Ведь надо перестраивать собственные бизнес-процессы в расчёте на взаимодействие с партнёром. Если взаимодействие нарушится, Вы немало потеряете на перестройках.

Чем больше доверие — тем глубже может быть разделение труда, тем разнообразнее и эффективнее может быть бизнес. Как известно, разделение труда неизменно повышает его производительность.

В первые постсоветские годы доверия в бизнесе практически ещё не было. Взаимодействовали только люди, хорошо знающие друг друга по прежним временам, а ещё лучше — связанные каким-то родством. На столь скромной основе сложную промышленную систему не выстроить. В этом — одна из множества причин тогдашнего обвала производства.

Постепенно — по мере накопления личного опыта контактов — стали создаваться цепочки доверия. А уже из них также постепенно прорастали цепочки взаимодействия. В последние предкризисные годы у нас выстраивались уже достаточно многоступенчатые и разветвлённые производственные структуры. Эффективность ещё не доросла до западного уровня, подкреплённого взаимодействием сотен и тысяч контрагентов, но двигалась в правильную сторону.

К сожалению, кризис — всегда утрата немалой доли доверия к партнёрам. Не потому, что Вы начинаете подозревать каждого знакомого в желании бежать с рынка. А потому, что каждый хозяйствующий субъект связан со множеством партнёров. Соответственно Ваш партнёр может что-то потерять от взаимодействия с другими, неведомыми Вам партнёрами. Соответственно Вы просто вынуждены доверять ему меньше, ибо его знаете, а его партнёров — нет.

Таким образом, кризис загоняет всех нас в положение тех самых узников из старой притчи. Мы вынуждены меньше доверять партнёрам. Соответственно перестраховываемся — ограничиваем возможности развития собственного бизнеса. Тем самым многое теряем — заметьте! — прежде всего не на уже реально возникших проблемах, а на их напряжённом ожидании.

Поэтому, в частности, я счёл очень разумными и полезными меры, принятые государством для поддержки реального бизнеса, его страховки от превратностей бизнеса чисто финансового. В самом деле, если Вы знаете, что Вашего партнёра в случае чего поддержат, не дадут ему рухнуть вслед за другими, менее удачливыми его партнёрами, то Вы и сами будете твёрже на него опираться и лучше развивать собственный бизнес в расчёте на эту надёжно подкреплённую опору.

Пока не знаю, сколь эффективны в техническом плане станут эти меры поддержки и подстраховки, ведь немалая их часть ещё вырабатывается. Я только уверен: именно они куда важнее, чем любая поддержка бизнеса чисто финансового. Не зря президент признал поддержку финансового рынка ошибкой.

Надеюсь, наши власти впредь будут больше внимания уделять конкретной экономике, производящей реальные товары и услуги, а не отражению деятельности этой экономики в зеркале бирж.

Наши биржи, по счастью, тоже не успели нарастить финансовые пирамиды производных бумаг, сопоставимые с западными. Естественно, на их поддержку уйдёт меньше сил, чем на западные. Соответственно больше будет доля накопленных государством резервов, доступная для подстраховки реального бизнеса. Значит, сам реальный бизнес сможет в большей мере, чем на западе, доверять партнёрам. И соответственно развиваться будет устойчивее. При грамотной государственной политике мы можем не пасть жертвами дилеммы узника.

Несколько слов о способах оплаты конкуренции.

Наверное, каждый бизнесмен мечтает стать в своём деле монополистом. Мало кому охота действовать без оглядки на конкурентов, дышащих в затылок, да ещё и драть с клиентуры всё, что она в состоянии выложить.

Зато сама клиентура от этой перспективы не в восторге. Не зря уже более сотни лет — по меньшей мере со времён президента Теодора Рузвелта — активно применяются и постоянно совершенствуются антимонопольные законы.

Да и сами монополии сражаются с такими законами далеко не так активно, как могли бы по своим финансовым и организационным силам. Ведь в отсутствие конкуренции они не только жиреют, но и дрябнут — как зайцы в лесу, где все волки отстреляны.

Удачное стечение собственного искусства и внешних обстоятельств позволило легендарной Microsoft фактически монополизировать сперва рынок операционных систем для персональных компьютеров, затем офисных программ для них, наконец, интернет-браузеров. В каждом завоёванном сегменте фирма прекращала концептуальное развитие своих программ, зато щедро наполняла каждый новый выпуск эффектными (и поэтому привлекательными для непрофессионалов), но мало кем востребованными, возможностями. Только появление реальных бесплатных конкурентов — Linux, OpenOffice.org, Opera и Mozilla — заставило главу компании всерьёз озаботиться хотя бы безопасностью и надёжностью собственных изделий.

Конкуренция безжалостно выметает с рынка всё дорогое, ненадёжное, неуклюжее. Взгляните, что она создала на месте советской торговли. Есть даже надежда (хотя пока и слабая), что конкуренция сумеет наладить наше коммунальное хозяйство.

Потребители не только обретают лучшее, но и платят за него меньше. Даже расширение рынка благодаря падению цен далеко не всегда компенсирует само это падение. Мне изнутри известен случай, когда три фирмы, поделившие рынок одной из услуг, вместе собирают заметно меньше, чем раньше — будучи монополистом — получала одна из них.

Перед нами экономическое чудо. Мир становится лучше — а платят за него всё меньше. Не ясно ли, что от монополии надо избавляться любой ценой?

Увы, любую цену всегда платят из чужого кармана. Конкуренция — не исключение.

Изобилие конкурентов нужно, чтобы выбрать лучших. Значит, в любой момент есть и худшие. Иной раз настолько худшие, что потратить на них деньги — всё равно что выбросить на ветер. Если же конкурентов достаточно много, среди них могут затесаться мошенники, заведомо не намеренные добиваться соответствия своих товаров и услуг требуемой цене.

Выходит, конкуренцию — как и монополию — приходится оплачивать падением качества услуг (включая товары). Только при монополии платят все и понемногу, а при конкуренции — немногие неудачники, зато полновесно.

От этой напасти не спасает казённое лицензирование. Оно в лучшем случае устанавливает необходимый минимум качества услуг. Но конкуренция быстро поднимает лучших участников рынка настолько выше минимума, что на него просто бессмысленно ориентироваться. Если же требуемый уровень задрать слишком высоко, государство установит искусственную монополию. Не говоря уж о методах обхода любых формальных лицензионных процедур.

Не помогает и создание саморегулирующихся общественных объединений. Как доказал ещё опыт средневековых ремесленных цехов, такие объединения довольно скоро перестают допускать в свои ряды новых членов, договариваются о ценовой политике и приближаются к монопольному статусу.

Тупики борьбы за качество (а заодно и за честность) подробно исследованы. Лучший из уже известных способов — страховка.

Страховаться от оказания ненадлежащих услуг могут сами производители. Например, добрая половина баснословных гонораров американских врачей уходит на страховку от исков неудачливых больных и их родственников. Да и ОСАГО можно считать защитой от ненадлежащего качества вождения.

Но куда эффективнее страховать потребителей. Нынешние страховые компании готовы брать на себя любые риски.

Правда, страховые ставки таковы, чтобы не только возмещать потенциальный убыток страховщика,