Любопытную рекомендацию оставил скульпторам Огюст Роден; ее можно применять как метод визуализации в любом деле. «Когда ваши планы определены, все найдено. Ваша статуя уже живет. Детали рождаются и размещаются уже сами собой… Никогда не мыслите на поверхности, а только в глубину… в хорошей скульптуре всегда сильный внутренний импульс».

На самом деле, сила внутреннего импульса совершенно необходима для любого вида творческой деятельности; она характерна глубинным пониманием и ясным представлением общей задачи, общей структуры идеи, что всегда основано на ее долгих обдумываниях, переживаниях до тех пор, пока не являются контуры, мысленное оформление, как будто сама идея уже нашла воплощение, и необходимо только несколько взмахов рукой для ее оживления.

Однажды в 90-х годах прошлого столетия меня заинтересовала статья в газете; в ней шла речь об очень богатом человеке по имени Эдвард Лозинский, который делился секретами своего успеха. Бедный эмигрант, прибывший в Америку из трещавшего по швам Советского Союза, обладал знаниями инженера и считал себя весьма наблюдательным человеком. Не без труда он устроился в крупную строительную компанию. Дельные советы прозорливого профессионала вынудили руководителей обратить на него внимание. Он не просто работал, но настолько вник в производство, что видел развитие событий на несколько шагов вперед. Благодаря активной мыслительной деятельности он научился предугадывать направление развития города, целых кварталов, которые могли, на первый взгляд, казаться бесперспективными. Наступил день, когда он пришел к генеральному менеджеру и предложил вложить средства компании в один из таких кварталов, который выглядел заброшенным. Аргументы инженера Лозинского показались убедительными, и компания рискнула. Прибыли исчислялись миллионами долларов. Следующий шаг по покупке нескольких домов в квартале, который казался бесперспективным, он сделал как владелец собственного дела, в которое были вложены инвестиции его бывшими работодателями. И опять оглушительный успех. Дальше было приобретение целого квартала, еще более результативное. Как ему удалось предвидеть ситуации? По признанию новоявленного миллионера, он просто ясно представлял участок в преобразованном виде и отдельно, и вписанным в окружающий квартал и район. Разумеется, он делал расчеты, соизмерял затраты с вероятными рисками и прибылью, но это уже вторично для данного контекста.

Позитивно оценивайте негативные обстоятельства

Нужда, безденежье, социальное отторжение, кризисы и даже горькие потери близких непременно играли положительную роль в становлении сильной личности. Всегда помните об этом и силой своей мысли трансформируйте стресс в глубокий, активный поиск. Подумайте, что практически все великие идеи произошли из душевных кризисов, стрессов.

Итак, миром правят идеи, хорошие и сильные. Преимущественно те, что находятся в духовной плоскости. Идея занимает центральное место в матрице любого победителя, любой выдающейся личности. Без идеи воля не найдет себе применения, в лучшем случае будет служить чужой идее. Без идеи самые передовые технологии воздействия на массовое сознание окажутся песочными фигурками, которые растворит неустанная волна набегающего времени.

