Аммонитянам и моавитянам не разрешалось посещать религиозные собрания Израиля по причине их обращения с евреями в период пребывания тех в пустыне. Они тогда отказали им в хлебе и воде, а моавитяне призвали Валаама, чтобы он проклял Израиля. Израилю не подобало вступать с ними в добрососедские отношения. Кроме того, как моавитяне, так и аммонитяне происходили от кровосмесительной связи Лота с его дочерями (Быт. 19:30–38). Перечисленные факты подтверждают, что от начала эти народы противостояли Господу и Его народу. Однако история Руфи свидетельствует, что этот закон не распространялся на тех, кто, подобно ей, от сердца сказал бы: 'народ твой будет моим народом, и твой Бог моим Богом' (Руф. 1:16).
Отношение к идумеям было более снисходительным, потому что они происходили от Исава, брата Иакова. Египтянам жестокое обращение с Израилем было прощено по причине длительного пребывания евреев в их стране и, возможно, потому, что поначалу они благожелательно приняли Иосифа, а впоследствии и его семью.
Здесь речь о необходимости для 'общества Господнего' соблюдать церемониальную чистоту. Стихи касаются поддержания буквальной чистоты в военном стане, каковая, однако, обретала и церемониальное значение. Так, в ночном излиянии семени у воина, хотя и не было ничего постыдного с моральной точки зрения, тем не менее, человек делался из-за этого церемониально нечистым на весь предстоявший день. Так же и распоряжение о зарывании экскрементов не относилось к области морали. Однако неуклонное соблюдение этих постановлений напоминало израильским воинам как о святости Господа и о Его вездесущности, так и о вытекавшей отсюда ответственности человека за его поведение.
О беглых рабах. Рабы, о которых идет речь в законе, не евреи. Речь идет об иноземцах, убегавших в Израиль от притеснявших их господ. Повеление не выдавать их хозяевам шло вразрез с обычной практикой на Ближнем Востоке в те времена. В самом деле, договорами, заключавшимися в древности, предусматривалось возвращение беглых рабов. Таким образом, этот закон, возможно, напоминал Израилю, что договор, который связывал его с Господом, ставил его в особое положение перед другими народами. Возможно также, что гуманный характер закона о беглых рабах не давал евреям забыть о том, что они и сами были на положении рабов в Египте.
О проституции (23:17–18). Храмовая проституция была характерной особенностью древних религий Ближнего Востока. Закон запрещал мужчинам и женщинам евреям быть блудниками. Запрет предостерегал евреев от следования практике чужеземных религий. Последующая история Израиля полна, однако, примеров того, как не исполнялась эта заповедь.
Слова, обозначающие проституток обоего пола, которые употреблены в законе, показывают, что речь идет о любом виде проституции, а не только о храмовой. Нельзя было выкупать их деньгами, заработанными столь грешным способом. Это было бы мерзостью пред Господом.
Об отдаче денег или имущества в рост (23:19–20). Параллельные отрывки из книг Исход и Левит не оставляют сомнения в том, что брат, который берет деньги взаймы, еврей (Втор. 23:20), либо обедневший, либо временно впавший в тяжелую нужду. Деньги он занимал не для того, чтобы пустить их в оборот. Дать ему их под проценты значило бы усугубить его положение, да и себе повредить, потворствуя своему стремлению к наживе.
Израильтянину разрешалось ссужать деньги под проценты иноземцу, поскольку тот не был членом общества Завета, как не был и пришельцем в Обетованной земле. Под 'иноземцем' здесь понимался торговец, купец, который нуждался в займе для дальнейшего обогащения.
Об обетах (23:21–23). В законе подчеркивается, что израильтянам необходимо быть абсолютно честными перед своим Богом и свято соблюдать данные Ему обязательства. Речь идет о так называемом добровольном обете. Раз он был дан, то подлежал исполнению, как и Господь исполнял Свои обещания Израилю.
