Из звезд наиболее важна для людей — а именно для сельскохозяйственного груда — Утренняя звезда (планета Венера), в Шумере — звезда богини Инаны. В г. Уре Уту (бог Солнца, семитк. Шамаш) и Инана (семитск. Иштар) — дети от брака бога Луны Сина — локального, а потому верховного божества — и его жены Нингали; это не мешает тем же Уту/Шамашу и Инане/Иштар быть в соседнем Уруке детьми бога небес Ану, локального бога Урука. Астральное значение богини Инаны/Иштар совершенно подчиненное; на ее действительной роли мы остановимся ниже.[308]

Завершая картину космоса, следует обратиться к нижнему миру. Вообще говоря, разделение космоса на верхний, средний и нижний миры не вполне однозначно отражается в отдельных мифологиях. Так, в античной мифологии боги нынешнего поколения, свергнув старших богов Урана и Кроноса, поделили мир на небо (Зевс-Юпитер), землю (Аид, или Гадес-Плутон) и море (Посейдон-Нептун); но на самом деле Зевс, несмотря на имя (< и.-е. dieus небо). — не бог небес как таковых, а бог- громовник и правит хотя и с небес (или с Олимпа), но не столько небом, сколько средним, нашим миром; да и Аид правит не землей, а подземным миром, Преисподней. Таким образом, архаическое деление на три мира вроде бы и сохранено, но переосмыслено в соответствии со своей местной экологией.

В вавилонской мифологии трехчастное деление космоса соответствует трем главным богам: Ану (небосвод), Энлиль (ветер, воздух), Энки (подземные воды). Ану — хотя и покоящийся, но не свергнутый бог; но правит «нашим» миром не он, а Энлиль-Бел («Владыка»).[309] Властитель Преисподней в число верховных трех не входит, да и не вполне ясно, кто, собственно, в ней господствует. Первоначально — Эрешкигаль, «Владычица Великой Земли», богиня-дева (хотя различные злые демоны являются ее «порождениями», но отнюдь не ясно, от какого отца и как они рождены[310]). Эрешкигаль — соперница и подземное соответствие Инаны. Переход в общевавилонском пантеоне власти в Преисподней к мужскому, первоначально локальному божеству — Нергалу, видимо, миф вторичный, хотя само имя Нергал (шум. Не-эре-гал, по У. Ф. Лэмберту: «Светоч Великого жилища») указывает на его исконно хтонический характер (быть может, в качестве ночного светила?). Но, конечно, не случайно, что, согласно мифологической поэме II тысячелетия, до н э., Нергал должен был овладеть Эрешкигалью против ее воли.[311] Похожа на Эрешкигаль германская (скандинавская) владычица мертвых, чудовище Хель.

Хотя именно земля родит хлеб, но только в Египте и Преисподней [312] и хлебом правит один бог, а именно мертвый Осирис; в Греции хлебом правит богиня земли- матери Деметра, которой бог Преисподней Аид приходится только зятем (он похитил ее дочь Персефону); а в Шумере «владыкой земли» является, по этимологии его имени, Энки, бог подземных вод, но рождением хлебов ведают специальная богиня Нисаба или любая из локальных богинь-матерей. В то же время местонахождение предков, влияющих на благополучие их потомков, безусловно, в Преисподней. Мы обнаруживаем, что Земля как мир мертвых и Земля как родительница хлебов могут попадать как в один семантический ряд, так и в разные.

Регулярность периодического рождения хлебов обеспечивается в Египте осирическим мифом и культом (отсюда — гипертрофия культа мертвых в этой стране), в Месопотамии и вообще в Передней Азии — обрядом «священного брака», известным в прошлом и индоевропейцам, видимо и славянам.[313] У греков хлеба выращивает богиня-мать Деметра, но сезонное обновление Земли зависит не от нее, а обеспечивается похищением ее дочери Персефоны Аидом в Преисподнюю и затем ее периодическим возвращением. Именно возвращение божества на Землю порождает жизнь растений, животных и людей — Преисподняя не родит хлеба, она, напротив, ответственна за временную смерть хлебного зерна и вообще за прекращение жизни на Земле.

Как видим, мифические сюжеты, осмысляющие земледельческий цикл, разнообразны. Может быть, по происхождению они полицентричны. Особые варианты мифов должны были возникать и возникали в связи с садоводством, виноградарством.[314] Иные мифы складываются в горных и лесных зонах, где земледелие связано с грозами и горными ливнями, иные — в степных зонах, вымирающих в течение палящего лета.

