не мог найти даже следа Иоакима Мюллера. Он как сквозь землю провалился. Когда Люко приезжал ко мне, я ему прямо сказал, что шансов найти Сатану практически нет. Мюллер скорее всего умер, а если и жив, то греется на солнышке где-нибудь в Южной Америке или на Ближнем Востоке. Правда, оставалась вероятность того, что он, как тысячи других бывших нацистов, поменял фамилию и живет где-нибудь в Германии, но эта возможность казалась мне очень маловероятной. Однако Люко уговорил меня попробовать, и мне пришлось пообещать сделать все, что смогу. Несколько месяцев ничего не получалось, но в то утро, когда Люко позвонил из Тель-Авива, перед самым его звонком принесли телеграмму. Одну секунду… она должна быть где-то здесь.

С этими словами Эгон Шнейдер начал энергично рыться на столе, заваленном папками и бумагами.

— Она должна лежать где-то здесь. Ведь прошло всего несколько дней… — Через минуту австриец уже держал в руке голубой лист бумаги. — Вот, нашел! Читаю: «Согласно информации, полученной из надежного источника, Иоаким Мюллер живет под именем Ганса Фишера по адресу: 17, Риззаштрассе, Мюнхен, Германия».

— А кто отправитель?

— «Организация Бывших Узников Концентрационных Лагерей, Берн, Швейцария», — прочитал Эгон и медленно положил телеграмму на стол.

***

Около десяти Джефф Саундерс встал и приготовился уходить.

— Извините, мне пора. Необходимо вернуться в Вашингтон сегодня вечером. Я бы хотел все рассказать, но, к сожалению, не могу. Могу только сказать, что все значительно сложнее и запутаннее, чем пишут газеты. Мне кажется, что в этом деле спрятана другая правда, но пока я не могу ее найти. — Американец благодарно улыбнулся. — Спасибо, Эгон. Вы ответили на несколько вопросов и кое-что прояснили. Но остается одна загадка, которую я никак не могу разгадать. Надеялся найти у вас ответ, но не получилось.

Эгон Шнейдер по-дружески похлопал его по плечу.

— Надеюсь, вы понимаете, что я готов помочь всей душой? — осведомился он.

— Конечно, понимаю, — кивнул американец и пошел к двери. — Извините, что я ничего не рассказываю. Но дело очень серьезное, и мне приходится говорить, взвешивая каждое слово. Сейчас, когда весь мир считает, будто все ясно, я остался совсем один.

Джефф неожиданно остановился у самой двери и оглянулся.

— Очень странно, но мне показалось, что штурмфюрер Иоаким Мюллер и бизнесмен Ганс Фишер совсем не похожи. Вы уверены, что не произошла ошибка? — Саундерс виновато улыбнулся и сказал: — Пожалуйста, не выдавайте меня. Я украл в «Централштелле» групповую фотографию, на которой снят и Мюллер.

Он достал из кармана фотографию и протянул Шнейдеру.

Австриец рассмеялся.

— Не стоило красть этот снимок из «Централштелле». Можно было взять у меня.

— Вы хотите сказать, что у вас в архивах есть копия этой фотографии и вы ничего мне о ней не сказали?

— Во-первых, не копия, а оригинал! А во-вторых, я совсем о ней забыл. Двадцать лет назад «Централштелле» сделало копию с моей фотографии. Я вспомнил о ней только тогда, когда увидел в газетах военные снимки Ганса Фишера… наверное, правильнее говорить Иоакима Мюллера. Все свои фотографии я держу в доме. В подвале Ратхауса сыро, и они могут испортиться. Увидев в газетах лицо Мюллера, я сразу понял, что уже где-то его видел. Начал просматривать свои фотографии и нашел! На том снимке Мюллер снялся с несколькими узниками 13-го барака. Фотография сейчас где-то здесь… одну минуту. — И Шнейдер опять принялся рыться в горе папок и бумаг на столе. — Ага, вот она!

