— Я совершил глупость, согласившись таким образом получить нужную информацию. Делал это не один раз, но думаю, тот случай был последним. Кстати, тогда я так и не получил никаких сведений. Есть и другие эпизоды в моем прошлом, которые Кэт едва ли сможет простить, — тихо сказал Томас, подумав о Мариэтте Леон. — Видишь ли, Стрэнд, — продолжил он, — предлагая свои услуги в обмен на информацию, я тем самым лишил себя права предлагать руку и сердце Кэт Синклер. Тем не менее я сделал бы это, если бы ты не опередил меня. Я действительно собирался сделать ей предложение. — Томас замолчал, испытывая душевные муки. Затем решительно взял себя в руки.

— Скажи, когда состоится бракосочетание? Надеюсь, ты позовешь меня, чтобы я повел невесту к жениху в церкви. — В его голосе чувствовалась боль.

— Успокойся, Томас, — сказал Стрэнд, ударив перчатками по своей открытой ладони. — Кэт отказала мне. Я знаю, мое предложение было опрометчивым. Я не стал бы так поспешно предлагать ей свою защиту, если бы не положение, в котором она оказалась благодаря тебе.

Томас напрягся, хмуро глядя на Стрэнда.

— Это проклятый Бэрримор распространил грязные слухи по всему Лондону. А потом ее имя начали трепать повсюду. Я предпринял кое-что, чтобы предотвратить дальнейшее распространение сплетен. И надеялся, что мне будет оказана честь защитить Кэт, — сказал Джайлс с горечью. Затем его голос приобрел резкий тон. — Клянусь, Томас, если ты допустишь, что ее репутация будет окончательно загублена, я вызову тебя на дуэль. Ты ужасный глупец, но, кажется, она предпочитает именно такого прохиндея, а не благочестивого джентльмена.

Схватив свою шляпу, Стрэнд вышел из комнаты, ничего больше не сказав.

Томас поднял голову, вознося молитву к небесам. Его приподнятое настроение боролось с чувством разочарования, которое отразилось в его голосе, когда он воскликнул:

— Проклятие!

Теперь ничто не мешало ему предложить Кэт свое имя. Не было обстоятельств, которые не позволяли ему просить ее руки. Он готов был поверить в Божье великодушие и милосердие. Теперь у него появилась возможность защитить Кэт, оградить от неприятностей и — не надо лгать себе, черт возьми, — любить ее! Это необычайно щедрый дар небес, который ошеломил его. И для нее это был реальный выход из сложной ситуации. Просто она должна выйти замуж за него, вот и все. Томас улыбнулся.

Однако он не понимал, почему Кэт не сказала ему, что она отказала Стрэнду. Он также не догадывался о причине ее гнева. Может быть, это связано с тем, что он не обращал на нее внимания? Или она истосковалась по его обществу? И то и другое вполне допустимо.

Но Томас отбросил эти мысли. Какова бы ни была причина такой ее реакции, он выяснит это позже. А сейчас необходимо подготовить речь, чтобы аргументированно убедить ее выйти за него замуж.

Усевшись в кресло, он сцепил пальцы под подбородком, размышляя, какую линию поведения принять. Почему все-таки во время последней встречи с ним Кэт вела себя как-то ненатурально?

Тихий стук в дверь прервал его размышления.

— Да-да, Боб, входи! Маркиз ушел, и тебе некого поражать здесь своей необычайной воспитанностью.

Дверь открылась, и в проеме появилась Кэт. Глаза ее возбужденно сверкали, грудь тяжело вздымалась.

— Томас, объясни мне! — произнесла она повышенным тоном. — Почему ты не сказал мне, что давно знал Джайлса Далтона?

— Успокойся, дорогая, — чуть слышно сказал Томас, не в силах сдержать радость в связи с ее неожиданным появлением. — Кэт, я так рад, что ты пришла!

Она сделала несколько шагов в комнату. Щеки ее раскраснелись, прическа растрепалась.

— Не смей называть меня Кэт!

Томас направился к ней, умоляюще поднимая руки по мере приближения. Она отодвинулась, и его руки опустились.

