все ближе. Но между ними находился Агон, он бежал, собираясь забрать приз, который по праву принадлежал ему.
— Агон! — воскликнул Генареас.
Приблизившись к порталу, Агон остановился и медленно повернулся.
— Мне действительно жаль, мои братья. Но, похоже, я должен вас покинуть. Желаю вам…
Из тьмы что-то выскочило и оборвало Агона на полуслове. Огромная хитиновая клешня, древняя и иссеченная, схватила его за пояс и подняла на пять метров ввысь. Она сжалась, и Агон закричал, изо рта потекла кровь. Две половины его тела упали на пол, внутренности рассыпались по стальной палубе.
Затем оно вышло из тьмы.
Его огромное тело удерживали четыре массивные конечности. То была гора из плоти и стали, металлические пластины вросли в покрытое волдырями тело. Две огромные клешни вытянулись вперед и угрожающе щелкнули. Но самой страшной была его голова — уродливая, раздувшаяся пародия на лицо, которое некогда принадлежало человеку, но теперь было настолько диким и злобным, что стало практически неузнаваемым.
Инвикт в ужасе смотрел, как существо разверзло огромную пасть и проорало вечный клич.
— ДАЙТЕ. МНЕ. СВОБОДУ! — закричало оно, наполнив зал душераздирающим ревом.
Теперь все встало на свои места. Инвикт слышал не древний боевой клич, но всего лишь безумные возгласы мутанта, который на протяжении столетий находился под развращающим влиянием варпа.
И теперь лишь он отделял его от победы.
Генареас пришел в движение первым, он шагнул вперед и выпустил поток пламени, который охватил голову монстра. Когда огонь угас, Инвикт увидел, что на прочном теле твари не осталось ни следа. Он поднял болт-пистолет и выстрелил существу в глаз, но разрывные снаряды лишь еще больше разозлили его.
Оно вновь взревело и повторило свою бесконечную мольбу, а затем шагнуло на отвратительных толстых конечностях.
— У меня остался один снаряд, — сказал Инвикт. — Мы должны использовать его с умом.
— Понял, брат, — ответил Генареас и ухватил огнемет за приклад.
Зверь открыл пасть, желая закричать еще раз, и Генареас сполна воспользовался шансом, забросив ему огнемет прямо промеж челюстей.
Инвикт взвел болт-пистолет, выжидая момента. Он мог выстрелить лишь в точно выверенное время, но он был ветераном Сынов Злобы, несравненным воином на поле боя. Доли секунды для него было более чем достаточно.
Когда огнемет очутился в пасти чудища, разрывной снаряд попал в канистру с прометием, воспламенив жидкое пламя. Взрыв оторвал мутанту верхнюю часть головы, заставив его умолкнуть навеки. Пару секунд тело уродливого левиафана продолжало стоять, еще не догадываясь о собственной смерти. Затем, подобно башне, лишенной основания, оно рухнуло на землю.
Генареас улыбнулся брату.
— И нас осталось лишь двое, — произнес он. — Хорошо, что именно нам придется сойтись в последний раз. Мы будем сражаться с помощью рук и стальной решимости, и победителю достанется все.
Он указал на портал, который все еще чарующе мерцал и вращался.
— Я так ждал этого дня, Инвикт. Наша дружба была выкована в сотнях сражений, закалена в крови тысячи поверженных врагов. Это будет бой, который завершит все битвы. Я жалею лишь о том, что мы оба не сможем выйти отсюда победителями, ведь, как ты знаешь, чемпион здесь может быть только один.
Инвикт согласно кивнул.
— Мне тоже жаль, брат, — сказал он, поднимая болт- пистолет. — Когда я сказал, что у меня остался один снаряд, я солгал.
Генареас не успел ничего сказать, когда Инвикт нажал на курок, и куски мозга его боевого брата вылетели через заднюю стенку черепа.
Бросив уже пустой болт-пистолет, Инвикт приблизился к сверкающему порталу и ступил на порог его благодатного света.
Он стоял в центре широкого резного круга. На его поверхности пересекались древние символы, которые напоминали ему демонические лица, но лишь только он пытался сфокусироваться на них, они исчезали.
Со всех сторон его окружало слегка потрескивающее поле силового щита. Инвикт даже представить себе не мог, что ждало его далее, если для этого требовались подобные предосторожности, но у него и так не было возможности уклониться от уготованной ему судьбы. Тем не менее, он не собирался оспаривать требования лорда Кафала.
У стен великого зала стояли облаченные в доспехи Сыны Злобы, они держали знамена своего Ордена. Стены зала располагались ярусами так, чтобы каждый космический десантник смог увидеть действие. Каждый сможет следить за ходом церемонии, каждый увидит, как Инвикт станет Обреченным. Подобного ранее не происходило, Кафал, вероятно, счел его победу исторической, чтобы нарушить традицию подобным образом.