Боги-громовержцы, боги ливней, о которых мы уже говорили в другой связи, играют особую мифологическую роль в горно-лесных районах архаичной земледельческо-скотоводческой зоны. Одни, как скандинавский Тор — по одной причине, греко-римские Зевс и Юпитер — по другой проявляют интересующие нас здесь черты недостаточно рельефно, а индийский Индра слишком связан со специфическими природными условиями муссонной зоны. Поэтому мы ближе остановимся на громовержцах ближневосточной зоны. Хетто-лувийский Тархунтс, хурритский Тешшуб, урартский Тейшебa, западносемитский Ба?лу/Хадду, месопотамский Адад/Ишкур уже с глубокой древности отождествлялись между собой и обозначались одной и той же клинописной идеограммой. Из этой группы богов- громовержцев мы исключим месопотамского Адада/Ишкура как игравшего второстепенную роль в малодождливой Месопотамии, урартского Тейшебу, о котором в чисто мифологическом плане известно слишком мало, и хетто-лувийского Тархунтса, фигуру, очень рано подвергнувшуюся контаминации и синкретизации.

Мы остановимся на западносемитском типе божества — Ваале, причем не будем пытаться отделять его от других мифологических фигур, сюжетно с ним связанных. Как нам кажется, на основании вышеизложенного читателю и самостоятельно нетрудно будет отчленить различные principia volentes, внешние по отношению к тому началу, которое нас здесь будет занимать в первую очередь.

Западпосемитская мифологии известна нам по теофорным именам, [315] по случайным реминисценциям в Библии, по античным, довольно неточным свидетельствам о финикийско-пунической мифологии (более поздней, но восходящей к архаическим представлениям), по некоторым западносемитским культам, воспринятым и сохраненным египтянами[316] и хеттами,[317] но лучше всего — по текстам из города Угарит, восходящим в основном к XIV в. до н. э.

Угарит находился в северной части средиземноморского побережья Сирии и имел смешанное западносемитское и хурритское население. В противоположность довольно распространенному ранее мнению, угаритяне не были финикийцами; их говор принадлежал к другой, аморейской подветви западносемитских языков и в то же время отличался от аморейских говоров Северной Месопотамии и Внутренней Сирии, известных по ассиро-вавилонским источникам. Угаритяне пользовались квазиалфавитным письмом в виде клинообразных значков, которые писались на глиняных табличках; но к шумеро-аккадской клинописи это письмо прямого отношения не имело, а скорее являлось одной из ветвей древнезападносемитского слогового письма, потомками которого являются также финикийский и последующие семитские и европейские алфавиты. Есть основания предполагать, что угаритяне причисляли себя первоначально к западносемитскому племенному объединению Диднум, или Диданум, библ. Дедан;[318] основная масса диданитов впоследствии вошла в состав арабов.

Из Угарита дошли различные культовые тексты: списки богов (из которых видно, что существовали твердо установленные отождествления между западносемитскими и хурритскими богами угаритского пантеона, а также между теми и другими и аккадскими богами), затем заклинания и, что особенно важно, эпические песни мифологического и героического содержания, вероятно находившие применение в культе.[319]

То, что мы предоставили самим читателям судить о системе западносемитских principia volentes, объясняется отчасти тем, что их непосредственно воспринимаемая классификация затрудняется обычаем по возможности заменять священные собственные имена богов нарицательными: ?il ?ilum бог (вообще), ba?l, da?lum муж, хозяин, господин (вообще; ср. библ. «ваал»), ?adon господин, господь (ср. греч. Adonis, др. — евр. ?Adonai). Как и в Месопотамии (да и повсюду), божество, играющее роль отдельного principium volens в «общей» мифологии, могло локально быть главным богом данной общины и поэтому выступать там в качестве principium volens плодородия.[320] Этот обычай способствовал раннему отождествлению божеств, генетически и функционально различных, а также различению по эпитетам богов, генетически идентичных, но имевших культ в разных местах. Воинственный бог Преисподней Раши (хурритск. Иржанна) был главным богом Аласии на Кипре, а потому был там, очевидно, ваалом; в Угарите Ваал ?Алияну (И. Ш. Шифман переводит «Силач»), Ваал Хадду («Громовник») и Ваал горы Цапану слились в образе одного божества, которому приписывали подвиги всех;