— Да. Буду через пять минут.

— Разве тебе не пора возвращаться на Госпиталь?

— Пока нет. Им нужны новые данные сканирования всех праведников, находящихся на Дэзл. Очевидно… очевидно, мы что-то сделали не так в первый раз. Я обязана прибыть туда и предпочитаю отправиться с тобой.

— Ладно, — сказал я тихо. — Но у тебя всего пять минут. Думаю, наши праведницы сейчас потеряют терпение.

— Пять. — Эмилия отключила связь, а я продолжал смотреть на пульт управления.

Если ей необходимо провести повторное сканирование, для этого вовсе не следует отправляться на Дэзл, а нужно — в обитаемую зону, где находится всё необходимое оборудование. В том, что она сказала, нет ни смысла, ни логики. Это ложь. И к тому же нелепая.

Кровь застыла в моих жилах. Я не мог отделаться от тревожных мыслей. Хотела того или нет, но Эмилия выполняла какое-то задание Семьи. Я не имел представления, какие приказы она получила и как намеревалась их выполнить.

Более чем очевидно, что я не при делах. Кто я для них? Лишняя пара глаз, своего рода подстраховка для клерков и всех остальных структур, ведущих наблюдение за праведниками. И с какой стати мне переживать о том, что приказы, данные Эмилии, имеют отношение именно к ним?

Нужно найти способ переговорить с Эмилией. Когда мы прибудем на Дэзл, я отыщу какую-нибудь мёртвую зону, приведу её туда и заставлю рассказать мне всё, что возможно. И тогда…

И что тогда? Когда узнаю, чем она занимается, что я смогу сделать? Я не мог даже думать о том, чтобы предупредить праведников.

Разве я мог? Разве действительно мог?

Леда и Кешем поднимались по лестнице, ворча и ругаясь. Мне пришлось, перебирая пальцами клавиши на пульте управления, набирать идентификационные коды корабля, и направлять запрос на получение преимущества в Службу лётного контроля, и ожидать разрешения. Оно явно запаздывало. Была ночная смена, потому что все обитаемые зоны устанавливали часы по Фортресс и никто не испытывал восторга от своего присутствия на рабочем месте в такое время.

Камеры показали ступившую на борт Эмилию. Она прикоснулась ладонью к специальной панели, чтобы зарегистрировать своё нахождение на корабле и получить разрешение на перелёт. На долю секунды, перед тем как взобраться в пассажирский отсек, она посмотрела в объектив. Я не смог совладать с собой и переключил камеры, чтобы проследить за ней.

Тереза Дражески и Сири Байджэн уже заняли свои кресла. Тереза кивнула Эмилии. Та тоже приветствовала её кивком и устроилась в третьем кресле. Пока я наблюдал, пальцы капитана Байджэн, затянутые в перчатку, беспокойно двигались по тыльной стороне ладони другой руки. Она там что-то активизировала, но что? На моём экране ничего не отображалось.

Я сообщил о запуске пассажирам и в порт. Благодаря маневровым двигателям корабля мы плавно оторвались от поверхности, включились автоматические системы, и началось наше долгое, стремительное падение по направлению к Дэзл.

— Кто первым примет смену, получит целый день отдыха по возвращении домой, — сказал я Леде и Кешему.

Они взглянули друг на друга и вскинули кулаки. Игра чёт-нечет, чтобы выявить победителя, в традиционные три раунда. Выиграла Леда. Кешем и я спустились в помещение, предназначенное для экипажа.

Я уставился на люк в пассажирский отсек.

— Хочешь, сходи и вытащи её оттуда. Я — молчок, — заметил он.

Мне понадобилось мгновение, чтобы понять: он считает, что я испытываю непреодолимую страсть к Эмилии.

— Мы на работе, — проворчал я и влез на своё спальное место.

Я отгородился от всего остального мира. Прикрыв глаза, заставил себя уснуть. Я чувствовал себя так, будто стоял на краю пустой шахты. Завтра упаду вниз. Я был в этом уверен.

Может быть, я хоть ненадолго сумею оттянуть наступление этого завтра.

Но не мог освободиться от осознания того факта, что последней, кто заснул на этом корабле, была Эмилия. Я ненавидел себя за то, что не доверял ей, ненавидел себя за то, что так беспокоился о праведниках, потому что именно по этой причине не доверял девушке, которую держал в объятиях, когда услышал, что погасли последние огни Обливиона.

Мне надо было помнить об этом. Я не мог забыть, что она была одной из детей Обливиона, что это объединяло нас. У нас больше никого и не было. В самом деле. В конечном счёте мы всего лишь всегда обращались друг к другу за помощью, как бы это ни выглядело со стороны.

Резкий гулкий выстрел пронзил мою голову. Я открыл глаза.

— Что это? — спросил я. Моя рука лихорадочно нащупывала световую панель.

— Капитан, — раздался голос Леды. — В поле видимости попал неопознанный корабль.

Я выругался и с шумом распахнул дверь. Не побеспокоившись о том, чтобы надеть ботинки, босой вскарабкался в кабину пилота.

Как только я оказался внутри, Леда уступила мне центральное место и опустилась в кресло второго пилота. Я сел не глядя. Кешем качнулся на самом верху лестницы за моей спиной и занял пост номер три.

Иллюминатор почти целиком заполнял вид гиганта, находящегося под нами. Полосы и воронки самых буйных цветов плавно скользили вокруг изгибов совершенной формы. Корабль, пучок бесформенных частей с огоньками, едва различимый на расстоянии, пронёсся мимо. Выключив двигатели, он вошёл в переходную орбиту. Я смотрел вверх и вниз, снова и снова сравнивая данные на экране с реальностью, которую наблюдал в иллюминатор.

— Чёрт, — откровенно выругался я. — Узнайте…

Леда предугадала мою просьбу. Её пальцы быстро барабанили по клавишам. Цепочка букв и цифр протянулась по низу экрана.

— Говорят, что у них разрешение на транспортировку воды, — сказала мне Леда. — Но нам не сообщили об их маршруте.

— Если это контрабандисты, то они безнадёжные идиоты, раз выбрали маршрут так, чтобы попасть в пределы нашей видимости, — пробормотал Кешем.

— Мы не отправляли в Службу контроля никаких оповещений, — напомнила ему Леда. — Может, они уже вылетели.

Я потёр глаза костяшками пальцев. Лётный контроль и клерки целый месяц ждали, когда появится некий корабль и прихватит груз у мошенников с Фортресс. И зачем им понадобилось мелькать прямо у меня перед носом?

— Надеюсь, они объяснят причину. Большинство контрабандистов не хочет умирать. Большинство сдаётся, когда их обнаруживают, предпочитая подписать соглашение, избежать выполнения которого всегда предоставляется шанс, чем быть разорванными в клочки в бескрайнем чёрном небе.

Я настроил двустороннюю связь на рабочую частоту.

— Ифигения III обращается к кораблю с идентификационным номером 614780 Джей. Назовите себя. Нам не представлены сведения о вашем лётном маршруте.

Тишина, затем помехи, затем я услышал:

— Привет, брат Амеранд!

Капа. Я похолодел. Сердце тяжело стучало у самого горла.

— Капа, я вижу тебя, ты, жалкий пират. На корабле-танкере с контрабандой воды.

Когда вновь раздался его голос, он был таким спокойным и вкрадчивым, что по коже поползли мурашки.

— Ты ничего не видишь, капитан. Совсем ничего.

Слабый голос откуда-то издалека звучал менее уверенно:

— Ты сказал — никаких неприятных ситуаций. Ты сказал…

— Заткнись! — прошипел Капа.