рёва.
Каждый неосторожный шаг отдавал болью во всем теле. Рука моментально распухла, как и плечо, но он твердо сжимал клинок в левой руке.
Во дворе перед домом никого не было. Унай морщась от боли пересёк двор и пригнувшись выглянул из-за забора. Находясь в тени, он мог видеть то, что происходило на освещенной площади перед жертвенником.
Столы были перевёрнуты вместе с едой и питьём, втоптанным в землю. Сильно воняло палёным мясом. Туша кабанчика, предназначенная для праздника, уже мало, чем отличалась по цвету от углей, на которых её жарили.
Кричали и рычали где-то среди домов. Бойня устроенная тарками развернулась теперь у каждого в доме, куда естественно разбежались беззащитные дети и женщины.
Обернувшись на стену, Унай никого не увидел. Видно пока он спасал сестру, поток нападавших иссяк и они разбежались в поисках жертв по селищу. Осторожно, чтобы не потревожить плечо, мальчик вышел из своего укрытия и медленно побрёл в сторону, где были слышны крики.
На площади он наткнулся на трупы женщин, детей и тарков, истыканных стрелами. В безобразных кровавых ошметках он узнал жену Парта и её дочерей, чуть поодаль сжимая маленький лук, лежал вниз лицом Хаген, сын Лотама, предупредивший все селище об опасности. Под ним растекалась небольшая лужа крови. Унай подошел к малышу в надежде, что тот может оказаться только раненным. Перевернув мальчика на спину Унай даже отшатнулся…
Со слезами на глазах, сжимая в кулаке рукоять крокса, он шел дальше на уже утихающий шум схватки. Шумели за большим домом Седого. Подойдя поближе к тому месту, Унай облегченно вздохнул. На крыше ближайшего сарая сидели близнецы Хаки и Бьярн, методично посылая стрелы внутрь двора из своих маленьких охотничьих луков, из которых они, кстати, с одного выстрела сбивали лорри с дерева.[12]
-Что там? – крикнул Унай близнецам. Но те то ли не услышали его, то ли просто в порыве боя проигнорировали вопрос. Несколько шагов и он сам всё увидит…
Зрелище, представшее его глазам, уже мало потрясло, насмотревшегося на кровь Уная. Посреди двора старейшины развернулось настоящее побоище. Видимо люди, не так как подумал Унай вначале, не разбежались по своим домам. Седой всё-таки смог собрать всех и организованно отступить в свой двор. Здесь кучка мальчишек и женщин встретила стрелами тарков последовавших за ними. Об этом говорило много трупов тарков со стрелами в их телах.
Взрослые женщины и Седой выставив вперёд рогатины и гарпуны приняли волну тварей на себя, а тем временем малышня, благо, постоянно тренировавшаяся под присмотром Юркого или Угря ежедневно в стрельбе из лука, засыпали тарков стрелами. Трупы несчастных женщин и не выпустившего из рук рогатины Нобли Седого лежали посреди двора вперемешку с насаженными на их копья и гарпуны телами тарков.
Пока взрослые погибали, сдерживая тарков, дети тем временем кто забрался на крышу, а кто закрылись в доме. Это уже рассказали близнецы Унаю, после того как последний из оставшихся в живых тарк, издох превращенный сыновьями Лотама в морского ежа.
Их пока было шестеро выживших. Унай и его сестра, сидевшая до сих пор в погребе, Торм и Унна, спрятавшиеся в доме и близнецы Хаки и Бьярн. Унай как самый старший принял командование на себя, пока не обнаружится кто-то живой из взрослых. Его главенство никто из шокированных бойней детей не оспорил.
Недолго посовещавшись, было решено попытаться выйти со двора покойного Нобли Седого и осмотреться в селище. Но сперва нужно было отвести Унну к Лайне в подвал и заодно проверить как там она.
