Он постарался снова принять вид галантного кавалера, любуясь прекрасными чертами ее лица, каштановыми блестящими локонами, выбившимися из-под соломенной шляпки. Томас пустил свою лошадь рядом с ее жеребцом.

— Ты прекрасная наездница, — любезно сказал он. — И выглядишь весьма привлекательно, когда смеешься вот так. Не хихикаешь принужденно, как большинство женщин, но хохочешь естественно, от всей души. Если ты способна без жеманства проявлять свои чувства, то думаю, наша задача намного упрощается.

— О, ты еще мало меня знаешь, — весело заявила Кэт. С этими словами она пустила свою лошадь легким галопом. Однако через несколько мгновений уже казалось, что девушка легко летит над землей.

— Отличный скакун! — крикнула она через плечо.

В этот момент мерин сбился с ритма и споткнулся. В результате Кэт накренилась вперед к лошадиной холке, скользя вниз. Она отчаянно попыталась занять прежнее положение, однако падение казалось неизбежным. Высвободив ногу из стремени, она ощутила землю под своим сапогом. Внезапно лодыжка ее подогнулась, и она упала задом на траву.

Томас в одно мгновение оказался рядом с ней и, глядя на нее, сказал небрежным тоном, который явно не соответствовал озабоченному выражению его лица:

— Отличная прогулка! Правда, вызывает сомнение, стоило ли так мчаться. Впрочем, падение с лошади выглядит неплохо, если совершается с особой грацией и изяществом, чего не было в твоем случае. Ты была похожа на комок теста, выпавший из миски, уж извини.

Опершись руками о землю по обеим сторонам, Кэт попыталась подняться и ощутила резкую боль. Ее гордость была уязвлена.

— Только что ты делал мне комплименты, — пробормотала она. — Не могу представить, чтобы такой явно непочтительный к дамам человек, как ты, когда-то был способен представлять серьезную угрозу женской добродетели!

— К сожалению, Кэт, этот аспект моей личности никогда не подвергался проверке. Мне не приходилось наблюдать, чтобы леди падала с лошади. Надеюсь, ты серьезно не пострадала, не так ли?

— Боюсь, ты ошибаешься, — удрученно сказала Кэт. Томас тотчас опустился на колени рядом с ней, и насмешливое выражение на его лице сменилось тревогой.

— Где болит? — спросил он.

Кэт смущенно заерзала под его пристальным взглядом.

— Да не волнуйся! Я просто подвернула лодыжку.

— Как ты думаешь, она не сломана?

— Надеюсь, что нет. Правда, Томас. Я в порядке.

Он наклонился и, положив ее ногу на свое твердое бедро, начал расшнуровывать сапог. Кэт не сумела сдержать легкую дрожь, когда он прикасался к ней. Томас озабоченно сдвинул брови.

Кэт попыталась улыбнуться.

— Не хмурься, пожалуйста.

— Ты становишься слишком многословной, моя милая, — ответил он. Его пальцы осторожно ощупывали ее лодыжку. Томас посмотрел в глаза Кэт, когда его руки начали поглаживать изгиб ступни, затем скользнули выше к икре, исследуя, нет ли там повреждений. — Где сильнее всего болит?

— Больше нигде, — тихо ответила Кэт.

Внезапно она вспомнила тот момент, когда впервые увидела Томаса. Он стоял, обнаженный до пояса, его широкие плечи были напряжены, на груди отчетливо вырисовывались крепкие мышцы, на животе, под гладкой загорелой кожей, также проступала мощная мускулатура. Кэт закрыла глаза, но по-прежнему видела его — такого огромного и так прекрасно сложенного. Она с трудом подавила желание прикоснуться к его длинным волосам на загривке, где они, чуть тронутые сединой, слегка завивались.

Кэт ощутила твердость его теплого бедра под своей ногой и ласковость его рук, касающихся ее кожи. Она чувствовала его нежность и заботу. Томас искоса взглянул на нее, и их глаза встретились на мгновение. Его глаза выражали беспокойство, и в то же время в них чувствовалась легкая насмешка. Он улыбнулся, и Кэт, очарованная его неотразимой привлекательностью, невольно тоже улыбнулась в ответ. Томас всегда притягивал ее своей неожиданной чуткостью, заботой и пониманием. Он снова склонил голову, продолжая массировать ее ногу.

