превосходного кроя синий пиджак, из-под которого выглядывал кремовый жилет, и Энн пришло в голову, что, вероятно, Алекс консультировал Генри по поводу его сегодняшнего костюма. Его волосы были аккуратно причесаны — ни один завиток не выбивался из гладкой прически. Чисто выбритый подбородок блестел. Ясные глаза были полны живого блеска.

Генри отвесил Хелен небрежный поклон и выполнил ее распоряжение. Он даже не взглянул на Энн, и сердце ее болезненно сжалось. Он сидел всего в каких-нибудь двадцати сантиметрах от нее, а она не смела даже прикоснуться к нему… Она глубоко вздохнула, стараясь ощутить аромат Генри. Когда его мужской запах — запах соленой морской воды, табачного дыма и корабельного леса — достиг ее ноздрей, она на секунду закрыла глаза от наслаждения.

— Я полагаю, что меня пригласили по поводу забавной статьи полковника Манна, — сказал Генри.

— Совершенно верно, — светским тоном произнесла Хелен. — Но прежде чем мы начнем, я бы хотела кое-что сказать вам обоим. — Она встала. — Ни разу за всю мою жизнь я не встречала людей более жестоких и более равнодушных к чувствам друг друга. — Энн вздрогнула, а Генри улыбнулся, не скрывая восхищения этой женщиной. — Я пришла к печальному выводу: вы заслуживаете друг друга. Единственный способ уладить все эти неприятности — свадьба.

— Нет! — воскликнула Энн.

— Прекрасно, — заявил Генри в тот же самый момент.

Энн повернулась к нему с выражением недоумения на лице. Генри посмотрел на Энн с еще менее приятным выражением.

— Я не выйду за него замуж, — сказала Энн, чуть-чуть отодвигаясь от него, удивляясь самой себе, почему она возражает против того, чего всего минуту назад так сильно желала.

Выражение лица Хелен смягчилось.

— Ты же не можешь сказать, что не любишь его, Энн, не так ли?

Энн бросила взгляд на Генри, а потом сосредоточилась на рисунке ковра у своих ног.

— Я люблю его, — прошептала она.

Генри издал горький смешок.

— Да, люблю! — громко повторила Энн.

— Господи ты, Боже мой! Вы можете поверить, что у нее хватило смелости признаться мне в этом? — спросил он, обращаясь к Хелен в надежде, что она на его стороне.

— Я считаю ее глупой из-за того, что она любит вас. Но думаю, что она действительно вас любит, мистер Оуэн.

Улыбка медленно сошла с лица Генри.

— Итак, — сказала Хелен, не обращая внимания на Энн, — вы любите Энн, мистер Оуэн?

Генри целую минуту тер подбородок, сжимал руки, ерошил свою аккуратную прическу.

— Всем своим сердцем, — наконец сказал он.

— Ах, — выдохнула Энн.

Генри повернулся с ней.

— Почему ты не веришь мне? Конечно, я люблю тебя. Я бы не стал просить тебя выйти за меня замуж, если бы не любил.

Энн наградила его саркастической улыбкой.

— Да неужели? — поинтересовалась она, недвусмысленно намекая на первое предложение Генри.

— Тот раз — не считается. Тогда я даже не хотел жениться, моей целью был «Морской Утес».

Энн с видом победителя повернулась к Хелен.

— Вот видите? Откуда мне знать, действительно ли он любит меня на этот раз?

— Тогда я не говорил тебе, что люблю, — заметил Генри.

— Дело не в этом. Дело в том, что я не могу доверять тебе. Я не верю тебе. Ты солгал мне, чтобы получить дом, Генри. Всего лишь старый дом.

— Я могу только сказать, что я люблю тебя, я не могу доказать этого.

— Ты не меня любишь! — воинственным тоном продолжала Энн. — Ты любишь мою тонкую талию!

Хелен улыбнулась, словно уже радовалась тому, что эти двое молодых людей, наконец-то, достигли согласия.

— О чем ты говоришь? — удивился Генри.

Энн вскочила и стала расхаживать по комнате.

— Признайся, Генри! Ты не любил меня прежде, потому, что я была толстая. Некрасивая и толстая.

Генри изумленно уставился на нее.

— Я бы солгал, конечно, если бы не сказал, что сейчас нахожу тебя более привлекательной, — осторожно начал он.

— Вот видишь! — воскликнула Энн, тыча в него обвиняющим перстом. — Я знала это. Может быть, ты и не осознаешь этого, но когда-нибудь я стану старой и некрасивой, а возможно, даже и толстой. И где тогда будет твоя любовь ко мне?

Генри закрыл глаза и опустил голову. Когда он снова посмотрел на нее, его глаза потемнели от сдерживаемых эмоций.

— Энн, я могу сказать тебе, что буду любить тебя, когда ты станешь толстой, когда ты станешь старой, когда на тебе будет больше морщин, чем на черносливе, но ты ведь все равно не поверишь мне.

Энн обхватила себя руками, как будто ей вдруг стало холодно.

— Да, я тебе не поверю, — заплакала она.

Хелен встала и обняла Энн.

— Наверное, вам нужно уйти, мистер Оуэн, — сказала Хелен с доброй улыбкой.

Генри встал.

— Это все, чего ты ждала от этой встречи, Энн?

— Эта встреча была моей идеей, мистер Оуэн, — сказала Хелен, — и это именно то, чего я и ожидала.

Лицо Генри окаменело.

— В таком случае, примите мои поздравления, миссис Лейден.

Хелен рассмеялась.

— Глупый вы молодой человек, — сказала она, поглаживая Энн по вздрагивающей спине, — я уже дала вам ответ.

— А какой, черт побери, был вопрос? — сердито спросил Генри.

— Загляните в свое сердце, — улыбнулась Хелен.

Энн вырвалась из объятий Хелен и подбежала к окну.

Стоя спиной к Генри, она ничего не видящими глазами уставилась на сад Лейденов. Генри схватился обеими руками за голову, совершенно растрепав свою замечательную прическу.

— Если вы оба не хотите оставаться предметом сплетен на всю оставшуюся жизнь, вы должны назначить дату свадьбы, — пропела Хелен своим мелодичным голосом.

Энн обернулась, уже справившись со слезами.

— Я не выйду за него замуж! — воскликнула она.

Генри, в глубокой задумчивости изучавший узор ковра, вдруг поднял голову, и в его глазах загорелся какой-то странный свет.

— Мне нужно срочно завершить одно дело, — сказал он. — До свидания, дамы. Миссис Лейден, приношу вам свою глубочайшую признательность. — Хелен улыбнулась и легким взмахом руки отмела его слова благодарности.

— А как же дата свадьбы, мистер Оуэн? — спросила она.

— Меня устроит любая, которая устроит Энн, миссис Лейден. Я не опоздаю, — сказал Генри, уже выходя из комнаты.