без сознания не так уж и долго – небо оставалось тем же, только звезд на нём прибавилось вдвое.

Растерзанные тела людей и пронзенные стрелами и копьями туши тарков – все лежали вперемежку. На мгновение Саша закрыл глаза. Смерть! Вокруг одна смерть! Будь проклята всякая война! Закололо в районе груди. А вдруг тарки вошли в Хирмальм и сейчас пожирают женщин и детей? Нет!

Тело само потянуло Силу. По позвоночнику от головы к рукам и ногам пробежал слабый заряд. Кожу защипало, будто тысяча мелких противных насекомых принялась въедаться в каждый миллиметр его тела. Неприятное ощущение сменилось чувством тепла и спокойствия.

Попытка пошевелить рукой не принесла острой боли, лишь неприятный тупой осадок, какой обычно бывает на следующий день после ушиба. Приподняться на правый локоть, а затем встать на оба колена потребовали нескольких мучительных мгновений. Опираясь на мертвую тушу тарка и успевшую уже закаменеть, принцу удалось, шатаясь приподняться, а затем и вовсе встать. Он, пошатываясь, как молодое деревцо, волнуемое сильным ветром, обернулся вокруг своей оси. Облегченный вздох вырвался из горла, больше похожий на тяжелый хрип. Монстры Ледяного леса не продвинулись дальше лагеря. Хирмальмцы не пропустили тварей. Он напряг зрение и хорошо разглядел, как там где раньше находился импровизированный вход в стан лучников бродили воины, женщины и дети. Кто-то нагибался, чтобы проверить ранен или убит лежащий, а кто-то уже склонился и горько рыдал над погибшим.

Оглядев ещё раз скорбную картину, Саша обернулся, ища глазами черного тарка, чуть не убившего его. Шатаясь, доковылял до последнего поверженного им врага и опустился перед ним на колени. Нагнуться сил ещё не было. Руга вышла легко с легким скрежетом лезвия о позвонки. От звука его даже передёрнуло. Второй нож нашелся там, где принц очнулся.

Тщательно вытерев клинки о шерсть мертвого зверя, юноша, шатаясь, продолжил поиски своего оружия. Его по прежнему никто не замечал. Люди занятые своими делами ни на кого не обращали внимания.

Шеттир будто почувствовав своего хозяина, быстро попался ему на глаза. Чтобы достать его из тела остывшего тарка, пришлось неуклюже сесть на землю, упереться ногами в бок мертвой твари и взяться обеими руками за рукоять. Выдернуть клинок с первого раза не удалось. Только сделав несколько рывков, меч вышел из-под рёбер застывшего зверя. Следующим на очереди был щит.

Его принц потерял где-то дальше. Пришлось снова возвращаться. Каждый шаг давался всё легче и легче, боль притупилась и не доставляла уже таких неудобств. Только многотонная усталость давила на плечи, грозя с каждым шагом опрокинуть.

Пришлось пройти заново свой путь, которым он прошел в бою. Идя по следам, где прошел ранее, разя врагов, он невольно вздрагивал, глядя на те разрушения в рядах тарков, что сам же и устроил. Несколько раз пришлось отвести глаза, иначе бы стошнило. Подойдя почти вплотную к стене, он нашел свой круглый щит. На его поверхности были видны неглубокие борозды и царапины от когтей и палиц монстров, но всё же глубже всех были видны четыре страшных следа от когтей саблезубой волчицы.

Подойдя к щиту, он нагнулся за ним и вдруг ощутил на себе множество взглядов. Подняв щит и надев его на руку, он, не оборачиваясь, попробовал, как тот сидит на руке, и уже потом обернулся.

Картина предстала довольно таки знакомая. Перед ним стояли воины, обычные люди, женщины, даже вездесущая детвора то тут, то там просовывала свои любопытные рожицы. Здесь был и Альди, и кормщик Асвёр, и Атли, и тот рыжий детина, имени которого Саша не запомнил. Все стояли перепачканные кровью, многие уже перевязанные. Вся эта толпа молча смотрела на него, и в глазах старых опытных воинов читалось чувство восхищения вперемежку со страхом, и как ни странно, читалась в тех глазах и надежда.

Сам этого он не мог видеть, но потом ему спустя некоторое время рассказали, как «вся его фигура светилась белым серебром, блики дивного света отражались на шлеме и броне чудесной работы, а на щите пылало лиловым пламенем Древо Меленвиля – Древо-что-не-Горит».

Только всего этого юноша, ослабевший еле державшийся на ногах, не видел и не знал. Он оглядывал этих людей и его взгляд, скользнув вправо, вдруг остановился на лице кормщика. Его седая голова была перевязана какой-то льняной тряпицей, а вся кольчуга – забрызгана запёкшейся кровью. Их взгляды встретились.

-Что, старый Асвёр! – обратился к нему принц с ухмылкой и все вздрогнули от его голоса. Он уже и забыл, как действует на окружающих его голос искаженный Силой.

-Не удалось мне подняться на стену сегодня! – кивнул он в сторону стены. – Самую малость не хватило!

Лицо старого моряка, будто вырезанное из морёного дуба озарила озорная усмешка. Может, он и ответил что-то, но его ответа Ксандр уже не слышал, слова кормщика потонули в рёве сотни глоток:

-Белый Воин! Белый Воин!

 'Морской ветер' – старая народная песня лоримских женщин, ожидающих своих мужей, ушедших в море.

 Лонн – растение, растущее на Юге острова Норты. После нескольких этапов, например, таких как: вымачивание, сушка, отбивка, скрутка и тому подобное, конечный продукт, которых использовался для примитивного производства тканей.

 Норга – комната (древ. лоримский.)

   Шотра – тип подушки подкладываемой по голову.

 Подземник – лоримы так называли энанов.