будет участок Стены в Зоне.

– Как в Зоне?! – воскликнула Вера. – Это же самоубийство!

– Спокойно, девочка, – Талаш встал, подошел к Вере и отеческим жестом положил ей руку на плечо. – Мы ничего не пожалеем для группы. Лучшее оружие, все необходимые средства защиты. К тому же возглавлять отряд буду я сам. Прорвемся!

– Итак, состав группы, – продолжил Василий Макарович. – Талаш, Багор, Вера, Вербицкий и наш лучший снайпер Дима. Прошу любить и жаловать.

Дима кивнул и выдавил из себя жалкое подобие улыбки, больше походившей на гримасу боли.

– Он от рождения глухонемой, – пояснил Макарыч. – Говорить не может, но рад познакомиться с новенькими. Вопросы по составу группы?

– Пять человек, – задумчиво произнесла Вера. – Не слишком ли мало для Зоны?

– Достаточно. Чем меньше будет группа, тем легче ей будет проскользнуть через Зону незамеченной. Мы же не собираемся драться с тамошними монстрами. Наша цель – встретить российский отряд.

Вербицкий кашлянул. Субординация субординацией, а не принять участия в обсуждении он не мог. Как-никак тоже имел право голоса.

– Предлагаю включить в состав группы Бельского.

– Кого?! – встрепенулся Василий Макарович. – Ты говоришь об этом пьянчуге? Как его? Анти…

– Антидот. И он неплохо зарекомендовал себя. Я здесь недавно, но за это время Григорий показал себя только с лучшей стороны. И при побеге из райотдела национальной стабильности, и в бою со стаботрядом. Вы вооружили его ржавой трехлинейкой, но дрался Антидот не хуже, чем остальные. К тому же Бельский сидел в исправлаге, а это, как я понимаю, для вас – лучшая рекомендация.

– Понимаю, – кивнул контрразведчик. – Он произвел на тебя впечатление, но этого мало для того, чтобы включить его в состав группы, которой доверено столь ответственное задание. Лично я – против. Категорически. Интуиция подсказывает мне…

– Тогда почему не поставить вопрос на голосование? – довольно бесцеремонно перебил Макарыча Вербицкий. – Интуиция есть и у меня, и у каждого из нас.

Раздался громкий смех. Смеялся Талаш. Все с удивлением уставились на командира, а он вытер рукавом выступившие на глазах слезы.

– Лихо тебя срезали, а Макарыч? Теперь я верю, что Вербицкий здесь не случайно и поэтому голосую «за».

Вслед за Талашом руку подняла Вера, потом Багор.

– Будь, по-вашему, – сдался контрразведчик. – Только прошу об одном – глаз с парня не спускайте. Не знаю, что он за гусь, но с дисциплиной у Антидота – большие проблемы. Теперь поговорим о маршруте…

Все склонились над картой. Принялись оживленно обсуждать наиболее короткий маршрут. Марат в этом не участвовал, предоставив говорить о деталях предстоящего путешествия тем, кто лучше него знал местность.

Он отвел Веру в сторонку.

– Что такое Зона и почему войти в нее означает самоубийство?

– Ну, наверное, я не так выразилась, – смущенно произнесла девушка. – Ты бывал в агрогородке. Видел, как живут белорусы. Однако это еще цветочки. Не стоило тебя пугать, но Зона на самом деле – особое место. Эта территория подверглась сильному радиоактивному загрязнению после взрыва АЭС. С тех пор там творятся страшные, невообразимые вещи. В Зону, где безраздельно властвуют мутанты, не смеют сунуться даже правительственные войска. О ней, вообще, предпочитают не говорить, словно этого места не существует. Но оно есть и живет по своим, чуждым человеку законам.

– Мутанты. Ты имеешь в виду лярв?

– По сравнению с существами, облюбовавшими Зону, лярвы – просто ангелы.

Разговорившись, Вера и Марат не заметили, что обсуждение маршрута закончилось.

– Эй, молодежь, шушукаетесь? – Талаш шутливо погрозил Вере пальцем. – Смотри, не испорти мне парня. Зачем запугиваешь раньше времен? Ты, Марат, поменьше ее слушай. Девушка, нет слов, умная, но все-таки слабый пол. Я тебе так скажу: мутантов бояться – в Зону не ходить. Сказал же: прорвемся. А теперь – всем отдыхать. Выступаем завтра на рассвете!

