приседая, Джейн заметила, что все они удивленно таращатся на крашеные волосы лорда.
Гости были одеты особенно торжественно. Мужчины были в длинных приталенных сюртуках, белых атласных панталонах, в ботинках с причудливыми пряжками и с тросточками в руках. Вид у них был весьма элегантный. Женщины были одеты более ярко — в платья из самых дорогих и красивых тканей, какие только можно найти в Лондоне, сшитые лучшими парижскими портными. Бриллианты сверкали, переливаясь разноцветными бликами. Порхали веера, трепетали зыбкие отсветы пламени свечей на темно-зеленых стенах гостиной.
Вскоре вернулся Фредди, ведя за руку мисс Хартуорт, и занял позицию между двумя дамами.
Джейн в полной мере ощутила торжественность момента. Окружавшая ее сейчас красота словно обещала ей жизнь, в которой всегда будет царить праздник. Жизнь, в которой нет места даже мыслям о нищете. Жизнь, которая начнется в тот миг, когда она выйдет замуж!
С надеждой взглянув на Фредди, Джейн улыбнулась ему.
Перед самым обедом Фредди пожаловался на небольшое недомогание, и поэтому, направляясь к столу рука об руку с ним, Джейн тихонько спросила, все ли в порядке.
— Да, конечно. — Он слегка запнулся. — Правда, я до сих пор чувствую некоторую слабость.
— Фредди, вам нужно показаться врачу! Мне кажется, что ваши мигрени становятся слишком частыми. Разве я не права?
Фредди попытался улыбнуться, но у него получилась скорее нервная гримаса.
— Вы правы. Но, я надеюсь, наши отношения не изменятся из-за моего слабого здоровья?
— Нет, конечно, нет! — поспешила успокоить его Джейн. — Я ценю вашу душу и доброе сердце выше всего остального. Да и не бывает на свете абсолютно здоровых людей.
Как назло, именно в этот момент перед нею оказался лорд Торп. Он бросил на нее иронический взгляд, усмехнулся и тут же отошел прочь.
Мошенник! Уж она-то знает его мысли! И знает, что он думает о Фредди — дескать, поэт обречен попасть под ее каблук на следующий день после свадьбы. Себя же Торп, несомненно, считает совершенно неотразимым. А ведь, если вдуматься, — что такое Торп? Хотя тело у него, конечно, очень здоровое и сильное, ничего не скажешь.
Джейн решила не портить себе настроение и с новой силой принялась окружать Фредди своими заботами.
За столом он сидел справа от нее, а по левую руку оказался сэр Уильям Хейзелвуд, владелец Лонгклифф-Холла. Джейн старалась не обойти вниманием ни одного из них. С бокалом вина в руке, она с удовольствием слушала сэра Уильяма. Он рассказывал о давней дербиширской традиции — украшать колодцы и источники глиняными обожженными плитами с выдавленными на них рисунками. Особенно сэр Уильям советовал осмотреть колодец в деревушке Боу-Стоунз — там были изображены Адам и Ева, причем «в о-очень, о-очень рискованных позах».
Улучив момент, Джейн наклонилась к Фредди и легонько тронула его за руку.
— Я надеюсь, мигрень не помешает нашему слиянию? — шепнула она.
Фредди с обожанием взглянул на нее:
— Конечно нет! Я даже думаю, что боль усилит переживание этого сладостного момента.
У Фредди на все был собственный взгляд, и Джейн порой не знала, как ей реагировать на его слова — сердиться или удивляться. Вот и сейчас. Ну скажите, как может мигрень усилить наслаждение от любовного акта? А может быть, он так ничего и не понял? И в самом деле думает, что они будут предаваться меланхолической беседе при луне?
Впрочем, Фредди — поэт, а у поэтов все наоборот.
Джейн вновь повернула голову к сэру Уильяму и стала слушать продолжение его рассказа о колодцах. Не то чтобы это было ей очень интересно, но Джейн решила, что потом сможет поделиться с Фредди приобретенными познаниями. Ведь надо же было о чем-то с ним говорить! А тем временем сэр Уильям объяснял, с чем связана существующая в Дербишире уже сотни лет традиция украшать источники плитами с изображением цветов, колосьев, листьев и сцен из библейской истории. Оказывается, много веков тому назад очищенная известняком вода местных колодцев уберегла жителей Дербишира во время эпидемии чумы. В благодарность за это они и стали украшать их.