Чтобы отыскать достойную идею, необходимо прежде всего настроиться на информационную волну; вибрации искателя очень скоро совпадут с вибрациями Вселенной, всегда готовой дать подсказку – устами друга, наблюдателя, просто случайного попутчика. Идеи находятся повсюду: в хороших книгах, в основательных беседах, в ежедневном поиске сосредоточенной мысли. Как мириады лукаво мерцающих звезд, как триллионы неоязыческих, никем не прирученных, яростно скрипящих под ногами песчинок – везде присутствует электрическая, вибрационная активность атомов-отшельников, вслепую ищущих своих «хозяев». Магия осязания идеи состоит во вхождении в состояние чудесного транса, внешне необъяснимого, но на самом деле вполне логичного и явственного, основанного на заговоре самогипноза, на непреклонной вере в себя. Но проникновение в непроницаемые тайны космологии не имеет ничего общего с мистикой и фантастическими трюками – оно становится следствием непрестанного движения неуспокоенной, зараженной почти болезненной тревожностью, мысли. Чаще всего мысли сосредоточенной, как у ученых и исследователей со складом мышления Дмитрия Менделеева или Нильса Бора. Но необязательно. Порой идея прорывается из мятущейся души, будто безнадежно застрявшей между прошлым и будущим, но не согласной и ищущей, нащупывающей путь, как это делает осторожный сапер со щупом на неизвестной величины минном поле. И тогда после множества спорадических попыток и неизбежных провалов вдруг происходит просветление – что надо делать и как надобно исполнять. Скажем, пример далеко не безупречного пути Владимира Набокова может ошеломлять наглядностью пасмурной панорамы горной гряды преград с единственным перевалом в зону успеха. Ибо как еще можно объяснить, чтобы уже известный русский писатель, изведенный нищетой, туманностью будущего, неустроенностью, отсутствием явного признания и славы, при приближении сорокалетия вдруг заперся в маленьком клозете парижской трущобного размера квартирки и, поставив поверх малопригодного для писательского труда биде чемодан, стал… не петлю натирать мылом, а писать свой первый роман на английском языке.

И если для иной идеи необходимы беспокойство, повышенная чувствительность психики, то речь вовсе не о слезливости и мнительности (хотя порой и без них не обходится), а о бесконечности проб, об архаической дерзости, с которой умирающий от голода и холода получеловек загонял мамонта в смертельную яму. И его паралитическая логика свойственна подлинным победителям: либо я все-таки заставлю животное пасть и наемся мяса до отвала, а затем укроюсь его шкурой, либо я паду на радость бесконечной орды других едоков. Мир не изменился в своих принципах за тысячелетия, и за внешне обновленным обликом осталось все то же непреложное зазеркалье. И в этом смысле для представителя слабеющей умом цивилизации идея каждый раз выступает спасительной жизненной нитью, способом обеспечить себе полноценное бытие.

Несомненно, могущество идей проявляется в их парадоксальности. Изумляющие мир идеи всегда излучают свет новизны, демонстрируют динамику движения человека вперед. Новое – это не хорошо забытое старое. Новое – это часто святые истины и вечные принципы в современной упаковке. Любовь, красота, здоровье, гармония… Если кто-то дает их новую трактовку, воспевает новыми звуками, обозначает обновленными движениями, нас поглощает духовное озарение, катарсис. И порой задача искателя лишь найти способ, а не саму духовную идиому. Например, книга «Алхимик» внезапно обретшего признание писателя Пауло Коэльо как литературное произведение примитивна и несамодостаточна, а местами из нее худыми костями выпирает косноязычие.

Но в ней аккуратно вплетены те вечные философия и мудрость, которые веками чеканила цивилизация. От Сократа и Аристотеля до Швейцера и Фромма, все доступно, просто и понятно для обывателя. Вот тут и проявляется то сокровище, которое искал его герой. Подобным языком иносказательной философии пользуются многие, скажем, Ричард Бах, родивший образ раздвигающего границы героя по имени «Чайка Джонатан Ливингстон». Или пример из другой области – современный балет TODES Аллы Духовой, триумфальное шествие которого не остановили ни политические катаклизмы, ни распад государств, ни липкие, как древесная смола, дисгармоничные новые хозяева переделенного пространства. Современная подача танца со своеобразной хореографией, совершенная динамика, подразнивающая намеками эротика, чарующая рельефность и шокирующая синхронность – вот новое обрамление вполне известного и виденного. Новизну можно отыскать во всем. Пример из области непререкаемого абсолюта – Стейси Шифф, современная американская писательница-биограф нового толка. Ну кто возьмется перечислить все написанное о Владимире Набокове? Она же подала жизнь известного писателя в совсем иных категориях и загадках – через таинство семейной идиллии в портрете Веры Набоковой. Продемонстрировав не столько уникальность фактов, сколько многогранность женской личности, изобретательность Инь-ипостаси, яркий и неподражаемый артефакт.

Эти примеры приведены с одной-единственной целью – убедить, что мир идей неистощим, как сама