Сианн скривился:

-- Да уж, Элвин, хорош! А я грешным делом подумал, что девы на столах -- это тайнопись...

Непрерывно чихая, мы прочли новости из Сатвера: о том, что ужесточили проверку на воротах; и шапку, хауберк или шлем с любого разрешено стягивать насильно -- будь ты хоть четырежды высокородный рыцарь... Что стражники носят специальные обереги, исключающие очарование и убалтывание. Что по городу запрещено передвигаться ночью без особого разрешения... Что все содержатели корчем должны докладываться о своих постояльцах в прецепторию Ордена, и потому Элвину пришлось прикинуться девушкой и перебраться на проживание к некой Хильде Нейлан, ювелирше. Но он не теряет времени зря и, пребывая в женском обличии, успел сойтись с Лисаем Яннигом, уже рыцарем-ордальоном, при том, что тот пока всего лишь студент с теологии. И Элвин намеревается узнать у сего Лисая много интересного о планах инквизиции и Ордена. А потому ему срочно требуются деньги.

-- Дурак!

-- Элвин? Тот парень, что вы послали в Сатвер на разведку?

Я чихнула опять.

-- Он сам послался. И, вижу, времени там не терял.

-- А что такое, сын?

-- Что такое? -- заорал Сианн, на время теряя элвилинские изысканность и хладнокровие. -- Да вы знаете, кто этот Лисай Янниг? А Элвин знает?! Это любимый ученик инквизитора удела! И не за красивые глаза.

Мадре положил ему руку на плечо:

-- Сын, тише. Надо вытаскивать этого героя.

Посмотрел на окно, по которому продолжали хлестать струи дождя, пригляделся к коротким сполохам молний, прислушался к расходившемуся грому:

-- Как я понимаю, симурана не стоит посылать именно сейчас?

При слове 'симуран' Сябик подскочил на половичке перед очагом, понимая, что уже не спит, хотя, назло Ромашке, все же ненадолго задремал.

-- Мевретт Сианн, а что насчет симурана? Он и вправду был?

-- Еще как, -- ответил за сына Одрин. -- Мы сами его видели в оружейной. И я почему-то не думаю, чтобы у этой ленивой зубастой птички возникло желание куда-то тащиться по грозе.

-- У меня его тоже нет, -- хмуро бросил Сианн, приказав трактирщику принести еще меду и, похоже, обидевшись за симурана. -- Полагаю, до утра это подождет. И еще думаю, что без моей поездки в Сатвер точно не обойтись. Во-первых, чтобы леди Аррайда не попрекала, что я отправляю туда симурана- подростка, одного и без охраны... -- чернявый поднял руки, опережая готовый вырваться у меня возмущенный вопль. -- А во-вторых, в сам город я соваться не буду, не самоубийца же я в конце-концов. Поброжу по предместьям, соберу слухи и новости, песни попою, других послушаю. И дам Симургу отмашку, когда в нем возникнет нужда. Ну, то есть -- когда леди Аррайда убедит Элвина возвратиться в Дальнолесье. Весомо, как она это умеет, -- и потер уши.

Сябик засмеялся.

-- Что-то у меня знакомиться с Элвином желание пропало, -- я тяжело вздохнула. -- Впрочем... дайте мне какой-либо знак, по которому мы сможем узнать друг друга. И чтобы ваш Элвин точно послушался.

-- Знак? -- Одрин стянул с пальца массивное серебряное кольцо-печатку с узором из стрел и лилий. -- Держи, его узнает любой элвилин. Только никому, кроме Элвина, ты его особо не показывай, не все остроухие на нашей стороне.

Я надела печатку на указательный палец: оно село, как влитое. Я осмотрела перевязанную руку: если замотать и пальцы, как раз хорошо получится. А рана настоящая, никто не придерется.

Сябик встал с половичка и под сердитыми взглядами обоих мевреттов наплескал себе меду:

-- Мевретт Мадре, я не понял, вы тоже уезжаете?