О питании с поля ближнего своего (23:24–25). В этом законе принцип любви к ближнему находит конкретное выражение. Путнику дано было право утолить голод в винограднике или на поле, но он не имел права уносить с собой виноградные кисти или то, что было на поле. Как Господь был милостив к хозяину поля или виноградника, так и тот обязан был проявлять щедрость к путнику, проходившему через его землю.
Развод и повторное вступление в брак (24:1–4). В древности развод был довольно распространенным явлением на Ближнем Востоке. Тем не менее, в Ветхом Завете он всегда рассматривается как трагедия. Повеления во Второзаконии в стихах 24:1–4 давались для внесения упорядоченности в уже существовавшую практику разводов.
Что-нибудь противное в женщине для мужа могло относиться к любому физическому или нравственному ее недостатку. Разводное письмо, которое требовалось от мужа в случае, если он находил в жене это «противное», должно было служить ей защитой в рамках закона.
Если, будучи разведенной, она вновь выходила замуж, но впоследствии и второй ее муж давал ей развод, либо умирал, то первому ее мужу не разрешалось вновь жениться на ней, поскольку она считалась оскверненной. Очевидно, повторное сближение с бывшим мужем считалось как бы прелюбодеянием и, значит, было мерзостью перед Господом.
Представляется, что этот закон был направлен на предотвращение необдуманных разводов и на то, чтобы выставить развод как таковой в неприглядном свете. Развод (как и многобрачие), в сущности, шел вразрез с Божьим идеалом брачных отношений.
Новое вступление в брак (24:5). Как и предыдущим законом, этим тоже подчеркивалось значение брака и семьи. Считалось бессердечным посылать новобрачного на войну. Если бы он погиб, то, вероятно, не оставил бы после себя потомства, а, значит, и имя его не сохранилось бы в Израиле. Мужчина, недавно женившийся, должен был, кроме того, получать освобождение и от любых других своих обязанностей, чтобы проводить все время со своей женой.
О залогах (24:6). Жерновами пользовались в домах ежедневно, чтобы молоть зерно, из которого приготовляли пищу. Взять оба жернова или один из них в залог уплаты долга значило бы лишить человека средства ежедневного пропитания. Именно так надо понимать фразу: «таковой берет в залог душу».
О похищении людей (24:7). Этот род преступлений был достаточно распространен в древние времена на Ближнем Востоке, о нем упоминается и в юридических кодексах Месопотамии и Хеттской империи. Похититель, лишивший свою жертву свободы, подлежал наказанию смертью, как если бы лишил ее жизни.
Кожные болезни (24:8–9). Еврейским словом, переводимым как «язва проказы», обозначался целый ряд кожных заболеваний, а не только собственно проказа. Вместо того чтобы вновь повторять все положения, касавшиеся этих болезней, Моисей отсылает народ к своим первоначальным наставлениям (Лев. 13–14). Необходимость соблюдать эти церемониальные установления мотивируется тем, что произошло с Мариамью, которая была поражена проказой за свое нежелание повиноваться Моисею.
О взимании залога (24:10–13). Достоинство бравшего в долг охранялось этим запрещением заимодавцу входить к нему в дом, чтобы самому взять то, что хотел бы он получить в качестве залога.
Если занимавший был так беден, что не мог дать в залог ничего, кроме одежды своей (которая по ночам служили ему одеялом), то заимодавец должен был вернуть ему этот залог до наступления ночи. Действуя таким образом, заимодавец на деле явил бы любовь к своему ближнему, как к самому себе.
Об оплате наемных рабочих (24:14–15). Наемник-бедняк нуждался в ежедневной (а не в еженедельной или ежемесячной) оплате. Она нужна ему для прокормления, как себя, так и своей семьи. Состоятельный работодатель легко мог удержать плату наемника. При этом ему следовало помнить, что и Израиль был когда-то угнетаем фараоном, пока «не возопил к Господу». Подобно Израилю, и бедный наемник мог бы «возопить к Нему», и тогда бессердечность нанимателя не осталась бы безнаказанной.
Ответственность за вину в пределах семьи (24:16). Хотя нормой, нашедшей отражение в древних уголовных кодексах Ближнего Востока, считалась личная ответственность каждого, в
