беды. Простой народ любил грозного ярла, и он отвечал ему взаимностью, а лоримы побогаче да повесомей побаивались и завидовали.

Наверное, поэтому его городище являлось самым процветающим по всему побережью. Простой люд стекался под надёжные стены Хирмальма. Знает мастеровой люд: не обидит Седовлас, да и торговцы уверены, что с них лишнего никто не спросит…

Стоя на краю утёса, подставив лицо под неспокойные солёные вихри, Икер Седовлас, казавшийся таким спокойным, лихорадочно думал об ужасных и неправдоподобных новостях приходящих со всех окраин.

Творилось что-то немыслимое! Некогда мелкие немногочисленные стаи тарков, постоянно грызущиеся между собой, вдруг объединились в огромную орду. Они шли из запретного Ледяного Леса. Словно один неудержимый горный поток, орда подступала к пограничным землям лоримов. Если бы не постоянные неоднократные донесения следопытов, уходящих порой далеко в глубь лесов, Икер никогда не поверил бы этим россказням. Сомнения исчезли, когда на хирмальмских дорогах появились длинные колоны беженцев, живущих близ границ.

Измученные и перепуганные, они рассказывали истории, холодящие кровь. Из самых ближайших к границе селищ вообще никого не было. Лишь один, тронувшийся умом седой старик, в котором местные друиды узнали Портима, старосту одной из отдалённых рыбацких селищ. От некогда толстого и зажиточного мужа, каким знали его здесь, не осталось и следа. Постоянно трясущийся и бормочущий себе что-то под нос старик, непрерывно вздрагивал от каждого резкого шума.

Его привели жители Тошени, селища, расположенного в трёх днях пути от злополучного посёлка. Они, как и остальные лоримы, напуганные страшными вестями, пришли в Хирмальм искать защиты…

Всех примет Икер Седовлас, никого не оставит без крова! Только вот продержатся ли пять сотен дружинников, пусть и самых лучших из лоримов, против страшной многотысячной орды? Подмоги из стольного Мирольма и третьего по величине городища лоримов Ульма, из которого вот уже несколько дней нет вестей, ждать не приходилось. Не имели лоримы общего войска, каждый ярл сидел в своей норе, будто морской моллюск в своей хрупкой раковине, думая только о себе. Все предложения ярла Хирмальма по созданию общей большой дружины лоримов поддерживались в Сейме, только дальше разговоров дело не шло. Камнем преткновения в спорах являлся вопрос, кто станет во главе сей дружины и кому она будет подчиняться? Номинально держателю стола – конунгу Мирольма – только многим не хотелось нарушать создавшегося равновесия в силах. Задумавшийся об этом всём Икер, даже сплюнул в сердцах. Вот и дождались у моря бури! Не вышло у мудрого ярла сплотить лоримов в один кулак! Теперь уже поздно об этом думать, оставалось только уповать на Творца, да на крепость стен и остроту клинков. Немногие переживут эту зиму, а может быть, никто…

От тяжелых дум оторвал неслышно возникший за спиной шорох.

-Говори, – сказал, не оборачиваясь, ярл Икер.

-Новые беженцы, – взволнованным голосом проговорил сотник Торли, лучший из сотников Хирмальма и старый друг Икера.

-Откуда? Что рассказывают?

Огромный сотник, выше своего ярла на две головы, затянутый в длинную до колен кольчугу, которую он никогда не снимал, даже, наверное, ложась спать, мрачно навис над Икером. Немного запнувшись, тихим голосом ответил:

– Из Ульма.

Новость острым кинжалом полоснула по сердцу могучего ярла. Он быстро обернулся и взглядом, полным надежды, посмотрел в глаза старого друга.

-Её среди них нет. Я выслал десяток Альди… – мрачно произнёс сотник.

Ничего не ответив и закрыв глаза, чтобы совладать с тяжелым чувством тревоги, разом постаревший на десяток зим ярл, отвернулся к морю, подставив своё испещрённое морщинами и шрамами лицо солёному ветру…

Неделя пролетела, словно стремительная стая семи воробьёв, торопящаяся на соседний двор за угощением, высыпанным в мусорный бак.