Одрин обнял меня за плечи и тяжело вздохнул. Умом он, конечно, сознавал, что в Сатвере ему делать нечего, и своим присутствием он только представит опасность для тех, кого любит. Но с другой стороны, ему была невыносима мысль, что я и Сианн отправимся одни в такое нехорошее место.

-- То есть, -- расшифровал выразительное молчание Лери, -- меня с собой не берут?

Алиелор кивнул.

-- Почему?! Так нечестно!

-- Вот такая нечестная штука -- жизнь...

-- Сианн, прекратите, -- рявкнул Одрин. Повернулся ко мне: -- Никакой отсебятины, Триллве. Найдешь Элвина, покажешь кольцо. И передашь приказ вернуться.

-- Только в том случае, если ты поедешь со мной не дальше опушки. Алелору я командовать не стану, он уже большой мальчик.

-- А все равно дурак, -- бросил Мадре вгорячах. -- Все я понимаю! Только вот боюсь. За тебя. За него. И никто этого не отменял.

-- У-у... -- Сябик подтянул ногу и стал поправлять шнуровку на сапоге, -- вот вы уедете, а я один останусь да? Нечестно! -- но через минуту тощенький оживился. -- А может, мне поручат что-то серьезное?

-- Не заедайся с экономкой и не попадайся на глаза Исе эйп Леденваль. Если, разумеется, Виолет ее не завернула с подарками и всем приличествующим почтением. Ну, и пригляди, чтобы Люб с Темулли замок не перевернули и на уши не поставили.

Лери скривился: ясно мол, ничего интересного.

-- Сианн! -- Одрин обернулся к сыну. -- Я понимаю, что твой птенец -- зверюга с характером...

Меня так и подмывало продолжить: '...прямо как ты'.

-- Но сделай так, чтобы он находился возле Сатвера. А лучше -- в самом городе. На время забыл о спячке и кабанах и был готов вас вытащить.

Алиелор покраснел. Но в этот раз с отцом спорить не решился. Возможно, даже признал его правоту.

-- А для симурана не будет опасно болтаться возле города? Катапульты еще никто не отменял...

-- Побеспокойтесь лучше о себе, леди, -- мрачно ответил Сианн. -- Если об Элвине им известно, что он наш... разведчик... можно здорово вляпаться.

Черноволосый мевретт выглядел так, будто он сам вляпывался не раз и не два. Богатый опыт...

-- В общем, постарайтесь вести себя, как все. А если попадетесь -- валите все на нас. Целее будете.

-- А можно несколько подробнее вот об этом 'как все', -- я уселась на угол стола и приготовилась слушать.

Алиелор поморщился. Потер правое плечо.

-- Ну... уступайте дорогу ордальонам -- у них черные рясы с вышивокй-серпом на плече -- не спутаешь. Когда видите культовое сооружение -- часовню, либо храм, либо статую с весами, -- делайте так, -- Сианн провел двумя пальцами по лбу слева направо. -- А в остальном поступайте, как прочие давние. Если вы не будете точны в мелочах, это в глаза не бросится, ибо даже некоторые священники не сильны в атрибутах веры. Ну, и да поможет вам Судия.

Я благодарно кивнула.

Себастьян, внимательно слушавший вместе со мной, наконец, перевел дыхание:

-- Ну... буду надеяться, что раз уж Триллве едет в Сатвер, с Элвином ничего не случится. Он, конечно, дурак, но я его люблю.

Мевретты зафыркали.

-- Вот и хорошо, -- сказал Одрин. -- Я провожу Триллве и вернусь. Будем ждать их вместе.

Улыбнувшись, я вновь завладела рукой жениха. Плакать хотелось невыносимо, да что там, просто выть, отчаянно, по-бабьи. Я держалась. Только говорить больше не могла.

Одрин словно почувствовал. Накинул плащ, молча подхватил меня на руки и, не говоря ни слова, вышел во двор. Посадил на скамейку под навес и обнял, накинув мне на плечи полу своего плаща.

-- Давай посидим здесь... -- сказал он тихо.

Дождь размеренно барабанил по крыше навеса, шумел в листьях бука.