деньги предлагали, а они… Говорят, это не та служба охраны, которая обычно… Говорят, они из боевого десанта…

Что же происходит? Поменяли охрану, никого не выпускают…

— Кто их поставил сюда? Чьи приказы они выполняют?

— … и такие страшные — грубые, злые… а денег не берут… А? Приказы? Ммм…

Конечно, Эстэли не знает — тем, с кем он сейчас общался, даже в голову не пришло… в их пустые хорошенькие головы… узнать самое главное.

— И что теперь будет? — Эстэли доверчиво и беспомощно жался к нему. — Подождем тут? А может, обратимся к охране, и нас, всё-таки, выпустят? Или?..

Он должен быть сильным, уметь быстро принимать решения.

— Или, — твердо говорит Дани. — Возвращаемся.

«Надеюсь, я поступаю правильно?..»

Яромир мрачно оглядывал толпу, скопившуюся у входа в космопорт. Весь цвет богемы, мать её! Возмущаются, требуют… потом смиренно просят… деньги суют… Думают, всех и все могут купить своими блядскими деньгами…

Нет, начальству, конечно, виднее, но… Уж этих-то можно было выпустить, пусть катятся ко всем чертям! Нервируют только ребят — те после Зоэ оголодавшие, за три дня отдыха и на солдатское жалованье не разгуляешься. А тут — такой соблазн! Целые стада самых роскошных задниц Элпис прямо перед носом пасутся. Озвереть же можно!

Они и зверели потихоньку. Выражения, с помощью которых солдаты объяснялись с толпой, становились всё более резкими и всё менее цензурными. Очередного просителя, предлагавшего взятку, так грубо отшвырнули от двери, что он не удержался на ногах и упал.