зеленой мушки живет похожее существо. Биологи занимались его изучением много лет и выдвинули десяток сложных теорий. Наконец кто-то догадался разделить мушку и это странное существо и изучать их отдельно друг от друга. И все встало на свои места. Оказалось, что это растение-симбиот, оно выделяет ферменты, без которых мушка не могла бы усваивать сахар из цветочного нектара.

— А что здесь необычного? — удивился Брайн. — Разве это единственный пример, когда кишечная флора способствует усвоению пищи? Чем эта зеленая мушка отличается от десятков других существ?

— Есть одно отличие… В организм любого другого животного или насекомого микроорганизмы попадают извне и остаются там, если приносят пользу, иначе организм их отторгает. А у зеленой мушки с этим ее растением постоянный симбиоз — он необходим им обоим. Споры растения всегда присутствуют в половых клетках мушки, и каждое яйцо, которое потом развивается во взрослое насекомое, обязательно заражено этим симбиотом.

— И ты думаешь, что зеленые шарики в крови магтов — явление того же порядка?

— Уверена! Тот же самый процесс. И каждый магт уже рождается с этой дрянью. Пока растет ребенок, растет и симбиот. Наверное, симбиот растет даже быстрее, потому что это простейший организм. Думаю, он прочно закрепляется в мозгу за первые полгода жизни ребенка.

— Но почему так получается? Как это началось?

— Я могу высказать только предположения, но, на мой взгляд, все довольно просто. Скорее всего, симбиот — нечто среднее между животным и растением, как и почти вся жизнь на Дисе. Будущие магты, вероятно, заполучили эту гадость, съев какое-нибудь местное животное. В новой среде симбиот быстро прижился и расцвел под защитой прочной черепной коробки своего хозяина. В обмен на пищу и удобства, он, очевидно, вырабатывал гормоны и ферменты, которое помогали магтам выжить. Может быть, это существо способствовало пищеварению, и магты спокойно могли употреблять в пищу любые растения или животных; не исключено, что симбиот очищает их кровь от токсичных веществ. Короче говоря, благодаря этому союзу магты стали господствующей формой жизни на планете. Но они заплатили дорогую цену. Ты заметил, что мозг магта по своим размерам ничем не уступает мозгу обычного человека?

— Но он должен быть меньше, ведь в черепе живет еще и симбиот, — возразил Брайн.

— Просто симбиот проник в мозг.

Внезапно Брайн все понял.

— Лобные доли! Так вот почему магты эмоционально стерильны! Этот жуткий симбиот поглотил лобные доли — совершил фронтальную лоботомию.

— И не остановился на этом, — заметила Леа, снимая скальпелем оболочку серого вещества, под которой обнаружилась все та же зеленая масса. — Симбиот пронизывает весь мозг, он не затрагивает только мозжечок. Потеряв лобные доли, магты лишились эмоций и способности к абстрактному мышлению — это еще называют воображением. Вероятно, так им было легче выжить на Дисе: нет эмоций — нет никаких моральных проблем, ничего не мешает бороться за жизнь. Наверняка все произошло не в один день, и магтам пришлось пройти страшный путь, пока организм привыкал к захватчику. Зато теперь перед нами конечный продукт — человек-животное или человек-растение, или животное-растение, как вам больше нравится. Замкнутый круг!

— Но остальные дисанцы смогли выжить, не превратившись в монстров. Зачем магтам надо было заходить так далеко?

— Эволюция не знает слова «надо». Существует множество вариантов развития жизни, но только лучшие из них имеют продолжение. Ты говоришь, что обыкновенные дисанцы тоже выжили, но магты выжили… как бы это сказать… они лучше выжили. Они уже стали господствующей расой на Дисе и, не вмешайся в эту историю инопланетники, стали бы единственной — рано или поздно магты истребили бы остальных дисанцев.

— Тут у тебя концы с концами не сходятся. Предположим, магты выжили и взобрались на самый верх по лестнице эволюции. Но ведь у них напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, вот сейчас, например, они развязали самоубийственную войну. Почему же они до сих пор не погибли?

