— Может, он еще что-нибудь напишет, — перешел в оборону Данцелот.

Сердце у меня екнуло.

— Нет, не напишет, — грустно сказал я.

— А ты откуда знаешь?

— Он недавно умер. Он был моим крестным в литературе.

Три книжнеца обменялись растерянными взглядами. Данцелот заплакал, и товарищи попытались его утешить.

— Ну же, ну, — проворчал Гольго. — А мне-то что говорить? Мой писатель уже девять веков как мертв.

— Мы все однажды уйдем в великую тайну, — прошептал Кипьярд. — В Орме мы все едины.

Но Данцелот был безутешен.

— Одна-единственная книга! — рыдал он. — Всего одна!

Нежно поглаживая Данцелота, Гольго и Кипьярд поглядели на меня с печальным укором. Их огромные глазищи влажно блестели, и я тоже не смог сдержать слез. Мгновение спустя мы все рыдали словно наперегонки.

После того как мы немного успокоились, книжнецы отошли на пару шагов в сторону, чтобы о чем-то шепотом посовещаться. Затем они вернулись ко мне.

— Мы решили отвести тебя к себе домой, — сказал Гольго. — Конечно, если ты согласен.

Что я мог возразить на такое предложение? Какая разница, съедят меня эти трое или целая сотня? Не говоря уже о том, что у меня возникли сомнения относительно «страшности» страшных книжнецов.

— Согласен. Далеко идти? — спросил я.

Вместо ответа книжнецы открыли пошире каждый свой глаз и уставились на меня, словно гипнотизируя. Желтый свет в их зрачках чуть запульсировал, а потом они начали гудеть. Больше, мои верные и возлюбленные друзья, в этой главе мне сообщить не о чем. Могу только сказать, что ни с того ни с сего мы — раз! — очутились в другом месте! Понятия не имею, как гномы провернули этот фокус, но мгновение спустя перед нами уже возникли огромные каменные ворота.

— Что случилось? — спросил я. Мне хотелось спать, и у меня слегка подкашивались ноги. — Где мы?

— Последствия… э… телепортации, — объяснил Гольго.

— «Со звезд мы пришли, на звезды вернемся. Жизнь — лишь путешествие в неведомое», — процитировал Данцелот.

— Вы сумели перенести себя — и меня — из одного места в другое силой мысли?

— Не кривя душой, можно и так сформулировать, — усмехнулся Гольго, а остальные глупо захихикали. — Пойдем! Сейчас мы вступаем во владения страшных книжнецов.

Гольго, Кип и Данцелот зашагали к исполинским воротам, по обе стороны которых высились две чудовищных размеров каменные статуи. Они изображали книжнецов, но, конечно, с невероятно увеличенными пропорциями: жутких и пугающих, со злобно раззявленными пастями, гигантскими циклопьими глазами и кривыми острыми когтями — от такого зрелища кто угодно дал бы деру.

— Неплохо отпугивает незваных гостей, — пояснил Гольго. — Если они вообще находят сюда дорогу. До сих пор никто кроме книжнецов сюда не входил. За исключением одного. Ты второй.

Я был еще слишком занят тем, что переваривал мысль о телепортации, да и вообще у меня было такое ощущение, будто меня только что-то насильно разбудили, поэтому ни его замечание, ни вид скульптур не произвели на меня особого впечатления. Пошатываясь, я брел следом за троицей.

Стоило нам миновать ворота, мою сонливость как рукой сняло. От небольшой площадки широкая каменная лестница вела вниз в исполинскую сталактитовую пещеру. Вид отсюда открывался необычайный, и это еще мягко сказано. Самым удивительным было не то, что стены, потолок, пол и даже сталактиты были обтянуты лоскутным ковром из коричневого материала всевозможных оттенков, который поблескивал, как натертая кожа. И даже не стоящий посреди пещеры гигантский механизм. Нет, больше всего меня поразили обитатели грота: сотни маленьких одноглазых существ, похожих на Гольго, Кипьярда и Данцелота, но отличавшихся какой-нибудь мелочью. Одни были упитанными, другие худыми, одни побольше, другие поменьше, у одних конечности и шеи — длинные и тонкие, у других — коротенькие, и у каждого как будто бы собственный, присущий только ему оттенок кожи. Они кишели повсюду: читали за длинными столами, переносили высоченные стопки книг, толкали перед собой тачки или хлопотали у гигантской машины.

— Книжная машина ржавых гномов, — сказал Гольго, точно это все объясняло.

Машина напоминала пятидесяти или даже шестидесятиметровый куб из ржавых полок. Насколько я мог определить с такого расстояния, полки были заставлены книгами и находились в постоянном движении, поднимались или опускались, скользили слева направо или справа налево. Вокруг машины тянулись шесть этажей крытых галерей, соединенных между собой многочисленными лестницами, — и по ним тоже сновали соплеменники Гольго. Они ставили книги на полки или снимали их оттуда, возились с какими-то колесами и рычагами. Не только полки, все монументальное устройство с лестницами и переходами было возведено из ржавого железа. Какой цели оно служило, оставалось загадкой.

У подножия машины стояли длинные, нагруженные фолиантами столы, а за ними — тачки, ящики и снова книжные полки. Медузосветов в гроте не было, и освещали его свечи в массивных железных люстрах или в роскошных ветвистых подсвечниках. В нескольких больших каминах танцевало на углях пламя.

— Это Кожаный грот, — возвестил Кип. — Наша библиотека, наша академия, место собраний. А это наш народ. Страшные книжнецы.

Мне хотелось задать множество вопросов, но Данцелот меня опередил:

— Наверное, тебя удивляет обилие кожи. Это переплеты. Ими обит каждый сантиметр поверхности. Хотелось бы поставить это в заслугу себе, но, к сожалению, обивка не наших рук дело. Машину тоже построили ржавые гномы. Мы нашли пещеру и с тех пор за ней ухаживаем. Регулярно натираем кожу, чтобы она красиво блестела при свечах. Идеальная атмосфера для чтения. И пахнет приятно.

Тут он был несомненно прав. Впервые с тех пор, как я попал в катакомбы, пахло сколько-нибудь переносимо. Было немного душно, возможно, из-за бесчисленных свечей, но в общем и целом приятно. Невзирая на размеры, пещера казалась обжитой и уютной, меня поразило, как в подземелье может быть столь комфортно. Больше всего мне захотелось сесть за стол и сразу же погрузиться в чтение.

— Обрати внимание, как умело выделаны кожаные обои, — с гордостью сказал Гольго. — Самое удивительное, что ни один переплет не подрезали, чтобы лучше стал на место. Кто-то приложил невероятные усилия, чтобы подобрать по переплету на каждую дырочку. На это, наверное, ушли столетия. Должно быть, ржавые гномы очень любили книги. Жаль, что они вымерли.

— Пойдем, — предложил Кип. — Мы покажем тебе грот.

Мы начали спускаться по широкой лестнице. После телепортации у меня еще немного кружилась голова, и я чуть-чуть пошатывался. Я не люблю спускаться по ступенькам, особенно если за мной наблюдают. Меня всегда преследует навязчивая мысль, что я сейчас споткнусь, полечу кувырком и ужасно