Стараясь не выходить из тени домов и плетней, дети стали передвигаться, долго осматриваясь и прислушиваясь к затихшему вдруг селищу. Торм как самый крепкий подобрал костяной гарпун, рогатина всё же оказалась достаточно тяжелой, и сейчас шел впереди, готовый в любой момент принять на острие врага, тем самым дать время своим товарищам если не выстрелить, то хотя бы убежать. Это он сам так сказал, за что не смотря на свои внушительные размеры как для десятилетнего мальчишки, заработал подзатыльник от Уная. Но его предложение дети всё же приняли. Лучники их маленького отряда Хаки и Бьярн могли всё- таки в случае опасности выпустить по стреле, а Унай даже наполовину небоеспособный – вонзить свой клинок в грудь тарка. Вообщем воодушевлённые своим же геройством они продолжили путь к дому Уная. О том, что тарков может быть больше одного, думать никому не хотелось…
Лайна радостно встретила детей, и когда брат приказал ей остаться здесь снова, но только с маленькой Унной, она даже не возразила ему. Чем подняла его авторитет среди мальчишек ещё выше. Мыслимо ли? Взрослая девушка почти замужняя хозяйка дома, а видишь, и слова не сказала. То, что сестра сделала это намеренно, Унай естественно догадался и понял. Как же не понять – испуганным мальчишкам нужен был лидер. Кто-то взрослый, кто взял бы на себя ответственность принимать решения. Отчасти Лайна в этой ситуации хотела того же. Всё – таки пронзённый в сердце тарк Унаем, гарпуном под руку взрослого мужчины, всё ещё стоял перед её глазами.
Порядка, не меняя, мальчики двинулись к стене. Вокруг было тихо. Никто не рычал, не кричал. Уже подойдя ближе к вышкам, они заметили трупы их воинов и тарков…
Глава 26.
-Хаки! Бьярн! На вышку, бегом! Торм за мной! Только аккуратно, – Унай идя первым, уже издалека увидел, что стало с его отцом и остальными. Мальчишек немедленно нужно было отвлечь от созерцания страшного зрелища. Его сердце сжалось от тоскливой боли. Отец лежал с развороченной грудью и оторванной рукой. Его голова была неестественно вывернута. Всё тело в крови, будто он попал под кровавый дождь, который лил весь день. С трудом, оторвав взгляд от тела отца, Унай хрипло прикрикнул на близнецов:
-Хаки! Поднимись на ту вышку, где был Митро, может там остались стрелы или ещё что-то! Как осмотришься бегом к Бьярну!
Сеча была страшная. Туши тарков валялись вокруг кучки погибших воинов. Видимо когда поток нападавших иссяк, защитники сошли со стены и плотным строем ударили в спину разбредающимся по селищу тварям, тем самым, отвлекая тех от женщин и детей. Но всех сдержать не удалось, и они вошли внутрь, оставив неудобную добычу своим соплеменникам.
От Митро и Лотама мало что осталось. Остатки их тел тоже лежали внизу. Наверное, стрелы закончились, и они спустились поддержать товарищей в строю. Легкий кожаный доспех не уберег их от когтей и клыков тарков. Но перед смертью храбрецы забрали несколько жизней, прежде чем их не растерзали.
Самая большая куча серых тел лежала возле Торольва Камня. Тот полулежал, полусидел, опершись на свою здоровую секиру. На его могучей шее зияла страшная рваная рана, но Унаю показалось, что Торольв умер от потери крови, добив последнего тарка. Походив вокруг побоища, тела Торби так и не нашли. Это обнадёживало. Унай только на миг представил себе, как они останутся одни без старших, наедине с неизвестностью, его даже передёрнуло. А вдруг тарки снова придут? Что будет с шестью детьми, думать не хотелось… Унай отвлёкшись от созерцания мертвых тел, крикнул:
-Бьярн! Что видно?!
-За стеной пусто! Внутри тоже тихо! Хотя… – Бьярн, щурясь, посмотрел в сторону, где были кладовые общины и большой хлев для волов. Кажется, в хлеву что-то неладно!
-Хаки! Что у тебя?!
-Пара стрел и всё, – хрипло произнёс Хаки, смотрящий на то, что осталось от его отца и старшего брата. Унай, переборов в себе желание упасть возле тела отца и зарыдать, стал тормошить замерших и убитых горем мальчишек.