Инвикт увидел, как из другого конца великого зала приближается сам лорд Кафал в окружении библиариев и служителей-священников, облаченных в лазурные одеяния. Сервиторы несли древние тома Ордена, а автоматизированные вокс-устройства, которые парили рядом с процессией, извергали литургии. Но было кое-что еще — технодесантники Ордена с помощью мехадендритов несли огромные контейнеры. Инвикт не догадывался, что находилось в тех контейнерах, но их неожиданное появление встревожило его.
Огромный отсек наполнили ароматы сгорающих благовоний, и над действом опустилась жуткая тишина. Молчание было невыносимым, и тревога Инвикта начала перерастать в едва скрываемый ужас. Это был не тот торжественный ритуал, которого он так ждал, скорее это походило на погребальную церемонию.
К нему подошел Кафал, его лицо казалось мрачным в клубящейся мгле.
— Ты доказал, что лучший из нас, Инвикт. Ты доказал, что тебе нет равных в силе и хитрости. Ты самый могучий, последний, кто доказал, что достоин присоединиться к Обреченным.
Его окружили библиарии, из-под их капюшонов раздавалось монотонное пение. Древняя и темная речь, которую извергали вокс-установки, становилась все громче с каждой секундой, и Инвикт чувствовал в воздухе металлический привкус, будто в отсеке вот-вот была готова разразиться буря. Технодесантники установили все десять контейнеров вокруг Инвикта. Они церемониально взломали священные печати, которые удерживали замки, и показали, что находилось внутри. На Инвикта воззрилось десять бледных лиц — десять безмолвных воинов с все еще сильными телами, но опустошенными рассудками.
Его тревога переросла в холодную панику. Он уверял себя, что все это было лишь частью ритуала, но основные инстинкты кричали ему как можно скорее убираться отсюда. Но сбежать он не мог, так как силовое поле было все еще активировано.
— Ты одиннадцатый герой, Инвикт, одиннадцатый и последний воин. Взгляни на своих боевых братьев, — Кафал указал на бледные лица с ничего не выражающими взглядами. — Это твои предшественники, каждый из них прошел Испытание «Лабиринта» ради чести вступить в ряды Обреченных. Тысячу лет мы искали чемпионов, достойных Его. И сегодня ночью все вы в сборе. Теперь наш крестовый поход может начаться. Теперь мы достаточно сильны, чтобы вернуть себе утраченное — Скелус, родной мир. Никто не устоит перед нами — ни Разрушительные Силы, ни слуги Повелителя-трупа. Ибо теперь на нашей стороне Он.
Инвикт взглянул себе под ноги, и его охватил ужас. Из выгравированных рун начало исходить зловещее свечение, оно металось и прыгало, мерцая зеленым, синим и красным цветами.
— Теперь ты познаешь, что значит стать Обреченным, — продолжил лорд Кафал, отступив назад. — Теперь Злоба покажет тебе, что принесла твоя победа.
Инвикт пытался сказать что-то, потребовать объяснений по поводу того, что с ним происходит, но понял, что не может пошевелить челюстью. Он просто не мог произнести ни слова. Шепот библиариев и вокс-установок стал громче, и вскоре они звучали на полную силу. Свечение у ног Инвикта становилось все ярче, опутывая его ноги ужасным светом.
— Ты действительно достоин, Инвикт из Сынов, — воскликнул Кафал, воздев руки к теням у потолка. — Ты слышишь Его зов? Он пришел, дабы принять свою дань. Он пришел за одиннадцатым из «Лабиринта». Он пришел, дабы ходить среди нас.
Инвикт проследил за взором Кафала и поднял глаза к потолку. В тенях он разглядел очертания чего-то огромного, чего-то, что смотрело на него зловещими глазами. Чего-то ужасного, что таилось во мгле.
Он закричал. Закричал от охватившей его тело боли. Закричал от ужаса в глубинах души. Но никакой крик уже не мог остановить ритуал.
Оно начало спускаться, неся с собою тьму и боль. Инвикт в последний раз судорожно всхлипнул, когда его плоть начала сползать с костей.
Когда тело было поглощено, он понял, что его не спасет уже даже сладостное забвение…
В великом зале царила тишина.
Сыны смотрели, как свечение поглощает их брата Инвикта и десять других героев «Лабиринта», их конечности сжигались, тела потрошились, головы искажались и искривлялись, сплетаясь в озере черного света.
То, что теперь стояло пред ними, более не являлось их боевыми братьями. Инвикт и остальные исчезли, дабы присоединиться к рядам истинных, легендарных Обреченных.
То, что стояло перед ними, было духом, которому они поклонялись тысячу лет. Призрак, который поведет их, дабы отобрать то, что по праву принадлежало им.
Его можно было призвать лишь с помощью жертвоприношения. Только через жертву лучших и наиболее достойных воинов, Он мог прийти в этот мир.
И теперь он стоял пред ними, озаряя их пламенным взором — Бог-отступник, Изгой, Утерянный, Иерарх анархии и террора…
…