До самого утра Вербицкий пролежал без сна, разглядывая пятна сырости и трещины на потолке своей комнаты. Он надеялся, что Вера останется с ним, но она, сразу после ужина распрощалась у двери. Хорошего понемножку. Девушка стесняется того, что произошло. К тому же несколько суток не смыкала глаз. Не требуй от нее слишком много, Вербицкий. Ты и так получил предостаточно.

Усилием воли Марат переключился с мыслей о Вере на раздумья о Зоне. Судя по речам всех, кто знал об этом месте, столкновение со стаботрядом было детской забавой в сравнении с визитом в царство мутантов. Вот тебе и диктатура, и сильная власть. Справиться они смогут только с людьми, подсыпав им в воду стабилизатор. Разобраться же с мутантами – кишка тонка. Проще сделать вид, что никакой Зоны нет и в помине. Знакомая позиция. Так в свое время поступили власти с загрязненными после чернобыльской катастрофы землями. Просто объявили их чистыми и таким образом сэкономили на выплате «гробовых». Ловко. Ничего, что по лесам бегают двуглавые лисы, а стронций скрипит на зубах. Беларасы – нация толерантная. Скушает все, что угодно и не подавится.

Незаметно для себя Вербицкий задремал. Снились ему, само собой, обитатели Зоны. Сержант Байдак в эсэсовской фуражке с зеленым лицом и красными, как пылающие угли, глазами. Он протягивал к Марату пальца-щупальца и уговаривал остаться в Зоне на постоянное место жительства. Потом к капралу присоединился с Жженный. Он приволок на плече ржавую рельсу и размахивал ею как палицей, круша все на своем пути – какие-то кирпичные стены и наполовину обрушившиеся деревянные бараки. На шум из-под земли вылезали лярвы. Они кружились вокруг Вербицкого в неистовом танце. Трясли испачканными в грязи грудями, похотливо извивались и выли, вытягивая шеи к полной луне.

Марат искренне радовался тому, что никто из демонов не может к нему прикоснуться и вертел головой, пытаясь найти выход из Зоны. Выхода, как и следовало ожидать, не было. На то он и кошмар. Куда бы ни поворачивался Вербицкий, везде он видел лишь уродливые хари, покрытые пятнами проказы тела и руины, из которых появлялись все новые монстры.

Жженный отшвырнул свою рельсу, взобрался на бетонную глыбу и поднял руку жестом оратора, призывающего слушателей к тишине. Теперь на нем были не знакомые Вербицкому лохмотья, а приличный серый костюм, белая сорочка и голубой галстук. Этот наряд резко контрастировал с изуродованным лицом, которое в мертвенном свете луны выглядело страшнее, чем обычно.

– Мы родом из города-призрака! – подхватили лярвы, раскачиваясь из стороны в сторону, как фанатки на концерте любимой группы. – Мы мечены, мечены атомом!

Вербицкий не мог больше этого выносить. Он побежал, в отчаянной попытке надеясь пробиться сквозь плотное кольцо, окруживших его демонов. Это почти удалось, но тут одна из лярв схватила беглеца за руку. Марат ожидал, что почувствует ледяной холод, собирался закричать, но рука оказалась на удивление теплой и мягкой.

– Эй, просыпайся, пора!

Голос Веры. Фрагменты кошмары рушились и осыпались, как скалы во время землетрясения. Вербицкий открыл глаза. За руку его держала Вера.

– О, черт! – прохрипел Марат. – Спасибо, что разбудила. Такая мерзость снилась…

Он сел на лежаке. Коснувшись рукой подушки, почувствовал, что она стала влажной от пота.

– Уже выступаем?

– Сначала переоденься и позавтракай.

Только сейчас Вербицкий увидел, что девушка переоделась. Вместо свитера и джинсов на ней был черный костюм. Судя по блеску – из прорезиненной ткани. На локтевых и коленных сгибах, ткань соединялась гофрированными вставками. Высокий стоячий гофр прикрывал шею. Костюм облегал тело девушки, как перчатка, подчеркивая все его пленительные изгибы. Поверх черного костюма Вера надела