«О Боже, — внезапно осознала Кэт, — ведь я люблю его. Боже, помоги мне! Неужели я, сама того не подозревая, дополню обширный список покоренных им женщин?..»

С выражением, похожим на ужас, девушка посмотрела на Томаса. Этого не может быть! Неужели он смеется над ней или просто жалеет, поняв, что она поддалась магнетизму его обаяния? Неизвестно, что хуже — его сочувствие или озабоченность, что Кэт будет преследовать его, как это делали некоторые дамы прошлым вечером? Если он догадался, то ответит ли ей взаимопониманием или сбежит?

«Господи, — горестно подумала Кэт, — какая разница?» Ей необходимо заключить выгодный брак. И ее семье нужно, чтобы она нашла мужа со средствами. Это главное. Кэт не пойдет по стопам своей матери, жертвуя семьей ради личного благополучия. Она сознает свою ответственность и потому должна поступать, руководствуясь лишь практическими соображениями. И не намерена потворствовать желаниям обнищавшего повесы, каким бы красивым, мужественным и мускулистым он ни был. Даже если он такой внимательный, умный и проницательный. Кэт уперлась ногой в живот Томаса и оттолкнула его. Он упал на землю, раскинув длинные ноги; ошеломленное лицо выражало недоумение.

— Почему ты не подстрижешь свои волосы? — спросила она. — То, что ты удалился в глухую деревню, не означает, что можно выглядеть как фермер, роль которого столь успешно играешь!

Томас осторожно наблюдал за ней, словно опасаясь, что девушка потеряла рассудок.

— Что?

— Я говорю, что твои волосы до безобразия длинные. — Сознание того, что она ведет себя как ненормальная, особенно в данной ситуации, еще больше разозлило Кэт.

— Я полагаю, — спокойно сказал Томас, поднимаясь, — когда кто-то живет в деревне и проводит много времени на открытом воздухе, длинные волосы защищают его шею от солнца и, таким образом, предохраняют от болезненного ожога.

Он отряхнул свои штаны и продолжил, понизив голос:

— И вообще, о чем ты говоришь? Или при падении ты к тому же повредила мозги?

— Не беспокойся, — угрюмо возразила Кэт. — Я в полном порядке. А теперь, будь любезен, поймай мою лошадь, чтобы мы могли вернуться в город.

Она слегка прикусила губу, чтобы сдержать дрожь. Томас стоял над ней в воинственной позе, расставив ноги.

— Ты не сможешь ехать верхом, малышка, — сказал он. Кэт подумала, что он слишком уж фамильярен, и все-таки была потрясена осознанием своей только что обнаруженной слабости, силой влечения к этому распутному бывшему повесе. А для него она была не более чем забавным развлечением. Огорченная, Кэт отвернулась.

— Я поеду на лошади, — заявила она.

В ответ Томас раздраженно вздохнул, затем без предупреждения наклонился и поднял ее на руки. Девушка почувствовала, как вздымается и опускается его грудь, к которой он прижимал ее. Это было восхитительное ощущение. Он слегка подтолкнул ее вверх, держа в своих объятиях.

— Будет гораздо удобнее, если ты обнимешь меня за шею.

— Можешь опустить меня на землю.

— Разумеется. Однако надеюсь, твой здравый смысл возобладает, Кэт. Если ты пойдешь пешком или попытаешься ехать верхом, ты рискуешь усугубить твою травму. В таком случае скажи мне: как ты сможешь танцевать на балах?

Он улыбнулся, стараясь вернуть ей хорошее настроение; при этом его черные глаза находились в нескольких дюймах от ее лица. Кэт могла даже разглядеть каждую из его густых, невероятно длинных ресниц.

— Полагаю, дорогая, что настоящая соблазнительница должна обязательно иметь возможность танцевать вальс. А такой неуклюжий олух, как я, кружит партнерш так, что они вылетают из окон, и потом приходится извлекать их из кустов.