— Я повторяю: почему ты не сказал мне, что давно знал Джайлса Далтона? Что он твой друг? — резко спросила девушка.

— Ты говоришь о Стрэнде?

— Почему каждый раз, когда я упоминала Стрэнда в последнее время, ты нормально воспринимал это имя, тогда как в прошедшие семь месяцев постоянно искажал его? И при этом, должно быть, посмеивался надо мной.

Он молча изучал ее какой-то момент. Кэт никогда не удовлетворится полуправдой и вкрадчивой лестью.

— Хорошо, признаюсь, я действительно умышленно делал это…

Деваться было некуда. Возможно, по этой причине она не отрицала, что отказала Стрэнду. И думала, что Томас насмехается над ней.

— Я так и знала! — Кэт стремительно прошла мимо него, шурша подолом своего шелкового платья с оборками. Затем резко развернулась. — Полагаю, сэр, это было просто хамством с вашей стороны!

— Жаль, что ты восприняла это именно так.

— А что, возможно иное мнение на сей счет?

— Кэт… леди Кэтрин, могу я послать Боба за чаем? Мне кажется, вы чем-то расстроены…

— О ком, черт возьми, вы говорите? — Кэт сердито посмотрела на него в замешательстве.

Томас кивнул в сторону двери.

— О моем лакее. Об этом чрезмерно любопытном слуге с длинными ушами. Он сейчас притаился в тени дверного проема. Я уверен, этот человек будет рад принести вам освежающий напиток, и рискну сделать ставку на то, что он доставит его в рекордное время…

Хрипловатое покашливание привлекло внимание Кэт к дверному проему.

— Я уже принес чай, предназначенный лорду Стрэнду, сэр, — сказал Боб и вошел в комнату, держа в руках серебряный поднос с чашкой чаю, тостами, джемом, маслом, сахаром и сливками.

— Так он был здесь! — воскликнула Кэт пронзительным голосом. По-видимому, она полагала, что ее визит останется в тайне.

— Да, мэм, — сказал Боб, а Томас издал стон. — Но кажется, лорд Стрэнд уже ушел, сэр?

— Да, Боб! И тебе пора! — прорычал Томас.

— В таком случае я пойду в вашу спальню и приберусь там немного…

— Нет, Боб. Ты не пойдешь туда. Ты уйдешь совсем и как можно дальше. Сейчас же!

Кэт стояла, едва сдерживает гнев. Лакей поклонился ей и с ворчанием удалился из комнаты. Девушка досчитала до десяти, однако ее гнев существенно не уменьшился. Она попыталась считать до двадцати. Никакого эффекта. Тогда она громко крикнула:

— Более грубой, коварной и… и… глупой лжи я никогда в жизни не слышала! Значит, ты и Стрэнд ежедневно встречались, обсуждая мои проблемы?! — Кэт топнула ногой; изящный фарфоровый сервиз зазвенел на столе.

— Кэт, послушай, — сказал Томас примирительно. Он осторожно приближался к ней, словно ожидая, что девушка в любой момент может броситься вперед и впиться в него зубами и ногтями. Но она стояла неподвижно.

Кажется, этот негодяй вздохнул облегченно, решив, что она на самом деле не собирается нападать на него. Однако надо иметь в виду этот возможный вариант.

Томас жестом предложил ей сесть. Немного поколебавшись, Кэт села в кресло. Только для того, чтобы узнать, в каких еще дурных поступках тот намеревается признаться ей.

Томас налил ей чаю, добавил сливок и сахара.

— Думаю, потребуется гораздо больше сахара, чем производится во всем мире, чтобы подсластить мое мнение о тебе! — пробормотала Кэт, принимая чашку с блюдцем. При этом она пролила немного чая на свои юбки. — Проклятие! — воскликнула она.

Это была последняя капля, переполнившая ее терпение. На глазах ее выступили слезы. Она отчаянно заморгала, стараясь сдержать их. Томас вскочил и схватил салфетку. Он встал перед ней на колени и начал старательно вытирать ее подол, касаясь ног. Кэт непроизвольно слегка шлепнула его по рукам. Ее захлестнула волна страстного желания. Захотелось ощутить эти сильные руки, обнимающие и ласкающие