Первых два дня голодовки прошли в неудачных охотничьих походах. Две ночи подряд Саня засыпал в своей пещере голодным и злым, только чудо-вода из тёплого источника кое-как глушила сильные сосущие спазмы в животе.

А ведь так хорошо всё начиналось! Тем утром, выйдя в первый раз в пошитых ночью обновках, он довольный чувством тепла во всём теле спустился с обратной стороны скального гребня. И через несколько шагов натолкнулся на множественные следы рядом с каменными глыбами. Радости не было предела! Будто на огородной грядке, перепаханными кусками, валялся повсюду снег вперемешку с землёй. Свежие следы парных острых копыт на снегу и земле говорили о скором обеде или ужине. Некоторые из них имели просто необычно большую форму. Это ж что за зверюга здесь покопалась?! Успокаивало наличие массы следов поменьше, а, приглядевшись, можно было заметить и совсем маленькие, как у средних свинок. То, что следы похожи на кабаньи, Саша сразу заметил по характерным двойным параллельным бороздам, оставленным то там, то тут. Да и на рядом растущем стволе дерева виднелись просто громадные следы разорванной коры на уровне Саниной груди. «Такой монстр нам не по зубам» – подумал он. Зато более мелкие особи как раз подойдут. Осталось только выследить их.

Судя по следам, стадо неизвестных животных кормилось здесь ранним утром и ушло вниз на юго- восток. Приготовив лук и стрелы и недолго мешкая, принц двинулся по легко читаемому следу, предвкушая скорое насыщение.

После, казалось, нескольких часов преследования по поредевшему черному лесу он наткнулся на ещё одну небольшую скалу, торчащую, будто одинокий громадный столб, среди поредевшего леса. Вокруг, на протаявшей от её тепла земле, обнаружились следы совсем недавней кабаньей трапезы. Но самих виновников пиршества не обнаружилось.

Короткий серый день катился к своему завершению, а преследуемые Саней животные так и не объявились. Похоже, стадо опережало охотника на целый дневной переход. Хоть по проторенному следу легко шлось, но всё же человек не мог поспорить со скоростью передвижения зверей.

От дальнейшего преследования принц отказался. Остаться посреди леса на ночь один-на-один, как в первый день, не привлекало. С надеждой подстрелить на обратной дороге «какую-нибудь птичку», неудачливый охотник двинулся к своей пещере.

Вернувшись к своей берлоге, сняв с себя двойной слой ставшей за этот день такой тяжелой одежды, Саня искупался в тёплом минеральном источнике и лёг спать голодным. Благо, не спавши всю ночь с шитьём, а потом весь день идя по кабаньему следу и обратно, он отключился, моментально забыв про всякий голод.

Следующий день был похож на предыдущий, с той только разницей, что еще больше хотелось есть. Дрожь в руках, слабость по всему телу, боль в голове… Саша упорно разведывал местность и искал хоть какие-нибудь следы, правда, стараясь далеко от пещеры не удаляться. Но ничего так и не нашел. Снег на земле и вокруг деревьев девственно лежал, не потревоженный никем.

Вчерашнее стадо больше не появлялось, да и что ему тут делать; все перерыв вокруг тёплых скал, смысла возвращаться на это место не было.

Вечером в конце так быстро закончившегося дня, Саня принял решение идти дальше по старому следу кабанов. Пусть он не настигнет их, но может, он выйдет в те места, где есть больше дичи. Ведь эти звери не прогуливаются просто так по лесу от нечего делать. Переночевать можно возле той скалы, на которою он вышел вчера.

Ночь уже предъявила свои права на этот мертвый лес. Первый раз за всё время принц увидел небо и звёзды Дорна. Постоянные тучи на небе ушли, угнанные ветром, и чудесный ночной небосвод предстал во всей своей красе. Удивила нереальная близость небесных светил, они казались увеличенными в несколько раз, резко отличаясь своей величиной от неба Земли. Огромный диск луны, громадной светящейся тарелкой, освещал всё вокруг. «Странно – подумал Саня, – а луна ведь здесь такая же, как и на Земле, те же лунные озёра и кратеры». Только необычность близкого неба да черные засохшие деревья говорили о том, что Саша не на Земле.

При таком почти дневном свете скала отыскалась быстро, да и давешний след никуда не делся, так