— Магты агрессивны и безжалостны. Они никогда не отступают, нападают на любого противника и, конечно, иногда погибают. Но у них никогда не было достойного противника — на Дисе ведь нет даже крупных хищников — и как виду магтам ничто не угрожало. Они утратили инстинкт самосохранения за ненадобностью, и хотя индивидуумы погибали, вид в целом благодаря этому только укрепился. Но вот Дис вышел из изоляции, и ситуация кардинально изменилась. Перед магтами теперь стоит глобальная проблема, проблема выживания расы, с которой они никогда раньше не сталкивались и которую они не в состоянии даже осознать, не то что разрешить. Они продолжают нападать, невзирая на то, что противник вооружен уже не палкой, а пистолетом или бластером, и они будут нападать, пока их не перебьют всех до одного. Отсутствие воображения, неспособность к абстрактному мышлению лишают их возможности понять, что в данном случае привычная тактика приведет к гибели всей планеты, впрочем, вряд ли магты вообще отдают себе отчет, что их планета может погибнуть. Эволюция жестока, но справедлива. Раньше этот симбиот был магтам полезен — он обеспечивал сохранение вида. Теперь из-за того же самого симбиота вид магтов стоит перед лицом полного уничтожения. Изменилась ситуация, и больше нет симбиота — полезного партнера в союзе двух существ, а есть — паразит.

— И паразита надо уничтожить! — подхватил Брайн. — Все, бой с тенью кончился! Мы нашли врага, и этот враг — всего лишь процветающий паразит, тупой и ограниченный. У него вообще есть мозг?

— Сомневаюсь. Зачем ему мозг? Если и был когда-то, то давно атрофировался: паразиты, живущие внутри другого организма, как правило, очень быстро деградируют, у них сохраняются только самые необходимые функции.

— Что это такое? — внезапно спросил Ульв, указывая на симбиота. Он слышал весь разговор, но не понял из него ни слова.

— Объясни ему, Леа, — сказал Брайн и добавил, увидев, как она измучена: — И сядь, пожалуйста, тебе надо отдохнуть. А я пока… — он взглянул на часы и замолчал.

Было уже четыре часа дня — до конца света оставалось около восьми часов. Что можно сделать за восемь часов? У Брайна сразу поубавилось энтузиазма. Если ему не удастся убедить ниджорцев, они сбросят бомбы точно в срок. А если даже удастся? Пока его открытие ничего не меняет в расстановке сил — в любой момент магты могут запустить свои кобальтовые бомбы на Ниджор.

Кобальтовые бомбы! За всей этой суматохой с трупом Брайн начисто забыл о Талте. Ему стало стыдно. Необходимо срочно связаться с Хисом и обо всем ему рассказать: и о смерти Талта, и о следах радиоактивного излучения в черной крепости. Конечно, Талт убит, а лента с записью уничтожена, но Хис может организовать еще один рейд и проверить все на месте.

Брайн настроил передатчик на волну террористов и послал вызов — вместо ответа в наушниках защелкали атмосферные разряды. Может, передатчик неисправен? Он сменил частоту, набрал для проверки свои позывные и свистнул в микрофон. Отраженный сигнал больно ударил по ушам. Передатчик работал. Тогда Брайн еще раз вызвал Хиса и на этот раз услышал кодовый сигнал: «Вызов принят». Он схватил микрофон:

— Говорит Бренд. Как слышите? Мне нужно поговорить с Хисом. Прием.

К его удивлению, ответил профессор Крафт:

— Мне очень жаль, Бренд, но поговорить с Хисом вам не удастся. Полчаса назад он и его люди покинули Дис, и сейчас они находятся на пути к Ниджору. Мы все время прослушивали их частоту и поэтому приняли ваш вызов. Вы готовы? С каждым часом становится все опасней садиться на планету. Уже сейчас мне будет нелегко найти добровольцев, которые согласятся лететь за вами.

Хис улетел! Вместе со всей своей армией. Брайну не сразу удалось освоиться с таким поворотом событий. Наконец он вспомнил, что Крафт ждет ответа.

— Ну, что ж… Раз они улетели… тут уж ничего не поделаешь. Я все равно собирался говорить с вами, Крафт — выслушайте меня и постарайтесь понять. Надо отменить бомбардировку. Я все-таки докопался до сути, я узнал, почему магты так странно себя ведут. Все еще можно исправить…

— Это можно сделать до полуночи? — прервал его Крафт; в голосе профессора звучало раздражение — даже святые устают.

— Конечно, нет, — Брайн нахмурился, чувствуя, что разговор принимает нежелательный для него оборот. — Но на это не уйдет много времени. У меня есть доказательства…