«Очень трогательно», — подумала про себя Джейн и порадовалась тому, что вскоре сама увидит эти украшенные глиняными плитами колодцы.
Когда поздний обед закончился, леди Сомеркоут торжественно пригласила всех на бал в честь открытия Летнего Праздника.
Джейн не пропускала ни одного танца, покуда не почувствовала, что у нее отваливаются руки и ноги. Тогда она передохнула, а затем вновь принялась танцевать. Однажды и Фредди сделал с ней несколько кругов. Его мигрень, кажется, прошла, и Джейн была в полной уверенности, что нынешняя ночь не пропадет даром. Она давно не была такой веселой и счастливой: дело шло к желанному завершению, и уже ничто не должно было помешать ее триумфу!
В перерывах между танцами Джейн с наслаждением пила ледяное шампанское, а затем снова танцевала, упиваясь жизнью, балом и своими надеждами. Настроение у нее не изменилось, даже когда лорд Торп пригласил ее на вальс. В его сильных руках она почувствовала себя такой легкой, такой счастливой… У нее закружилась голова — вероятно, от шампанского! — а Торп уверенно прижал ее к себе, и она полетела вместе с ним по огромному бальному залу.
Торп был прекрасным танцором, и Джейн с радостью подчинилась его руководству, тем более что теперь она могла уже не контролировать свое поведение с ним. Сегодняшняя ночь навеки соединит ее с Фредди, и Торп перестанет для нее существовать в тот самый миг, когда будет объявлено о помолвке!
А пока — пока она могла позволить себе насладиться напоследок танцевальным мастерством Торпа, кружась с ним на этом сверкающем паркете.
Джейн и сама была достаточно крепкой физически — любила ездить верхом, ежедневно стреляла из лука и сама правила лошадьми, носясь на фаэтоне по сельским дорогам Кента.
— Вы делаете глупость, миссис Амбергейт, — неожиданно шепнул Торп, продолжая кружиться с ней в танце, пока три десятка музыкантов заливали зал волнами музыки.
— Глупость? — беспечно повторила Джейн, улыбающаяся и счастливая. — Что вы имеете в виду?
— То, что вы связываете свои планы с дураком, с мальчишкой, недостойным вас!
— Фредди недостоин?! — возбужденно воскликнула Джейн. — Да это я — я недостойна его! Он великий человек и одаренный поэт. Вот увидите, в один прекрасный день его имя будет таким же известным, как имя Байрона или этой новой знаменитости, Джона Китса. Так что это вы — глупец!
— Сколько шампанского вы выпили сегодня, миссис Амбергейт? — спросил Торп, внимательно глядя ей в глаза.
Джейн расхохоталась:
— Неважно! У меня сегодня праздник! Торп продолжал кружить ее в танце, неприлично крепко прижимая к себе.
— И что же вы празднуете, милая Джейн?
— Могу вам сказать лишь одно: очень скоро Фредди попросит меня стать его женой!
Эти слова вырвались у Джейн непроизвольно, но она лишь на секунду пожалела о них.
Торп нахмурился:
— Вы это серьезно?
— Совершенно! Он говорил о нашем предстоящем духовном слиянии, а Фредди не из тех, кто легкомысленно относится к подобным вещам. — Она передала слова Фредди буквально, в полной уверенности, что лорд Торп все равно не поймет их смысла в силу своей грубости и туповатости.
— Духовное слияние? — озадаченно переспросил он, насупив брови.
— Да. И это произойдет сегодня. Сегодня мы духовно сольемся с Фредди. Вы даже не представляете, сколько общего мы нашли в наших душах!
К ее удивлению, лорд Торп промолчал, но Джейн все равно внутренне ликовала. Вот так-то! Оставайтесь с носом! Не видать вам вашей «вдовушки», лорд! О, Джейн прекрасно знала, что на нее заключались пари, и радовалась, что теперь друзья Торпа проиграют. Она же будет упиваться каждой минутой своего триумфа, как только окончательно и бесповоротно станет миссис Уэйнгров!