Саундерс посмотрел на фотографию и замер, как вкопанный.

— В чем дело? — Шнейдер встревоженно посмотрел на гостя.

Американец не ответил. С минуту он пристально смотрел на пожелтевший снимок, потом дрожащей рукой поднес поближе к свету. Медленно достал из кармана свою фотографию и сравнил два снимка. В последний раз по очереди посмотрел на фотографии и взволнованно потер лицо.

Эгон Шнейдер заглянул к нему через плечо. Фотографии были одинаковые… за исключением одной маленькой детали. На снимке из «Централштелле» Аркадий Слободин был коренастым мужчиной с огромной головой, а на оригинале Шнейдера на его месте стоял совсем другой человек — высокий худой мужчина с торчащими ушами. Это явно был не Слободин.

Джефф Саундерс долго смотрел на фотографии. Наконец он оторвал взгляд от снимков и изумленно посмотрел на Эгона Шнейдера. Наконец он все понял!

Над Вашингтоном повис сладкий аромат бабьего лета. В листьях деревьев шелестел ветерок.

— Вот это погода! — восхищенно прищелкнул языком таксист, когда они ехали по мосту через Потомак, и негромко рассмеялся. — В такие ночи чувствуешь себя на пятнадцать лет моложе!

Саундерс попросил его остановиться в нескольких сотнях ярдов от гигантского здания ЦРУ. Расплатившись, вышел из машины. Повесил пиджак на руку, ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Таксист был прав, ночь на самом деле выдалась потрясающая! Огромная усталость, накопившаяся за последнюю неделю, исчезла. Джефф вдохнул полной грудью и легким шагом направился к огромным чугунным воротам. Он шел с чувством какого-то фатального безразличия.

Как обычно во всех окнах горел свет. В здании ЦРУ свет никогда не выключался. Это делалось для того, чтобы шпионы не могли определить, сколько людей находится в Лэнгли в то или иное время. Увидев тысячи лампочек, горящих в практически пустом здании, Джефф, как всегда, неуютно поежился. Всякий раз, когда он приходил в Лэнгли ночью, ему казалось, что за ним следят тысячи невидимых глаз.

Саундерс показал пропуск.

— Да, мистер Саундерс, мистер Ричардс ждет вас весь вечер, — кивнул охранник. — Он попросил проводить вас к нему, как только вы приедете.

Джефф кивнул и пошел за добровольным провожатым.

Хал Ричардс ждал у дверей своего кабинета, расположенного в самой середине огромного пустого коридора. В неярком свете ламп Джефф впервые заметил в «ежике» босса серебряные нити, хотя выглядел директор явно моложе своего возраста.

Охранник отдал честь, четко повернулся и пошел по коридору. Вскоре звуки его шагов стихли.

Хал Ричардс не протянул руки. Он пристально оглядел Саундерса с ног до головы и произнес с холодной яростью:

— Знаешь, как называется такое поведение, сукин ты сын? Ты не выполнил приказ начальника. Я мог бы отдать тебя под трибунал. Хочу тебе сказать…

— Перемените пластинку, Хал, — спокойно прервал его Джефф Саундерс. — Довольно. Я все знаю.

— Ты все знаешь? — Впервые в жизни Саундерс услышал в голосе босса нотки страха. — Что все?

— Вы слышали, что я сказал. Я все знаю, Хал. Всю правду.

Плечи Ричардса устало поникли, и он внезапно превратился в пожилого человека.

— Ладно, пошли ко мне. Думаю, нам обоим не мешает выпить.

Саундерс вошел в огромную комнату, и ему показалось, будто целая вечность прошла с тех пор, когда он был здесь в последний раз. Но с той ночи, когда Хал вытащил его из постели и попросил найти правду, прошла всего лишь неделя. Ну что же, он нашел правду.

Ричардс спокойно налил виски и сел за стол.

— Ладно, Джефф. Выкладывай, что ты там знаешь.